(Не) случайный малыш от босса (СИ)
— А я ненавижу твой ужасный характер… А ещё ты вообще не считаешься с мнением других людей. Тщеславный и высокомерный, но в то же время такой…
— Какой?
— Хороший, — отвечаю тихо. — Оказывается не одна я полна парадоксов…
В ответ на мои слова Громов улыбается, но ничего не отвечает. Просто смотрит на меня и думает о чём-то своём. В сотый раз жалею о том, что не могу влезть к нему в голову и прочесть мысли.
— О чём ты сейчас думаешь? — не выдерживаю.
— Ни о чём.
— Врёшь. Я же вижу, что думаешь. И вообще часто ловлю тебя на том, что ты молча на меня смотришь и о чём-то думаешь. У нас сегодня вечер откровений, так что ты обязан сказать правду.
— Ну хорошо. Я думаю о том, что тебе надо поесть, а то такими темпами ты голодной останешься, — пододвигает ко мне тарелку и вкладывает в руку вилку. — Ешь, Марин. Остынет.
Соврал же, гад… Чувствую, что соврал.
***
Когда ужин заканчивается, мы возвращаемся в дом, и Матвей сразу же берется за десерт. То есть... ему хочется съесть меня. Целует в плечо, а рука обволакивает мою талию и ложится на живот. Он стоит позади меня, и я чувствую тепло его тела.
— Мне надо в душ, — выдавливаю, предательски дрожащим голосом.
— Можем пойти вместе, — шепчет мне на ухо.
Громов определённо умеет соблазнять, потому что я на семьдесят процентов готова ему довериться…. Но есть ещё тридцать, которые стоят на стороне здравого смысла.
— В другой раз, — быстро отвечаю и исчезаю за дверью ванной комнаты.
Руки дрожат, лицо горит, а сердце колотится о ребра, как ошалелое.
От такого количества событий у меня кружится голова. А грудь распирает от странных противоречивых чувств. Мне хорошо и в тоже время очень страшно.
Страшно, потому что я боюсь, что всё это может закончиться также неожиданно, как началось. Страшно, что наутро Матвей уже не будет таким хорошим. Страшно, что он снова воспылает чувствами к своей этой Юле. Или окажется, что на самом деле они у него и не остывали. Страшно, что если подпущу его ближе, то потом не смогу оправиться от его потери…
Принимаю душ дольше, чем обычно. Делаю это, потому что боюсь возвращаться к Матвею.
Надев мягкий белый халат, возвращаюсь в комнату. Громов лежит на кровати в одних шортах и с голым торсом. Мой взгляд касается его звезд, и сразу же хочется остаться на ночь в душевой кабине.
— Чего застыла, Маринка-мандаринка? Я тебя не съем, — улыбается и приподнимается на ноги. Плавно приближается, и, когда останавливается рядом, я вдыхаю аромат его парфюма. — Разве что немного покусаю, — шепчет на ухо. — Ложись. Я в душ и к тебе.
Не успеваю ничего ответить, а Матвей уже целует в губы и исчезает за дверью ванной комнаты.
Пока его нет, переодеваюсь в шорты и топ для сна и ложусь под одеяло. Вид из окна открывается невероятный. Выключаю свет и рассматриваю фонарики, которые освещают берег и дома рядом.
Надеюсь заснуть, пока Матвея нет, но ничего не получается. Сердце продолжает отбивать бешеный темп. А когда Громов возвращается из душа, и вовсе сбивается с ритма.
Когда он ложится рядом, закрываю глаза и делаю вид, что сплю. Чувствую, как Матвей забирается ко мне под одеяло, обнимает и прижимает к себе. Его рука у меня на животе. Топ задрался и его пальцы касаются голой кожи.
— Я знаю, что ты не спишь... — шепчет мне на ухо.
— Я засыпаю, — выдавливаю и действительно пытаюсь уснуть. Все это слишком трудно. Я не готова разрушать последнюю стену между нами. Во всяком случае, не сейчас…
Удивительно, но несмотря на насыщенный эмоциями вечер, сон приходит быстро. В теплых объятиях Громова я сплю, как убитая.
На следующее утро просыпаюсь в постели одна. Очень медленно пытаюсь сообразить, где нахожусь, а когда вижу вид из окна, в голове тут же выстраивается хронология последних событий.
В этот же момент открывается входная дверь и на пороге появляется Матвей, держащий в руках поднос с завтраком.
Мда… Даже представлять не хочу, как сейчас выгляжу, когда сам Громов уже успел принять душ, а аромат его геля для душа моментально пробивается в мои рецепторы.
— Доброе утро, — он ставит поднос на столик, а сам садится на кровать рядом со мной. Не успеваю ничего ответить, а уже получаю утренний поцелуй в губы.
— Доброе... Это мне? — киваю на поднос.
— Тебе. Позавтракаешь, и пойдем в бассейн. Здесь мы будем только вдвоем.
— А Юля с Костей?
— А нафиг они нам сдались? Я не хочу, чтобы нам мешали. Да и им не помешает побыть вдвоем. У них же типа медовый месяц.
Вот такие хорошие новости я готова слушать каждое утро!
— Ладно, ты давай сиди лопай и переодевайся. Я буду ждать тебя в бассейне.
Даже кивнуть не успеваю, как Громов уже стягивает с себя шорты и, оставшись в одних плавках, выходит на улицу.
Смотрю ему вслед, тут же представляю нас двоих в бассейне и понимаю, что это конец. Я не смогу устоять! И бороться с собой нет смысла!
А может, и не надо пытаться? Может, просто отпустить все и развалить уже эту стену? Они и так из картона…
Только если уж разваливать её, то делать это надо эффектно. Тем более, у нас уже был один раз, который в его памяти вообще не отпечатался.
Нет уж, этот он однозначно должен запомнить на всю оставшуюся жизнь.
Подскочив, достаю из чемодана еще один купальник и быстро его надеваю. Смотрю на своё отражение в зеркале и удовлетворённо улыбаюсь. Вот теперь то, что надо. Я его как особый козырь прикупила, и чувствую пришло время вытаскивать козырь из рукава.
Так что готовься, Громов. Коварная обольстительница Марина выходит на охоту!
Глава 29
Глава 29
Выхожу на улицу и делаю несколько вдохов и выдохов. Мда, прелестница из меня та ещё. Но, как бы там ни было, сдаваться не буду. Не только Громов у нас тут красавчик. Я между прочим тоже очень даже ничего…
Из тягостных раздумий возвращаюсь в тот момент, когда Матвей выныривает из-под воды в бассейне. И таки да, в голове у меня уже поёт Аллилуйя, потому что, судя по тому, как Громов сейчас на меня смотрит, мой наряд явно возымел эффект.
— Компанию составишь? — подплывает к краю и подает мне руку.
Со всей грациозностью, на которую только способно моё тело, сажусь и медленно погружаю ноги в воду. В этот же момент Матвей подхватывает меня за талию. Даже пискнуть не успеваю, как оказываюсь в воде, тесно прижатая к его груди.
В голове тут же мелькает мысль, что мы ведь здесь совершенно одни и можем делать все, что угодно. И видимо Громов думает о том же самом, потому что он так резко впивается в мои губы, что я даже вдохнуть не успеваю.
И да, это однозначно полная и безоговорочная капитуляция. Потому что мои руки тут же обхватывают его шею, и я отвечаю на этот поцелуй.
Мы так тесно прижаты друг к другу, что я чувствую, как бьётся его сердце. Как оно ударяется о мою грудь, и моё собственное от этого сбивается с ритма. А ещё я чувствую его желание. И от этого ощущения моя кожа вмиг покрывается мурашками, не смотря на палящее солнце.
— Давай в дом вернемся... — шепчет мне в губы, прокладывая дорожку поцелуев вниз по горлу.
— А как же… плавание?
— Успеем ещё поплавать, — отвечает хрипло и неожиданно подхватывает меня на руки. Я едва успеваю обхватить ногами его торс.
Это просто безумие какое-то! Я, вообще-то, соблазнять его собралась, а не сдаваться сразу!
Матвей выносит меня из воды, открывает ногой дверь в дом и опускает на кровать.
— Если ты сомневаешься, то лучше сейчас меня останови, Маринка-мандаринка, шепчет, целуя моё горло и спускаясь всё ниже.
— Я не хочу, — выдыхаю, и верх от купальника падает на пол.
Всё, не могу больше сопротивляться. Пусть уже рушится эта стена и будь, что будет. Ни за что не отпущу его сейчас, даже если на землю упадет метеорит. Видимо, нам обоим необходима эта близость, чтобы наконец стереть все границы и разбить последние стены.
Громов просто невероятный, и я только в который раз убеждаюсь в этом. Он осторожен, хотя я вижу, насколько сильно сдерживает желание. Он раз сто спрашивает, все ли со мной в порядке, и мне приходится убеждать его, что все замечательно.
