Кровь Моего Монстра - Рина Кент

— Как насчет сделки вместо этого? — я подхожу и останавливаюсь на небольшом расстоянии от них. — Я возглавлю эту семью и дам вам взамен большую долю. Если вы не согласитесь, я просто заберу все. У вас есть... двадцать секунд, чтобы принять предложение.

— Ты гребаный ублюдок без всякого кодекса чести. — Константин делает шаг вперед. — Тебе следовало остаться в России, пока была возможность.

— Десять секунд.

— Два к одному, Кирилл. Ты исключен. — Голос Юли звучит холодно, как лед.

Я определенно перенял от нее свой тон и манеры. Мы два безэмоциональных существа, которых не может взволновать никакое изменение событий.

Хотя она это ненавидит. Я всегда вижу, как она ненавидит тот факт, что я больше похожа на нее, чем ее дорогой Константин.

— Пять.

— Пошел ты, — говорит мне Константин.

— Аааа и ноль. Ваше время вышло.

Я уже собираюсь повернуться и уйти, когда замечаю, что по лестнице спускается миниатюрная девушка с гривой светлых волос, ее пушистый халат развевается за ней.

Она идет прямо к Юле и Константину.

— Разве у меня нет права голоса?

— Конечно, конечно. — Юля смотрит на нее, как на помеху, которой здесь не место.

И под «здесь» я имею в виду не эту встречу, а мир в целом.

Константин победно улыбается.

— Теперь три к одному, брат.

Карина смотрит в окно через всю комнату и говорит.

— Мой голос за Кирилла.

— Как я уже сказал, три к... — Константин обрывает себя и поворачивается лицом к Карине. — Что, блять, ты только что сказала?

— Кирилл. — Она смотрит ему прямо в глаза. — У него мой голос.

Он хватает ее за руку и начинает трясти.

— Да что с тобой такое? Знаешь что? Твой голос не считается.

— Мама только что сказала, что считается. — Она смотрит на него морщась.

Я делаю шаг между ними, фактически разрывая его власть над ней.

— Оставь ее в покое.

— Ты все время это замышлял? Заполучить Карину? Ты даже не заботился о ней раньше, а теперь ведешь себя по-братски и все такое? Ух ты. Ты такой долбаный мудак.

— Что он тебе дал? — спрашивает Юля, с трудом скрывая раздражение.

— Ничего. Мне просто захотелось. — Она поднимает плечо, скрещивает руки и смотрит себе под ноги.

На верху лестницы я вижу улыбающуюся Сашу, которая показывает Карине большой палец вверх.

На что моя сестра поднимает еще одно плечо и бормочет.

— Неважно.

Затем она поднимается по лестнице.

Когда я оглядываюсь на Сашу, она уже ушла.

Эта маленькая...

Я фальшиво улыбаюсь маме и брату, а затем следую за Кариной.

Она действительно пытается убежать, но я догоняю ее на вершине лестницы и хватаю за локоть.

— Зачем ты это сделала? Теперь ты сделаешь из них врага.

Она разворачивается и отталкивает меня.

— Они уже были, и ты тоже. Каждый в этом богом забытом месте — мой гребаный враг.

— Кара...

— Не называй меня так! — слезы застилают ей глаза. — Ты потерял право называть меня так в тот день, когда оставил меня бежать за своей машиной под дождем.

Я поджал губы.

— Я не мог взять тебя с собой. Ты была слишком молода.

— Пошел ты. Я тебя ненавижу.

— Если ты так меня ненавидишь, почему ты проголосовала за то, чтобы я остался?

— Ну... я хочу, чтобы ты страдал здесь, где я могу тебя видеть.

— Саша, случайно, не имеет к этому отношения?

— Этот мудак никак не мог на меня повлиять. Ты должен убить его, Кирилл. Он выглядит бесполезным.

И все же ей удалось вытащить тебя из комнаты без какой-либо формы угрозы.

— Я подумаю об этом.

Ее глаза выпучиваются.

— Правда?

— Да. Ты можешь злиться на меня, но я сдержу свое обещание защищать тебя, особенно от своих людей.

— Он... не так уж плох. Думаю, мы можем назначить ему испытательный срок, а если он сделает что-нибудь подозрительное, мы перережем ему горло.

Я взъерошил ее волосы.

— Как пожелаете, миледи.

Она делает паузу, подбородок дрожит, но потом она отталкивает меня и убегает в свою комнату с криком:

— Я все еще не простила тебя!

Мои губы поджимаются в уголках, когда я смотрю, как она летит обратно в свою комнату, как будто от этого зависит ее жизнь. Она, вероятно, останется там на неделю после всего нежелательного общения с внешним миром.

У Карины не было причин спускаться вниз и встречаться лицом к лицу с матерью, которую она запугивает, но она решила помочь мне.

Я жду, когда Саша покажется, но она убежала.

Впрочем, долго бежать она не может.

Я проверяю свои часы, когда Виктор появляется рядом со мной, как призрак.

— Мы готовы.

— Идите.

Всего одно слово, но он точно знает, что делать.

Игра начинается.

***

Два часа спустя я сижу в кабинете отца, который я занял как свой собственный в день его смерти.

Я просматриваю все его файлы, записи и архивы. Я единственный, кто может это делать, потому что он оставил мне свои пароли и ключи. Да, настоящие ключи — он был старомоден.

Старый дурак доверил мне продолжить наследие Морозова.

Перебирая его имущество, файлы и все, что между ними, я наткнулся на приятную мелочь.

Есть маленькая черная книжечка, в которой мой дорогой папаша записывал все теневые сделки, которые он заключал с высшими чинами здесь, в России, в Южной Америке и по всему миру.

Он делал это в деталях, выделяя людей, от которых он уже получил услугу, и ставя звезды другим, от которых не получил.

Гнусные преступления и огромные усилия, на которые он пошел, чтобы добиться власти, описаны в этой небольшой книге один за другим.

Я обязательно воспользуюсь ею в своих будущих начинаниях.

Сбоку от моего стола я медленно строю большой карточный домик. Геометрическая форма и количество усилий, которые я прилагаю к этой задаче, помогают мне открыть видение всевозможных сценариев.

Мой телефон вибрирует на столе, угрожая разрушить мое творение. Я осторожно беру его и откидываюсь в кресле, чтобы проверить.

Виктор: Первая фаза операции завершена.

Кирилл: Оставайтесь в режиме ожидания до дальнейших указаний.

Виктор: Принято.

Я уже собираюсь убрать телефон в карман, когда дверь распахивается, и на пороге появляется Саша. Ее рубашка взъерошена, а лицо вспотело.

— Ты что, не знаешь, как стучать?

Она тяжело дышит, прежде чем пролепетать:

— Твою... твою мать похитили.

— И поэтому ты решила перестать избегать меня?

Она заходит внутрь, ее брови нахмурены.

— Как ты можешь быть таким спокойным? Твою