Джулия Лонг - Греховная невинность
– Значит, теперь вы занимаетесь этим ради удовольствия?
– А вы можете назвать причину более вескую?
Пожилая дама не сразу нашлась с ответом.
– Ради продолжения рода, – заносчиво и слегка раздраженно заявила она после минутной заминки. – Я дала жизнь нескольким детям, знаете ли.
– Разумеется. Рождение детей – прекрасная отговорка, чтобы заниматься любовью. Хочу предложить вам загадку, леди Фенимор. В чем, по-вашему, основное различие между шлюхой и женой? – Леди Фенимор надолго задумалась. – В уровне мастерства, – подсказала Ева.
И, черт возьми, старуха улыбнулась. В ее глазах мелькнул лукавый огонек.
– Все мы делаем это за деньги, если уж на то пошло, – признала она. – Продаем себя, выходя замуж. Возможно, ваш путь еще не самый худший. Почему они отправили вас сюда? Пытаются свести меня в могилу раньше времени или никак не могут решить, какую еще глупую курицу ко мне послать?
– Судя по вашему виду, леди Фенимор, вам пока рано задумываться о могиле.
Сердито сверкнув глазами, пожилая дама медленно чуть приподняла дрожащую голову. На мгновение она застыла, упираясь в матрас высохшими руками, словно готовилась сорвать голову с плеч и швырнуть в Еву, как пушечное ядро.
Потом бессильно рухнула на подушки. По ее губам скользнула улыбка.
– Наверное, у вас была интересная жизнь, – проговорила Ева.
– Не такая интересная, как ваша, моя дорогая. Когда вас не сдерживают границы морали, вы вправе избрать любой путь и испытать многое, что недоступно большинству из нас.
– Глупым курицам, как вы изволили выразиться?
Леди Фенимор снова улыбнулась, явно довольная.
– Вы не одна из них, правда? Вы не курица?
– Боюсь, я никогда не могла позволить себе подобную роскошь.
– Дорогая моя, почему вы здесь? Что у вас общего с этими нудными дамами из комитета, помешанными на добрых делах, – на помощи бедным, а также несчастным дряхлым старухам вроде меня? – Она озорно усмехнулась.
– Я недавно переехала в Пеннироял-Грин, леди Фенимор, и хочу завести друзей. Похоже, помощь бедным – прекрасный способ избавиться от скуки.
– Бросить вас мне на съедение – поступок отнюдь не дружеский, не правда ли? Я бы сказала, они пытаются избавиться от вас, поскольку вы осмелились выразить желание подружиться с этими благочестивыми ханжами. Должна заметить, довести их до слез до смешного легко. А потому скучно. Видите ли, я прикована к этой кровати, и мне приходится донимать их, чтобы хоть как-то развлечься.
– Что ж, шлюхи куда выносливее, чем многие воображают. Уверяю вас, леди Фенимор, я не захнычу, можете смело меня поддевать.
Почтенная дама зашлась кудахтающим смехом, который вскоре перешел в кашель. Когда приступ прошел, она бессильно откинулась на подушки. Ее веки дрожали.
– Вот, возьмите, – мягким ободряющим голосом заговорила Ева, протягивая ей платок.
Несколько минут прошло в молчании. Ева обвела глазами комнату, ища тайные знаки, которые подсказали бы ей историю жизни хозяйки.
– Я слышала, вы вышли замуж за графа, – прошелестела старуха.
– Да. Но потом он умер. Я горевала о нем.
– Примите мои соболезнования, дорогая, – с искренним сочувствием отозвалась леди Фенимор и добавила со свойственной ей прямотой: – Говорят, это вы его убили.
– У него не выдержало сердце. Он слишком рьяно исполнял супружеские обязанности.
– А-а, плотские радости на брачном ложе.
– Готова поклясться, в былые дни вы тоже не были монашкой, леди Фенимор.
Пожилая леди испуганно встрепенулась.
– Вы говорили с пастором?
– О, так вы тоже делитесь с ним своими секретами? Похоже, так поступают все. Однако, не сомневаюсь, он умеет хранить чужие тайны.
– Преподобный Силвейн – хороший человек, – произнесла леди Фенимор и, помолчав, добавила: – Только, ради всего святого, не говорите ему об этом. Подобные вещи делают красивых мужчин несносными. Нужно постоянно трудиться, чтобы быть достойным человеком, я не хочу, чтобы наш пастор перестал к этому стремиться.
Еве невольно вспомнились слова Хенни о том, что Адам Силвейн лучше других мужчин. «Нужно постоянно трудиться, чтобы быть достойным человеком», – медленно повторила она про себя.
– Знаете, я никогда в жизни не встречала… наверное, вежливее было бы сказать «куртизанки»? Вам случалось влюбляться, дорогая? Или женщинам вашей профессии это запрещено?
– Ничто не запрещено, – многозначительно усмехнулась Ева. – Мне вручили Библию, чтобы я вам почитала. Может, начнем?
Леди Фенимор нетерпеливо отмахнулась.
– Я читала ее миллион раз. Вы любили своего мужа… простите, как вас зовут?
– Вы можете звать меня Евой. Я заботилась о нем.
– А-а. Значит, вы его не любили. Я это вижу по вашему лицу, дорогая.
– А вы любили своего?
– Да.
– Но не были страстно влюблены в него. Я тоже умею читать по лицам.
– Тише, моя милая.
– Кто же был вашим возлюбленным?
– А вы нахалка! – Леди Фенимор восхищенно всплеснула руками, но тотчас бессильно уронила их.
– Я думала, вы не выносите скуку.
– М-м-м. Знаете, вы напоминаете мне нашего пастора. И не только потому, что только вы двое меня и терпите. Вам обоим присуща особая… чистота, невинность.
Ева потрясенно округлила глаза.
– Никто еще не обвинял меня в невинности, леди Фенимор.
– Возможно, потому, что вас считают грешницей, а его праведником. Но, думаю, и та и другая стезя требуют известной отваги. И силы духа.
– Тому, кто уже одной ногой в могиле, тоже требуется отвага. – Старуха снова рассмеялась. – Подозреваю, визит к вам – своего рода испытание для меня, леди Фенимор. Что вы скажете нашим дамам?
– А вы хотите подружиться с этими людьми?
– Да, думаю, они мне нравятся.
Пожилая леди с сомнением склонила голову набок.
– Что ж, хорошо. Я скажу им, что вы исправно читали мне Библию. И попрошу, чтобы ко мне присылали шлюху как можно чаще, пока я жива.
– Я глубоко тронута, леди Фенимор.
– Можно подумать, в вашей прошлой жизни вас мало трогали… – сонно пробормотала почтенная дама. – Может, почитаете мне Библию? Давайте-ка. Мне нужно поспать. Выберите что-нибудь поскучнее. Полагаю, миссис Снит отметила вам отрывок.
– Эй, ликеры и наливки у дальней стены, – сказал Колин, верно угадав мысли Адама по выражению его лица. Тот прибыл на бал один.
В зале уже собралась внушительная толпа жителей Пеннироял-Грин и ближайших городов Суссекса.
– Я надеялся пропустить глоток чего-нибудь покрепче. Сегодня вечером мне не помешает взбодриться.
Адам не имел ничего против веселых сборищ, но его пугали бесчисленные пустые страницы бальных книжек и мечтательные, полные надежды женские взгляды, устремленные на него.
