Не отпускай меня - Джулс Пленти

— Я теперь всегда буду с тобой.

Я счастлива. Мама рядом, а Руслан в соседней комнате вместе с малышами. А ещё милый пушистый Сникерс уютно устроился на животе, и я чувствую тепло. Оно окружает меня со всех сторон.

Глава 21. Руслан/Нара. Финал

Ты есть в списке выживших,

Твоё имя в нём первое.

Руслан

Я стою в «лягушатнике» для реабилитации больных с травмами опорно-двигательного аппарата и протягиваю Наре руки. Она мотает головой и пятится, пытаясь руками вытянуть ноги из воды.

Натыкается на Костю — своего физиотерапевта — и смотрит на меня жалобным взглядом.

— Дотнара, не трусь! — Густой бас Костика отражается от воды и наполняет пространство. Её полное имя звучит так мило и забавно, произнесённое таким звучным голосом.

— Ненавижу воду! И плавать могу только в ванне! — отрывисто выдаёт привычные отговорки таким высоким голосом, что он звучит, как мышиный писк.

— Нара, ты же любишь воду! — вмешиваюсь я, проведя по лицу мокрой ладонью. — Помнишь тот вечер, когда ты плавала в озере? В том веночке на голове?

Слегка краснеет. Как тогда, когда я увидел ей рассекающую воду, сделанную из лунного света, в русалочьем венке. В тот момент я полюбил её раз и навсегда, и теперь, когда мы вместе в воде, отголоски той влюблённости приятно теплеют на сердце.

— Это было раньше, — упрямится она. — Сейчас вода мне не нравится.

Нара ненавидит занятия в воде. Говорит, что ей нужно чувствовать дно ногами, а когда ноги совсем еще ватные, и в «лягушатнике» страшно.

— Ладно, Нара, пора решать проблему кардинально! — заявляет Костик псевдострогим тоном, берёт Нару под подмышки и, не обращая внимания на слабые протесты, опускает в бассейн.

Нара сразу вцепляется в мою шею, словно котёнок, которого хотят первый раз в жизни искупать. Вот уже минул месяц, как мы с Костиком каждый день уговариваем Нару спуститься в бассейн. Неизменно уговоры каждый раз не срабатывают, и тогда сильные руки Кости передают её мне, ждущему в воде.

Её мышцы постепенно расслабляются, и мы стоим в воде, обнявшись, вспоминая ту памятную ночь, когда я решил, что наизнанку вывернусь, но обязательно буду с любимой девочкой.

— Эй, голубки! — кричит Костя, сложив ладони рупором, — обнимашки — это хорошо, но и работать кому-то надо. Нара шевели ногами!

— У меня они едва двигаются! — отвечает она, покрепче вцепившись мне в плечо.

— А ты представь, что они двигаются как здоровые! Заставляй свой мозг передавать импульсы к ногам, иначе так и будешь кататься на личном транспорте.

Я стою, не двигаясь, и смотрю на ровную прозрачную поверхность. Это мой любимый момент: наблюдать маленькое повседневное чудо. Она напрягается и всё-таки сдвигает левую ногу — вода искажается лёгкой рябью. И чем больше Нара старается, тем больше круги и тем активнее они плывут к краям бассейна. Правая нога работает чуть лучше, и через десяток попыток даже даёт приличный всплеск. Это невероятное достижение, если вспомнить, что полугода назад эти ноги выглядели безжизненными кусками силикона.

— Я больше не могу! — шепчет Нара тяжело дыша.

— Ладно, Руслан! Давай нашу русалочку на берег, — улыбается Костя, всё это время пристально наблюдавший за нашими занятиями.

— Вот и всё! — говорю я. — Я тобой очень горжусь.

— Это всё ты меня мотивируешь!

— Моё дело маленькое: страховать тебя. А подвиги ты совершаешь сама. Ты — Бэтмен, а я — Оракул.

Весело смеётся, положив голову мне на плечо.

— Глупенький! Это я Оракул. Я же на кресле катаюсь.

— Скоро придётся отдать его кому-то, кому нужнее. Валерий Евгеньевич говорит, что у тебя отличные результаты для первой серии стимуляций.

— Ну вот! Нара так протестовала, а теперь выходить не хочет! — смеётся Костя, протягивая руки, чтоб помочь Наре выбраться из воды.

Я выхожу из воды, накидываю на неё большое пушистое полотенце с белым котёнком, и мы вместе идём в раздевалку.

Подсохшую и счастливую Нару Костя облачает в специальный костюм, наподобие экзоскелета, который позволяет ей не только стоять, но и ходить. И это наша с ней любимая часть реабилитации, потому что Нара действительно ходит. Пусть со специальными приспособлениями, пусть такая ходьба длится двадцать минут максимум, но для нас это победа. Я смотрю на неё, раскрасневшуюся и тяжело дышащую, но с сияющими глазами и улыбкой от уха до уха, и понимаю, что это и есть счастье.

Её пальцы судорожно сжимают поручни, и Нара делает первый шаг — смешной, неуклюжий, но самостоятельный. Чтоб дойти до конца тренажёра нужно сделать ровно двадцать шагов — я их каждый день считаю, и за каждым слежу с замиранием сердца. Сегодня она делает ровно десять шагов и останавливается на середине пути.

— Что такое, Дотнара? — спрашивает Костик, на всякий случай придержав её за предплечье.

— Тяжело! — говорит она, ещё сильнее вцепившись в поручни. — Не могу больше!

— Руслан, твоя жена сегодня плохо мотивирована! — выговаривает он мне. — Встань на финише и заряди её своей любовью.

Я встаю напротив Нары и протягиваю руки:

— Давай, любимая! Иди ко мне! Очень хочу тебя обнять.

На её уставшем лице загорается улыбка, и Нара делает одиннадцатый шаг.

— Молодец, ещё немного осталось! Если дойдёшь до меня, то вечером приготовлю твоё любимое какао с зефирками. С теми маленькими мятными.

Сдувает со лба прядь волос и перетаскивает другую ногу. Тяжело — красная и дышит, как после кросса. Идёт. До меня уже совсем немного, но она с ужасом впивается пальцами в поручни и останавливается, готовая рухнуть. Костя наготове.

— Любимая, я отмою все твои кисти вечером, — обещаю с улыбкой.

—