До конечной - Елена Николаева
— Браво, Яна! Твой паровоз тебя раздавит, ты в курсе?
— Если тест подтвердит отцовство, что тогда, Жень? Будешь разрываться между мной и супругой с ребёнком? Сколько в таких условиях мы с тобой сможем протянуть? Месяц? Полгода? Год?
— Ты решила за нас обоих! Какого черта, Яна, ты расписываешься за меня?! По полочкам разложила мои поступки, а свои?
— Убери руки от моей жены! — встал на защиту Руслан. — Иначе я лично начищу тебе морду!
— А ты попробуй…
Морду и я бы с удовольствием ему начистил. И тогда, и неделю назад, в студии. Но Яна сама делала выбор. Всегда. Похоже, она до сих пор не определилась в верности своих решений. Всё ещё сомневалась в нас, а с ним была счастливой и беззаботной.
Какой же я кретин…
— Ты же призналась в своих чувствах. Зачем всё это, Ян?
В тот день я смотрел ей в глаза, и ощущал то же самое, что пару минут назад. В нашей спальне. Сумасшедшую агонию. Мне хотелось крушить всё вокруг из-за ненависти к этим двоим. Потому что её заявление убило, запутало меня ещё больше:
— Я была в отключке. Я бредила. Ты не можешь этого утверждать. Мы с Русланом повздорили, а ты оказался рядом, вот и всё! Никакой любви между нами нет!
— Жека, — голос Вала врывается в мою голову. Не сразу осознаю, что он здесь. Рядом. Смотрит на меня задумчиво, сложив руки на груди. — Какого черта творите с Яной? Может одумаешься, наконец? Хотя бы ты. У неё гормоны бунтуют.
— Пусть катится на все четыре стороны, — срывается с языка быстрее, чем успеваю обдумать слова. — Может ребёнок не мой? А что? Сестра тоже врала. Обе лгуньи! — взрываюсь на эмоциях.
— Ты тоже целовал Леру, забыл? Но я её не прогнал из-за этого, потому что любил настолько сильно, что мне было похуй на её необдуманный поступок. Месть до добра не доводит. В тебе говорит злость.
— И что? Мне забыть, как они кувыркались? Как он её лапал за грудь? Звал за собой? Она действительно со мной несчастна, а с ним смеётся! Какие ещё аргументы добавить? Маленький, кровожадный Лисёнок. Впилась своими зубками в горло и не отпускает. Черт бы её побрал!!! — прооравшись, на автомате сгребаю всё в карман пиджака. Паспорт, подвязку, футляр с лейблом Tiffany & Co. Всё.
— Со Стеллой что решил?
— Вернусь из Европы, буду решать. Достало всё до печёнок! На хер, всё!
Глава 34. Камень с плеч
Евгений
В машину сажусь в паскудном настроении. Герман, как всегда, оценивает внимательным взглядом, затем задумчиво произносит:
— Не хочешь узнать, как Яна?
Учитывая последние события, мы быстро перешли с ним на «ты».
— Не хочу сейчас о ней. Не трави душу. Сын как?
— С ним всё хорошо.
— Отлично, — бросаю в ответ, выуживая из кармана оживший мобильник.
Принимаю вызов.
— Алло.
— Здравствуйте. Вам звонят из ортопедической Gelenk-Klinik. Германия. Евгений Захаров?
— Это я. Здравствуйте.
— Мы готовы принять вашу супругу для проведения операции на позвоночнике в ближайшие удобное для вас время. Желательно в течении двух последующих недель.
— Она прибудет ровно через неделю. Зафиксируйте точную дату и пришлите уведомление на мой мейл вместе с реквизитами. Спасибо.
— Всего доброго, господин Захаров.
— Стас, давай-ка в клинику. Затем в аэропорт, — отдаю команду.
Захожу на почту. Ещё раз просматриваю время и даты запланированных фотосессий для швейцарского бренда, выпускающего лимитированные модели часов. Всё ещё являюсь послом TAG Heuer.
— Слушаю, Алекс, — Терентьев вынуждает оторвать глаза от планшета и устремить ему в затылок. — В Твери? Раскололся, сукин сын? Ну и отлично. Тащите его в Москву. Стас, — секунду поразмыслив, даёт команду, — летишь с Евгением Дмитриевичем, я остаюсь в Москве. Нужно принять отморозка, который наркоту ему подсыпал. Парни нашли его. Зашился, сука, в Твери у тётки.
— Кто заказчик? — хочется верить, что Стелла не приложила руку к покушению.
— А сам как думаешь?
— Марат Викторович?
— Он самый. Решил сделать дочку вдовой и заполучить твои деньги. Неплохой расклад. Исполнение подкачало. Ты оказался счастливчиком.
— Стелла в курсе?
— Она его любимая дочь. Как считаешь?
— Не могу понять одного, — задумчиво отмечаю мелькнувшие ворота клиники в боковом окне. — Какого черта она села ко мне в машину?
— Она не собиралась, Жень.
— В смысле?
— Ты её силком упаковал. Нашлись свидетели вашей размолвки.
— Ни хера не помню, — сгребаю пальцы в кулак, отчаянно пытаясь отобразить в голове хоть какой-то фрагмент того вечера. Ни хрена не выходит.
— И вряд ли вспомнишь, — отвечает Герман. — Хорошо, что жив остался.
— От этого легче не становится, — встречаемся с Германом взглядами в зеркале заднего вида. — Я убил собственного ребёнка.
— Ты спас её шкуру. Достаточно себя жрать. Может и к лучшему. Или ты передумал разводиться?
— Нет.
— Хорошо. Теперь Котов решит эту проблему быстро и безболезненно.
* * *
К Стелле попадаю в палату после того, как озвучил её лечащему врачу решение по поводу лечения супруги в Германии.
— Привет. Как себя чувствуешь?
Я беру стул и сажусь у неё в ногах с намерением провести здесь не дольше пяти минут. Этого хватит, чтобы выяснить кое-какие детали, всплывшие из разговора с Германом.
Она вопросительно смотрит на меня, поправляя на животе одеяло.
— Отвратительно, — издаёт сокрушённый вздох. — Как можно себя чувствовать, когда у тебя не двигаются ноги? Дай мне красную таблетку и стакан воды.
— Сейчас. Руки пойду вымою.
Поднимаюсь со стула. Ставлю его на место. В туалете кладу мобильник на раковину и тщательно вымываю руки с жидким мылом. Знакомый запах, помимо лекарств, ударяет в ноздри. Снова этот гребаный персик. Аромат лета. Запах женщины, которую не в силах забыть…
Закрываю глаза, прислоняясь лбом к холодному зеркалу. Пару секунд дышу медленно и глубоко, переживая вспыхнувшие в груди ощущения. Давит и ноет. Тоска снова даёт о себе знать. Распространяется в крови как вирус, заражая мой организм неизлечимой болезнью по имени «Яна». Она снова везде…
Встряхнув наваждение, возвращаюсь к супруге.
— Через неделю ты летишь в Германию на операцию, — осведомляю, выдавливая таблетку из блистера. — Десять процентов из ста, что тебя поставят
