Воровка - Тара Кресцент
Но чувство вины не покидает меня всю дорогу домой.
Глава 26
Антонио
Когда мы доходим до дома Лучии, мои охранники разделяются на пары. Двое остаются у входа в здание, а другие сообщают о своем намерении стоять на страже у входной двери Лучии.
― Поднимайтесь по лестнице, ― приказываю я, вхожу в лифт и нажимаю кнопку, чтобы закрыть дверь, прежде чем они успеют запротестовать.
Мы бросаемся друг на друга, как только двери закрываются. Я целую шею, плечи и мягкие губы Лучии, пока древний лифт со скрипом поднимается к ее квартире. Я отпускаю ее только для того, чтобы она могла открыть свою дверь. Мы заходим внутрь, и я тороплю ее в спальню.
― Платье красивое. Сними его.
― Да, сэр. ― Она подмигивает мне и ослабляет завязки на талии. Платье распахивается, и у меня перехватывает дыхание. На ней нижнее белье, которое я ей купил. Зеленый бюстгальтер идеально обтягивает ее грудь, а соски под кружевом напряжены. Я смотрю на ее трусики и твердею. В последний раз, когда она была в этих трусиках, я поднял ее на свой стол, отодвинул ластовицу и полакомился ею. Мой член помнит.
― Что скажешь? ― Она крутится вокруг себя.
― Они милые. Сними их.
― Я чувствую здесь какой-то подвох, Антонио, ― дразняще говорит она. ― Звучит так, будто ты хочешь, чтобы я разделась.
― Не совсем. Оставь сапоги. ― Я притягиваю ее к себе и глубоко целую, мои руки блуждают по ее телу. Она стонет мне в рот. Я подталкиваю ее к кровати и укладываю на мягкие простыни. Я так возбужден, что мое зрение затуманивается.
Я быстро раздеваюсь и присоединяюсь к ней. Она проводит руками по моей груди. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее снова, а затем двигаюсь вниз по ее телу. Я целую ее грудь сквозь кружева, затем нетерпеливо сдвигаю чашечки бюстгальтера вниз и втягиваю в рот ее соски, чередуя их. Она выгибает спину и стонет от удовольствия.
Я опускаюсь ниже. Целую ее живот и бедра, а затем проникаю пальцами между ее ног. Она уже влажная. Нет, мокрая.
― Хочешь, чтобы я поласкал тебя? ― Я обвожу кончиками пальцев ее клитор, и она вздрагивает. ― Оседлай мое лицо, tesoro.
Мы меняемся. Лучия задыхается от смеха, поднимаясь по моему телу. Ухватившись за изголовье кровати, она садится на меня, ее киска оказывается над моим лицом.
Блядь, да.
Я хватаю ее за задницу и притягиваю к своему рту, прижимая язык к ее клитору и поглаживая нежный узелок. Она откидывает голову назад.
― Это так приятно, ― задыхается она. ― Ты можешь дышать?
Я смеюсь в ее восхитительную киску.
― Не беспокойся обо мне, tesoro. Это будет самый приятный способ умереть.
Я снова погружаюсь в нее, лаская языком ее клитор и всасывая губы ее киски между зубами. Она прижимается ко мне, ее соки стекают по моему подбородку. Она извивается на моем лице, дрожа, когда я одновременно сжимаю ее груди, щиплю соски и поглощаю ее.
Ее бедра дрожат, зажав мою голову в тиски. Ее соки текут мне в рот, когда она кончает, а я прижимаюсь к ней языком и наслаждаюсь пульсацией ее оргазма.
― Вау, ― бормочет она. Она падает на меня, ее глаза закрыты, щеки раскраснелись. Она выглядит хорошо оттраханной. Хорошо отлюбленной. ― Это было… потрясающе. ― Она переворачивается на спину и садится. ― Ты всегда делаешь это, ― говорит она. ― Я тоже хочу пососать твой член.
Счастлив подчиниться. Я прислоняюсь к изголовью, а она устраивается между моих ног. Она смыкает губы вокруг меня, глубоко вбирая мой член. Ее рот горячий и влажный. Ее щеки впадают, когда она сосет, ее язык кружит вокруг моего ствола, и удовольствие собирается в электрический шторм у основания моего позвоночника.
Когда ощущения становятся невыносимыми, я высвобождаюсь и ставлю ее на четвереньки, обхватываю свой член и беру ее сзади.
Мы уже занимались любовью раньше, но в этот раз все ощущается по-другому. На этот раз я знаю, что влюблен в Лучию. В этот раз мы заснем рядом, и когда я проснусь завтра утром, она будет здесь. Со мной. И осознание этого все меняет.
Раскаленное до бела удовольствие нарастает во мне, когда я вхожу в Лучию. Я уже близко. Я побуждаю ее лечь на спину и смотрю в ее блестящие зеленые глаза, когда достигаю пика. Я кончаю с интенсивностью, которая сотрясает меня всего.
В конце концов я отстраняюсь от нее, чтобы выбросить презерватив.
― Хочешь что-нибудь выпить?
― Да, пожалуйста. ― Она садится в постели, и простыня сползает на талию, обнажая круглую, идеальную грудь и тугие, торчащие соски. Ее щеки становятся розовыми. ― Ты пялишься на меня.
― Ничего не могу с собой поделать. Чего бы ты хотела?
― Воды. Я могу встать.
― Оставайся в постели, ― приказываю я. ― Негазированную или газированную?
― Газированную, пожалуйста.
Я захожу на кухню. Я ожидаю, что холодильник будет пуст, но ошибаюсь — он полон еды. При виде свежих овощей, баночек с песто и наполовину съеденной буханки хлеба на столе у меня внутри что-то успокаивается. Когда я был здесь полторы недели назад, у Лучии не было мебели. Она жила на чемодане, и казалось, что она готова покинуть Венецию в любой момент.
Но еда…
Еда дарит мне надежду.
На следующее утро я просыпаюсь раньше Лучии. На цыпочках встаю с кровати, быстро принимаю душ и отправляюсь на кухню, чтобы сварить кофе.
Сильвио и Омар освободили Горана и Стефано. Я выношу им чашки с кофе и предупреждаю, что пробуду здесь еще несколько часов.
Возвращаясь назад, я слышу, что Лучия уже встала. Через несколько минут она выходит из душа в халате, с влажными
