За это я тебя и ненавижу - Ася Оболенская
Папа-папа, как я хочу, чтобы ты оказался прав.
Я не знаю, как так вышло, я собиралась ограничиться пощечиной, однако в последний момент пальцы сами сжались в кулак, который впечатался Егору прямо в нос.
Костяшки теперь болят ужасно, однако Лукьянову явно хуже. Он согнулся и застонал.
Наверное, желаемый эффект достигнут. По крайней мере, злость понемногу начинает отступать.
— Ничего личного. — говорю тем же тоном, что и Егор с минуту назад.
А затем, пока мужчина морщится, держась за нос, от греха подальше возвращаюсь в квартиру и закрываю дверь.
В отличие от него, я извиняться не собираюсь.
Не давать эмоциям взять верх было очень сложно. Как бы я не старалась себя убедить, что в этой жизни я готова практически ко всему, оказалось, что это неправда. Куда проще было существовать в своем маленьком мирке, создавая имитацию нормальной жизни, нежели по самое не могу влезть в настоящий круговорот лжи и интриг.
Кому верить?! Как быть дальше? Как сегодняшнюю ночь пережить?!
Хотелось стереть из головы размышления о произошедшем, заставить себя думать о чем-то другом, однако мысли раз за разом возвращались к приезду Веры, появлению Егора и сцене на лестничной площадке.
Раз за разом я прокручивала в голове приход Ильи, и каждый из этих раз я словно обо что-то спотыкалась, уж слишком странным было его поведение для человека, к которому в гости приехала беременная жена.
Отчасти я понимала, почему он не стал устраивать сцен. Учитывая годы их соперничества с Лукьяновым, достаточно было одного моего молчания, а дальше мозг уже сам додумает остальные детали.
Еще папка эта с документами… Как все удачно!
Вспомнив о Егоре и его поступке, вновь накатила злость. Надо было сильнее бить, да и не только по лицу. С радостью бы повторила, даже несмотря на то, что боль в костяшках пальцев даже не думала стихать.
Представляю, какого мнения обо мне теперь был Илья. Думает, наверное, что моя озабоченность этим заводом вообще все мыслимые и немыслимые пределы переросла. А что, спать со всеми, кто под руку попадется, нормальный такой вариант для того, чтобы производство не пострадало.
От бешенства не выдержала и пнула ни в чем не повинное кресло, моментально скривившись от боли. Отлично, теперь помимо руки у меня еще и нога болит. Класс!
Хотя сам Илья как будто лучше. Да я тогда даже не была с ним знакома! Где в этой ситуации моя вина?!
Побаиваясь, что в следующий приступ гнева я и головой приложиться к стене могу, от греха подальше села. Так все-таки безопасней.
Устроилась на диване, прикрыла глаза и вновь погрузилась в воспоминания. Не вяжется, что-то совершенно точно не вяжется. Почему он появился на пороге моей квартиры вместо того, чтобы проводить время с Верой? Почему смотрел на меня так, как будто это я и только лишь я во всем виновата?
Конечно, можно предположить, что Илья был очень хорошим актером. А что, я уже успела убедиться в том, какой Лукьянов отборный мудак, почему я вдруг решила, что мой начальник лучше?
Очень удобно воспользоваться сложившейся ситуацией и выставить меня крайней, не вдаваясь в детали. И не нужны уже никакие отмазки, не требуется придумывать, почему нам нужно расстаться. Все крайне удобно.
Только вот я в это все равно не верю. Не хочу верить. Возможно, я сейчас совершаю большую ошибку, но я отказываюсь принимать последний вариант. Я имею право знать правду, именно поэтому поднимаюсь на ноги, смотрю в нужные окна дома напротив, в которых горит свет, и принимаю решение.
Илья
Бред какой-то. Невообразимый.
Не знаю, чего мне сейчас больше хочется — Лукьянова убить с особой жестокостью или Аню задушить.
Паршиво то как. Совершенно паршиво.
Рука сама тянется к бутылке коньяка, однако я все-таки успеваю среагировать и отдергиваю ее раньше, чем пальцы смыкаются на горлышке. Это лишнее, хватит на сегодня уже геройских поступков, чего стоил один мой уход по-английски из Аниного подъезда.
Аж от себя противно. От всех противно. И от людей, и от ситуации. Хотя Егору нужно отдать должное, его уровень мудачества с годами вышел на гроссмейстерский уровень. А вот Аня…
Не ожидал? Не ожидал — это очень слабо сказано. Даже думать про это не хочется, верить не хочется. Да я даже сейчас хочу считать, что просто сплю.
Только ведь ни фига же не сплю. Давно надо было признать, что от людей можно ожидать чего угодно.
Ощущения — паршивей чем полтора года назад. Возможно, я тогда все-таки рассчитывал на нечто подобное. Подсознательно, или хрен его знает, как.
Вера — стерва та еще, она на многое способна, а вот Аня…
А еще эти «Два-ноль».
Нет, совершенно невыносимо. Даже на месте усидеть не получается, поэтому поднимаюсь на ноги и подхожу к окну, зачем-то смотря в ту сторону, куда смотреть совсем не нужно. У Ани свет горит.
От мыслей о ней у меня точно скоро башка взорвется. Отвлечься бы как-нибудь. Вновь смотрю на коньяк — не, не вариант.
Бре-е-е-е-ед!
Как будто какой-то фильм дебильный смотрю, только вот происходящее ни хрена не фильм.
Надеясь хоть как-то хотя бы ненадолго выбросить Аню из головы, достаю телефон и вновь сажусь. Что там нормальные люди делают, чтобы время убить? Социальные сети?
«Инстаграм»? Сойдет! Сто лет не заходил, хоть посмотрю, как кто живет, может, минут десять потрачу. А дальше то что?
Засовывать голову в песок — весьма херовая идея, но ощущения, когда тебя то и дело швыряет в прошлое, еще хуже. То в Анин подъезд, то гораздо дальше, на полтора года назад, домой. В день, когда моя милейшая стерва-жена решила сообщить, что уже несколько месяцев спит с Егором.
Вера-Вера…
Сам не осознавая, зачем конкретно, предполагаю, из-за внезапно появившейся тяге к мазохизму, открываю ее профиль, и тут меня как накрывает. Пялюсь на последнюю фотку и охреневаю.
— Вот сука…
Аня
Я вылетела на лестничную площадку, даже не подумав накинуть куртку. Уже схватившись за дверь подъезда, поняла, что на улице далеко не май месяц, кажется, синоптики даже обещали очередное похолодание.
Замялась буквально на секунду, а потом резким движением потянула за ручку, боясь, что минута сомнений и промедления, пока я сбегаю в квартиру и вернусь обратно, и все, моя решимость испарится.
Холодный ветер мгновенно ударил в лицо, начиналась метель. Снег, недавно падавший на землю большими
