Мой первый роман про... - Чинара
— Я был уверен, что всё хорошо пройдёт.
— Я тоже уверена, всё хорошо решится. Слава хорошая девочка, дай ей тоже время подумать. Не спеши и не дави. Может, не зря твой телефон сломался.
— Я ей обещал сходить с ней на день рождения сестры. Это в воскресенье.
— Тогда в субботу жду тебя в гости. Мы с Анечкой будем тебе рады.
— Ты сказала, что вернёшь мне ребёнка в субботу.
— Верну в следующую среду. Что ты так нервничаешь. Может бабушка побыть с внучкой?
— И свалить на сына всю работу в издательстве? — широко улыбаюсь.
— Ой, я все основные вопросы решила. И даже твою истерику об отмене эротической истории разрешила. Так что сам теперь со Славой занимайся ее новой книгой.
— Спасибо. — благодарно отвечаю, вспоминая пьяные признания моей непорочной писательницы о том, о чем она действительно хочет писать.
***— Мам, ты сказала, что устраиваешь мне встречи исключительно с интересными людьми. А Орзанов какими путями попал в их список?
— Загадочными и неведомыми человечеству, — ухмыляется владелица Эры, — Беря на себя работу с ним, ты великодушно оберегаешь свою мамулечку от лишнего стресса.
— Ни капли не сомневался, — смеюсь в ответ и на кухню вбегает радостная Анечка:
— Бабушка, когда поедем?
Глава 38
После того, как дверь за матерью и чересчур оживленной от идеи «пожить у бабули» дочерью закрывается, мои будни превращаются в сказания сюрреализма. Но это я понимаю только к концу недели… Обдумывая, не продать ли сюжет комедии какой-нибудь отечественной киностудии. Рабочее название «на пути к принцессе, героя сожрал дракон. Выплюнул, снова сожрал, переварил… но, к счастью местного драмкружка, герой выбрался из вонючей пасти».
Оставшись в непривычном для себя одиночестве, без дочери и смартфона, я сначала долго обдумываю над словами матери относительно своей твердолобости и прихожу к выводу, что она совершенно права.
Но Слава не какое-то примитивное мимолетное желание, Слава очаровательный цветочек, о котором мне хочется заботиться, и которое хочется радовать. Я ни разу не говорил матери о намерении с ней расстаться, только спросил мнения, как лучше об этом сообщить, подразумевая реакцию дочери. А моя дорогая Римма Константиновна, хоть и мастер шахматной игры и выводов, но порой она их составляет широкими штрихами, не дослушав собеседника. И даже слово не дала мне вставить, вываливая свои умозаключения. А, и ладно.
Мысль поехать к писательнице простреливает в голове, но смотрю на часы и понимаю — поздно. Лучше будет заехать за ней до работы и спокойно всё объяснить, иначе меня можно смело ставить в один ряд с мудаческим Романом и обсуждать, чья козлиная борода длиннее.
Умывшись, ложусь в постель и долго не могу заснуть. Неужели Инга может быть как-то причастна к реакции моей Анечки? Мать конечно, хорошо разбирается в людях, но эта ее догадка видится смешной и ничем не обоснованной. Столько лет девушка на меня работает и всегда безупречно выполняет свои обязанности. Да, всегда приветлива, да, всегда готова остаться с ребенком, если у меня срочные дела или другие непредвиденные обстоятельства, да, покупает мои любимые конфеты и балует меня вишневыми пирогами. Но почему надо обыкновенную любезность и добродушие извращать какими-то скрытыми мотивами? Распространенное в обществе поддержание хороших отношений с работодателем, вот и всё. Она же никогда ни на что не намекала и не флиртовала.
Мать ошибается в этом вопросе. Единогласно доказав себе непричастность Инги, я проваливаюсь в сон и просыпаюсь от мерзкой трели, долгой и непрекращающейся. Время на часах 5:30 утра, и я никак не могу понять, кто решил вторгнуться в гости в такое время. Молниеносная мысль о дочери заставляет меня подскочить и понестись к двери.
Сцена первая: Женщина в красном и многоэтажный ниагарский водопад
Спешно открываю дверь и натыкаюсь на женщину давно перешагнувшую бальзаковский возраст, недовольно оценивающую мой сонный внешний вид и изрекающую приговор сразу, без сожалений:
— Бесстыжий! Ты меня заливаешь!
— И Вам доброго утра. — непонимающе произношу в ответ.
— Какое ещё доброе утро! Ремонт новый ты мне будешь оплачивать? А? Пропусти! — она в прямом смысле отпихивает меня в бок и вторгается в квартиру. Уверенно двигается в направлении ванной комнаты, а я, опешив, следую за ней и выслушиваю нелицеприятные фразы о моей порочной сущности. — Понаставят себе лохань джакузиных и топят чужие квартиры! С шалавами плещутся, а я потом страдаю… Прокляну!
— Женщина, я бы попросил. — воспитание не позволяет вышвыривать обратно в коридор вершащих самосуд судо-подобных женщин в красных халатах, но терпеть всякого рода еретические домыслы я не собираюсь, тем более она, открыв дверь, любуется на мою самую обычную — без лоханей джакузийных — ванную, в которой с потолка идёт дождь. Не слабый такой.
Обожаю среду. Думал, что круче вторника и ворона, похитившего мой телефон, ничего нет, но среда жжёт, точнее — топит.
Про птицу я матери не сообщил, с ее верой во всякие суеверия, лучше иногда промолчать, но сегодняшнее утро вряд ли удастся скрыть.
У меня не пол, а полноценное озеро. Хватаю развешанные полотенца и начинаю кое-как бороться с потопом.
— Проклинать будете? — на всякий уточняю у соседки, чьего имени, как и имени большинства жильцов, не знаю.
Она поворачивает на меня свою обигудеванную голову, иначе я не могу назвать эту смесь коротких темных волос, накрученных на широкие розовые бигуди и смотрит в высшей степени недовольно, но при этом начинает мне помогать, кинув:
— Соседа сверху.
Когда озеро высыхает и мы расставляем по периметру кастрюли и ведра, красный кардинал командует:
— Одевайся, пойдём выше.
— Одеваться? — зачем-то переспрашиваю и она косится на мои семейники.
— Хочешь иди в своих авокадо? Жду в гостиной.
Через пять минут наша странная пара стоит перед дверью квартиры этажом выше и ждёт. Точнее, она не переставая
