Сумасшедший декабрь - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Я сама, — пытается поднять меня с колен. Отрицательно качаю головой.
Это моя женщина.
Я хочу сам.
Мне сейчас это важно.
Снимаю юбку, покорно перешагивает. Чулки на ее ногах смотрятся очень эротично, но сейчас на них разбегаются стрелки. Скатываю их с ее ног, и вышвыриваю в урну. Я куплю ей тысячи таких и даже лучше.
Цепляю резинку трусиков, тяну вниз, одновременно прикасаясь губами к ее животу, веду по шраму. Дышу глубже своей женщиной. Никакого сексуального подтекста. Это просто мои чувства. Сейчас очень болезненные и острые.
Откидываю ее трусики. Поднимаюсь, проверяю температуру воды и помогаю Кристине погрузиться в воду.
— Пойду сделаю чай, — голос осип. Грудную клетку сжало, и трудно дышать. Я, как губка, впитал ее настроение, и это очень хреновое, болезненное чувство.
— Максим, — зовет она меня, когда я почти выхожу. — Не нужно чаю, останься со мной, — в ее голосе почти мольба. Разворачиваюсь, быстро избавляюсь от одежды и залезаю к ней в ванну. Сажусь позади, размещая ее между своих ног. Ложится мне на грудь, закидывает голову на плечо, закрывает глаза. Наклоняюсь, вожу губами по ее плечу. Хочу знать все, что произошло до этой секунды. Но пока глотаю все вопросы, давая ей возможность прийти в себя.
Какое-то время просто лежим, растворившись в горячей воде. Дышим одним влажным воздухом, чувствуя друг друга. Кристину медленно отпускает, уже не дрожит, дышит размеренно. Вода остывает.
— Закрой глаза, — прошу я, ее веки захлопываются. Поливаю ее волосы, выдавливаю немного своего шампуня; аккуратно массируя голову, взбиваю пену.
— Ай, — закусывает губы, когда я добираюсь до ее затылка.
— Что такое? — я как никогда аккуратен. Еще раз аккуратно прохожусь по ее затылку — небольшая опухоль. Сжимается, шипит, отодвигаясь от меня. — Откуда это? — лёгкие почему-то начинают гореть, словно я вдыхаю серную кислоту.
— Ударилась.
— Кристина! — тяну ее за плечи к себе, начиная смывать пену с волос.
— Макс, я просто ударилась о край ванны, — говорит и сама уже понимает, что сказала лишнего.
— Затылком о ванну? Очень, мать его, интересно, как это?! — рычу и давлю ей на плечи, не позволяя подняться. Справляюсь с волосами. Выдавливаю немного геля для душа на ладони, растираю, намыливаю ее плечи массажными движениями, меня это немного успокаивает.
— Максим… — хнычет, отрицательно качая головой. Скольжу мыльными руками по ее шее, поворачиваю голову к себе, заглядываю в усталые глаза.
— Лучше тебе сейчас рассказать мне все, как есть, иначе я интерпретирую все по-своему, и это не оставит тебе ни единого шанса не остаться вдовой, — мои ладони намыливают ее ключицы, руки, грудь, животик. Я как никогда нежен и аккуратен, несмотря на ярость, которая кипит во мне.
— Он просто меня толкнул, я не удержалась и упала в ванну. Ударилась. Все, — закрывает глаза, снова откидывая голову мне на плечо.
— Просто толкнул… Просто! Это у вас в порядке вещей?!
— Нет.
— Защищаешь его… — сквозь зубы произношу я.
— Нет, не защищаю…
Ладно. Мы еще поговорим. Смываю с ее тела пену, Кристина ловит мою ладонь, прикладывает ее к своему лицу, прижимается щекой, ластится, как кошка. Обхватываю ладонью ее скулы, тяну к себе, мягко целую, ощущая, как кончик ее языка проходится по моим губам.
Выхожу из воды, быстро обтираюсь, немного прихожу в тонус, когда ловлю Кристину на том, как рассматривает мое тело.
Надеваю серые спортивные штаны. Протягиваю ей руку, помогая выйти. Беру полотенце, тянет его у меня из рук.
— Я сам, — не позволяю. Сам вытираю ее, попутно целуя плечи, шею, спину, бедра. Ухожу в спальню, вынимаю из шкафа чёрный банный пушистый халат с вышивкой моих инициалов. Никогда им не пользовался. Мне кто-то подарил. Надеваю на королеву. И веду в гостиную. Усаживаю на диван. Сейчас мы будем разговаривать. Может, в данный момент это лишнее, она и так эмоционально разбита. Но именно по этой причине мы будем говорить именно сейчас, пока Кристина открыта и уязвима.
Гашу свет, оставляя только пару софитов, иду на кухню, беру из холодильника бутылку вина, пару бокалов, сырную нарезку, маслины. Приношу, ставлю на журнальный столик, сажусь напротив в кресло. Разливаю вино, подаю ей бокал.
Несколько минут, просто наблюдаю, как королева пьёт вино, поджимая под себя ноги. Как красиво закидывает маслину в рот, облизывая губы. Такая слабая, несмотря на то, что хочет казаться независимой и самостоятельной, по-женски слабая, нежная, уязвимая.
— Итак, ты пришла домой и… — начинаю я. Мне нужно знать все.
— Максим… Я не хочу это повторять! Спасибо тебе, что приехал, спасибо за поддержку и тепло, но я не хочу пока разговаривать. Мне нужно подумать.
Категоричная. Допивает вино залпом. Наполняю ее бокал еще. Пусть расслабится.
— Я не принимаю благодарностей за то, что должен был поступить как мужчина. За то, что чувствую и отдаю. Это первое, — сам делаю большой глоток вина. — А второе, чтобы тебе помочь, мне нужно знать, что происходит. Поэтому, будь любезна, думай вслух.
Да, я категоричен. Да, я вновь давлю. Ну а как по-другому? Иначе она опять станет решать все сама. А я — обтекать. Так больше не будет.
Кристина вдруг замирает. Всматривается мне в глаза, ныряет глубже. Да, моя девочка, давай, загляни внутрь, там все для тебя и о тебе.
— Он напал на меня с порога… — наконец открывается она, покручивая бокал. — Словесно напал. Стал обвинять в измене. Корчил из себя жертву. Затащил в ванную. Кричал, требовал сказать, кто меня трахает. Растерялся, когда я предъявила ложь и измену ему. Глупо и нелепо оправдывался, что все это ради денег и семьи. Пришел в ярость оттого, что я потребовала развод и сказала, что никогда не буду с ним жить. Вышвырнул меня за дверь, когда понял, что я заберу ребёнка, — вновь допивает вино, и я наливаю ей еще немного. — Мне плевать на вещи, на квартиру, на наш брак, на то, что он обо мне думает. Он решил отобрать у меня дочь. Точнее, решил шантажировать ей. Или я живу с ним, или без дочери. Единственное, что мне от него нужно, это забрать дочь, — ее голос опять срывается,
