Король гнева - Ана Хуанг
Я знал. Иерархия существовала, особенно, в мире богатых и влиятельных.
— Желание утвердиться поглотило их, особенно моего отца. — сказала Вивиан. — Я не могу точно определить переломный момент, но однажды утром я проснулась, а веселого, заботливого человека, который носил меня на своих плечах, когда я была маленькой девочкой, и помогал мне строить замки на пляже, больше нет. На его месте был человек, который готов на все, чтобы достичь вершины социальной лестницы.
Если бы она только знала.
— Я не жалуюсь, — продолжала она. — Я знаю, как мне повезло, что я выросла с теми деньгами, которые у нас были. Но иногда...
Еще один, более тоскливый вздох.
— Интересно, были бы мы счастливее, если бы «Lau Jewels» оставался крошечным магазинчиком на боковой улице в Бостоне.
Господи. Незнакомая боль поселилась в моей груди.
Она и Фрэнсис были одной крови. Как они могли быть такими чертовски разными?
— Извини меня за болтовню, — она выглядела смущенной, — я не хотела рассказывать тебе о своей семье.
— Тебе не нужно извиняться.
Ее слова были грустными, но ее голос был таким приятным, что я мог бы слушать его вечно.
— Это все лучше, чем считать овец.
Ее смех разносился в ночи, как тихая мелодия.
— Ты хочешь сказать, что я усыпляю тебя?
Наши ноги соприкоснулись, и мои мышцы напряглись от короткого контакта.
Я не осознавал, насколько близко мы придвинулись друг к другу.
Вопреки здравому смыслу, я повернул голову и увидел, что она делает то же самое. Наши взгляды встретились, и ритм наших дыханий превратился в нечто более рваное.
— Поверь мне, — тихо сказал я. — Из всех вещей, которые ты делаешь со мной, усыпление, не входит в их число.
Лунный свет целовал изгибы лица Вивиан, подчеркивая впадины ее скул и чувственную полноту губ. Ее глаза сияли темным и светлым светом, как драгоценные камни, сверкающие в ночи.
В их глубине сверкнуло удивление, вызванное моими словами, и дымчатая дымка желания, от которой у меня в паху запульсировало.
Я не прикасался к ней со времени нашего свидания в библиотеке Вальгаллы, но в тот момент мне хотелось лишь одного — увидеть, как эти глаза снова потемнеют от удовольствия. Почувствовать мягкость ее тела, прижатого к моему, и услышать ее тоненькие вздохи, когда она кончала на меня.
Моя кровь стучала в ушах.
Ветерок из вентиляционных отверстий становился все жарче, воздух все гуще.
Электричество от ужина вернулось и растянуло момент в одну длинную, идеальную нить напряжения.
— Нам пора спать, — вздохнула Вивиан. В ее голосе чувствовалась легкая дрожь. — Уже поздно.
— Согласен.
На какое-то мгновение никто из нас не пошевелился.
Затем вдалеке раздался очередной раскат грома, и напряжение взорвалось с силой зажженной спички в бочке с бензином.
Мой рот прильнул к ее рту, а ее руки обхватили мою шею, притягивая меня к себе. Когда я перекатился на нее и прижал ее бедра между своими бедрами, в моем рту отозвался тихий стон.
Сырое желание взяло верх, вытеснив все мысли, кроме мыслей о Вивиан.
Ни Фрэнсиса. Никакого Луки. Никакого шантажа. Только она.
Я провел языком по ее губам, пробуя их на вкус, требуя проникновения. Они разошлись, и ее пьянящий, одурманивающий вкус покрыл мой язык.
Я обхватил ее шею и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй.
Ее руки погрузились в мои волосы, моя ладонь провела под ее топом и по животу.
Мы целовались так, словно тонули, а другой человек был нашим единственным источником кислорода.
Дико. Бешено. Отчаянно.
И этого все еще было недостаточно.
Мне нужно было больше. Больше ее.
— Данте. — Ее тихий крик, когда я обхватил ее грудь, почти расплавил меня.
— Продолжай выкрикивать мое имя, милая.
Я целовал ее шею и грудь, стремясь охватить ртом каждый сантиметр ее тела. Я сомкнул рот вокруг обтянутого одеждой торчащего соска и зажал другой между большим и указательным пальцами, вызвав еще один стон моего имени.
Одобрение прозвучало в моей груди.
— Хорошая девочка.
Я проделал путь вниз по ее животу к бедрам, мой путь был неторопливым, несмотря на бушевавшую во мне потребность.
Я почувствовал запах возбуждения Вивиан еще до того, как стянул с нее шорты и нижнее белье, но вид ее киски, такой мокрой, готовой и чертовски совершенной, подействовал на меня как укол чистого героина.
— Пожалуйста.
Она задыхалась, ее хватка сжимала мои волосы, когда я покусывал нежную кожу ее внутренней стороны бедра.
Мой член пульсировал так сильно, что болел, но я не трогал его, слишком сосредоточившись на сверкающем искушении передо мной.
— Пожалуйста, что?
В ответ я получил только хныканье.
— Пожалуйста, съешь эту твою маленькую пизденку?
Я дразнился, мой голос был мягким, но слова грубыми.
— Трахать тебя языком, пока ты не будешь умолять меня дать тебе кончить? У тебя такой острый ротик, mia cara. Используй его.
— Да.
Это слово было наполовину мольбой, наполовину требованием.
— Мне нужен твой рот на мне. Данте, пожалуйста.
На этот раз звук ее голоса, стон моего имени, прозвучавший таким образом, раззадорил меня.
Я раздвинул ее ноги и впился в нее, как изголодавшийся мужчина. Я сосредоточился на ее набухшем клиторе, облизывая и посасывая его, пока ее крики удовольствия не перешли в крик боли.
Вивиан извивалась и выгибалась, умоляя меня остановиться в одну минуту и продолжать в другую. Она капала мне на лицо, и я не мог насытиться.
Я был зависим от ее вкуса, от того, как она звучала, когда я зарывался в нее языком, и от того, как выгибалась ее спина, когда она наконец кончала, содрогаясь всем телом.
Я подождал, пока ее дрожь утихнет, прежде чем снова прикоснуться языком к ее чувствительному клитору и медленно, неторопливо лизнуть его.
— Hai un sapore divino (прим.перевод. У тебя божественный вкус), — пробормотал я.
— Не надо больше, — умоляла она. — Я не могу... о Боже.
Ее протест перешел в стон, когда я ввел в нее два пальца до первой костяшки. Я продолжал держать рот на ее клиторе и медленно проделал путь до второй костяшки, прежде чем вытащить пальцы и снова засунуть их.
Входил и выходил, все быстрее и быстрее, мой рот все еще исследовал ее клитор, пока она не залила мое лицо, и ее резкие
