Сломанная кукла (СИ) - Рам Янка Янка-Ra
Она, тут же заснув, дышит мне в ухо.
На меня накатывает блаженство и умиротворение. Мне снится сон... Будто я действительно волк, а она больше не сломанная куколка, а молодая зубастая волчица. И у нас щенки... Двое.
Над нами луна, вокруг тайга. Мы свободны и счастливы.
Бонус - Несколько лет спустя...
Присев у двери завязываю шнурки сыну. Варг нетерпеливо ворочается у дверей. И скребёт сталь лапой.
- Сейчас-сейчас... Егор Гордеевич, ты всё взял?
Сын сжимает в руках рюкзачок. Старший - копия папы: темноволосый, с непослушной шевелюрой, молчун и упрямец, волчонок мой.
С нежностью целую его в нос.
- Ну, мам... - вытирает нос.
- Уж и поцеловать нельзя?
- Надо в щеку. Матвейку целуй в нос! Он ещё маленький.
Младший - Матвейка - внешне больше похож на меня. С соломенной шевелюрой - улыбака, неженка и хитрец.
- А дедушка какой? - опять переспрашивает сын. - Как папа?
- Нет, скорее, я похожа на дедушку. Он мой папа, - опять объясняю я.
Дети ни разу ещё не видели его. Отец - несколько лет находится безвыездно в психиатрической клинике. Диагноз снимать нельзя. Это сразу привлечет внимание прокуроров. Дело возобновят. Статьи такие, что он сядет на пожизненное. Но спустя годы, мы, наконец-то, кое-как выбили амбулаторное лечение. Сам генерал Зольников ходатайствовал.
Поднявшись, отвечаю на мамин вызов по телефону.
- Женечка, ну что там папа?
- Едем забирать, мам.
- Я так переживаю, что не смогла приехать, поддержать его. Но Матеуш сломал ногу... Я не могу его бросить.
Матеуш - это новый мамин муж. Что бы не случалось с тобой, у остальных жизнь продолжается, да... Я не могу привыкнуть к этому до сих пор.
Мне кажется, если что-то случится с Гордеем, моя жизнь на этом тоже сломается. Я буду жить как мама его детей, но всё моё нутро будет с ним каждое мгновение. И все мои ресурсы - только ему! И никак иначе!
Но мы стараемся не осуждать маму. Их брак последние годы держался только на мне. Отец не был идеальным супругом, она тоже натерпелась.
Отец рад, что она вышла замуж и счастлива. Он тоже тяготился... у них давно уже нет ничего общего.
- Ничего, мам. У вас будет ещё возможность увидеться. Ты можешь приехать на рождение Дарьи. Через шесть месяцев.
- Боже! Ты снова беременна?? - жалостливо. - Да что же это такое? Даст он тебе отдохнуть или нет этот твой варвар?!
Мама не прониклась молчаливым суровым Гордеем.
- Мам... - улыбаюсь я, прижимая телефон к плечу. - Мне нравится быть беременной от моего варвара.
Беременности дались мне легко. Я наслаждалась...
- И вообще... Мы хотели ещё девочку. У нас всё хорошо. Правда.
- Он тебя хоть не обижает?
- Кто? - не сразу понимаю я. - Гордей?! Ну ты что, мам...
Даже немного оскорбляюсь за мужа.
Гордей так любит мальчишек...
Суровой тихой любовью. Но так сильно, что мне хочется давать ему ещё и ещё чувствовать это.
- Он тебе помогает? Он же все время в своих командировках.
- Теперь - гораздо реже. У нас много работы здесь, в Центре и питомнике.
- Ну остановитесь хоть после третьего! Будь же разумной. Когда ты будешь жить для себя? То Центр этот, то собаки, то беременность опять...
- Я и живу... - пожимаю плечами.
- Ужас какой-то! Ты так превратишься в утку, и потеряешь всю красоту! А потом он найдет помоложе, а ты останешься с выводком.
- Гордей так никогда не сделает. Он не оставит ни меня, ни мальчиков.
Мама, после развода уехала в Польшу "пожить для себя". Мы все вздохнули с облегчением.
- Если тебе там будет плохо с ним, все продавай и приезжай с детьми ко мне. Я все брошу и стану бабушкой... - вздыхает.
- Матеуш расстроится, - хихикаю я. - Я не могу с ним так поступить! Поэтому придется мне "потерпеть" своего варвара.
Планируем, обязательно приехать к ней в гости ненадолго, как только Гордей станет "выездным", а Дарья Гордеевна достаточно подрастет для путешествий.
- Как Филипп?
Как только мама развелась, внебрачный сын отца перестал раздражать ее.
- Филипп стал совсем серьезным парнем, доучился на юриста и поступил в академию ФСБ.
Дурачится только у нас с детьми. Мне кажется, что брат был всегда у меня... мы очень "родные".
- Ой, не знаю... Отца и нас это счастливыми не сделало.
- Это выбор Фила, мам.
Если бы отец признал его официально, это было бы невозможно. Близкие родственные связи с опальным полковником не позволили бы ему поступить. А так - снова помогли Зольниковы с протекцией. И они же заберут его после выпуска под свое крыло, в управление.
Дети Зольниковых ходят на тренировки по рукопашному бою вместе с нашим Егором.
Мы дружим семьями.
Я неожиданно получила внушительное наследство после смерти Алишера. У меня теперь фонд для жертв насилия и питомник с направлением канистерапии для людей с посттравматическим.
Дел невпроворот...
Но сейчас у нас долгожданные выходные с детьми и папой!
Варг неожиданно щипает зубами меня за бедро.
- Эй! Старый ты пакостник! - ругаю его. - Нельзя так делать. Нельзя. Я же сказала - "сейчас".
Скалится на меня, морща нос.
Делаю ему бесстрашный "бип", одергивая руку от щелчка зубами.
- Ах ты вредный... Кусать кормящую руку?! - тискаю его недовольную морду.
Варг, в прошлый свой побег в тайгу, потерял клык. И мы вставили ему под наркозом стальной. Теперь он выглядит ещё внушительнее, когда скалится.
Гордей и Фил ждут меня на детской площадке, вместе с Матвеем. Ему уже три. А Егору - семь. В сентябре - в школу. Мы поступаем в школу олимпийского резерва. Егор - достигатор, ему это нравится. А Матвей лёгкий как кузнечик и переменчивый как ветерок, он точно не пойдет по стопам брата.
- Что ж вы пса такого без намордника по подъезду водите! - возмущается новая соседка.
Прижимаю Варга к стене бедрами, ложась на нее спиной.
- Извините. Но он только выглядит грозно. Но не кусается.
Варг скалится.
- О, Господи! - отступает она испуганно. - Вам самим то не страшно его с детьми в одной квартире держать?
- Он просто вас опасается. Он не агрессивный пёс. Его маленького обижали, он отпугивает, а не нападает...
- Тем более! Собака со сломанной психикой... Его вообще усыпить надо.
- А Вы всех жертв, кому психику сломали, желаете усыпить? - стекает улыбка с моего лица.
- Надевайте намордник, - пробегает мимо.
- Хорошо, - стальным голосом обещаю я.
Выходим на улицу.
- Мама, а мы к Ольге поедем?
- Сейчас-сейчас... - держа в одной руке поводок и руку сына, пытаюсь ответить на звонок по телефону.
Завидев меня издали, Матвей бежит из песочницы в нашу сторону. Пробегая мимо Гордея и Фила, курящих на лавочке, запинается и расстилается во весь рост.
Варг дёргает поводок, вырываясь из моей руки. Несётся к ребенку.
Выключаю телефон, убирая в карман.
Матвей рыдает!
- Па-а-апа...
Гордей молча поднимает его на руки. Прижимает его голову к своему плечу и успокаивающе гладит по спине.
Сын такой крохотный в больших руках Гордея.
- Бо-о-ольно... - рыдает Матвейка.
- Матюха, прекращай! - дёргает его за штанину Фил. - Пацаны не плачут!
Матвейка, не глядя, обиженно отмахивается рукой от Фила, рыдая в шею отцу.
- Нюней вырастешь! - дразнит его Фил, пытаясь развеселить.
- Папа! - всхлипывая, отстраняется Матвей. - Мозно плакать?
Гордей положительно кивает ему.
- Не нюней? - сводит требовательно свои светлые бровки.
- Нет... Всё хорошо, - успокаивает его Гордей.
Тот опять падает ему на плечо, горько вздыхая. Но уже не плачет.
Фил трёт ему расцарапанные об асфальт руки антисептической салфеткой.
- Совсем папка тебя разбаловал... - вздыхает он. - Чего с девчонкой будет, не представляю.
