Не моя девочка (СИ) - Каретникова Ксения

Прощаюсь с Маратом и на улицу выхожу.

Я сегодня на на тачке, на такси приехал. Да и в баре выпил, совсем немного. Так что до дома решаю идти пешком. Размяться и подумать.

В подвале "Baltas" наркота. Стоит она с пятницы примерно и черт знает сколько ещё будет там находиться. Ей пичкают не только бойцов на ринге, но и продают. Совсем, блядь, осмелел прибалт! Чувствует себя хозяином и думает, что все прокатит, с рук сойдёт.

Дохожу до дома. Машка на подоконнике лежит, спит сладко.

Но домой я не иду, в соседнюю квартиру сперва заглядываю, чтоб Семену Валерьевичу отзвониться.

— Завтра у нас совещание по прибалту, — сообщает шеф, после того, как я рассказываю про наркоту в подвале, — будем решать что делать дальше. Вечером, часов в девять, встречаемся на квартире.

— Понял, — отвечаю я и иду домой.

Сосед на кухне вовсю суетиться. Открывает полки, ящики, ищет что-то. Я захожу, устраиваюсь на табурете и вопросительно смотрю на Петровича.

— Люську жду, — радостно сообщает он мне. — Представляешь, согласилась, говорит давно ждала, когда я смелости наберусь.

Сосед нервно ищет на своей полке две одинаковые тарелки. Бывшая жена, уходя, много чего с собой забрала.

— Ну вот, видишь, — улыбаюсь я.

— Я её у себя приму, в комнате, — говорит Петрович, — чтоб и вам не мешать. Придет же твоя красавица?

— Обещала, — киваю я.

Сосед кивает в ответ, берет нож и деревянную доску и начинает нарезать колбасу. Потом сыр. Затем, спросив, берет мой хлеб, тоже нарезает и размызывает по нему паштет. Все это Петрович красиво раскладывает по тарелкам, украшая помидорами и огурцами.

— А ты чего? — вдруг он ко мне обращается.

— А что я?

— Чего к романтическому вечеру не готовишься? Шампанское я в холодильник поставил, а то ты его на столе оставил, а его надо пить охлажденным. Фрукты помой и сыр этот с плесенью нарежь, он тоже под игристое идёт.

— Слушаюсь, — хмыкаю я и фрукты достаю. С клубникой справляюсь быстро, ее всего навсего помыть надо и на тарелку положить. А вот помыв ананас, немного теряюсь.

— Эх ты, молодёжь, всему вас учить надо, — сетует Петрович и отбирает у меня заморский фрукт. Пока я нарезаю сыр, сосед быстро и ловко орудует своим ножом, после демонстрирует мне аккуратные лодочки из ананаса.

— Красиво, — констатирую я. — Спасибо.

Бэлла не обозначала во сколько точно она придёт. Поэтому я заранее стол в своей комнате накрываю: тарелку с клубникой, с ананасом, сыром. Два бокала Петровича и букет ромашек в вазе. Шампанское тоже достаю, одну бутылку ставлю. После в ванну иду, душ принять. У Петровича дверь чуть приоткрыта, музыка негромко играет и Люська задорно хохочет.

Когда из ванны выхожу соседская дверь уже плотно закрыта.

Иду к себе, переодеваюсь в шорты и сажусь на диван. Всего на секунду глаза закрываю. Зря. В сон проваливаюсь. И в довольно глубокий, ведь как иначе объяснить, что я не слышу звонка в дверь.

— Артем, — лёгкое касание меня будит. Открываю глаза и Бэллу перед собой вижу. В ресторане она была в платье, сейчас, как и вчера, в джинсах и футболке. Но, как я уже говорил, эта девушка в любой одежде прекрасна. А как она хорошо без неё — вообще молчу. — Меня твой сосед пустил. И судя по тому, что дверь он открыл мне в трусах, а в его комнате женщина сидит — я им помешала, — она смотрит на стол, — это мне?

— Тебе, — киваю я и тру сонные глаза.

— Как… мило, — Бэлла подходит к столику и наклоняется, цветы нюхая. — Спасибо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Шампанского? — предлагаю я и тоже подхожу. Бэлла кивает и я открываю вино. По бокалом его лью. Один Бэлле отдаю, другой себе забираю.

Она глоток делает, берет клубнику и на диван садится.

Тянусь к ее бокалу, мы чокаемся, выпиваем и Бэлла, слишком уж эротично съев клубнику, интересуется:

— Какие у тебя новости?

Я бокал свой пустой на пол ставлю, делаю глубокий вдох и рассказываю Бэлле все что мне Валерьевич поведал про Йонаса и ее отца.

Бэлла

— То есть, Йонас может быть виновен в смерти моих родителей? — тихо спрашиваю я и прикрываю глаза.

Мысленно стону.

Неужели…

Неужели я пять лет жила с человеком, который убил моих родителей?

Который лишил меня счастливой жизни?

Который дал потом новую, но далеко не счастливую?

— Я практически не сомневаюсь, что это именно так, — отвечает Артем и гладит меня по плечу. — Прости.

— Ты-то здесь причём?

— Что от меня ты это узнала, — говорит он и поправляет прядь волос у моего ушка. Лёгкий жест, ничего интимного, но мне ужасно приятно. Смотрю на Артема, на то как блестят его карие глаза, и тону. От его взгляда. Потому что вижу в нем то, чего давно ни у кого не видела. — Лейтович точно не знает чья ты дочь?

— Откуда? Я ему ничего не рассказывала. Я вообще никому ничего не рассказывала. Ты первый.

— Но это не значит ещё, что он не знает.

Допиваю шампанское одним глотком, встаю и ставлю бокал на стол.

— Мы поговорили с Йонасом, — фыркаю я. Артем подходит со своим бокалом и разливает нам шампанское. — В общем, свободу он мне даёт, но ненадолго.

— В смысле? — хмурится Артем.

— Ребёнка он от меня хочет, — усмехаюсь я, а Артем дёргается всем телом и проливает шампанское на стол.

— А что ты? — застыв на месте, спрашивает Артем.

— Что я… Йонас просто не знает, что я уже два аборта от него сделала, — признаюсь я, потому что хочу, чтобы Артем знал про меня все. Не хочу ничего скрывать. Вот она я — открытая перед ним стою. — Сделаю и третий… Черт, если это он убил маму и папу… — слезы сами по себе появляются.

Артем ставит бутылку на стол и обнимает меня.

— Бедная моя девочка. Не будет ничего такого, — шепчет он. — В подвале наркота, я проверял, мой шеф срочное совещание собирает завтра, будут решать. Надеюсь скоро мы избавимся от Йонаса.

— Хотелось бы верить, — отвечаю и утыкаюсь носом в плечо Артема. Не плачу, слезы просто текут по щекам, попадают на тело Артема. Но он все равно меня обнимает. Крепко. Сильно. Надёжно. — Я попросила у него время на подумать. Неделю. За которую он обещал меня не трогать. И вообще Йонас неожиданно предложил нам начать все сначала, мол, ухаживать за мной будет.

Да, такого я от Йонаса тоже не ожидала. И, разумеется, согласилась. Целую неделю я могу провести с Артемом. Минимум семь ночей. И я очень хочу не высыпаться.

— И ещё, — продолжаю я, — в субботу я еду выступать на дне рождении Садекова. Мне уже и адрес дали и список песен, которые я должна исполнить.

— Едешь одна?

— Нет, — старательно загадочно улыбаюсь, — с тобой.

Артем тоже улыбается:

— Как ты его уговорила?

— Сказала, что доверяю только Лешке и тебе. Лешку Йонас отпустить не сможет, за главного его оставляет… Кстати, я узнала с кем Йонас встречается, — довольно сообщаю. — Некий Марюс, друг Йонаса с детства. Судя по всему какой-то большой человек. Встреча в доме отдыха "Отрада".

— Ясно, — кивает Артем, хотя мне кажется, что ему далеко не ясно. Полагаю ни про какого Марюса он не слышал.

Артем снова берет бокалы, протягивает один мне. Я беру, мы выпиваем, я жадно пью, как воду. Практически залпом. Отставляю пустой бокал.

— Поцелуй меня, — прошу я. И мою просьбу тут же исполняют.

Поцелуй медленный, тягучий. И сладкий, и от вина и от предвкушения.

Все это опасно. Нельзя, Господи, нельзя. Но я уже переступила эту грань, шагнула за черту запрета. Отдалась. Растворилась. Забылась. И снова хочу.

Артем голый по пояс, я заметила это сразу, когда вошла в комнату. И с первой же секунды хотела трогать его тело. Красивое и горячее.

Глажу плечи, касаясь большими пальцами выпирающих ключиц. Потом опускаю ладони ниже, по груди, к соскам. Маленьким, аккуратным. Хочется их ущипнуть, что я и делаю. Артем в ответ шлепает меня по ягодицам, звонко, но совсем не больно. Но я ахаю, жаром выдыхая в мужские губы. Артем снова начинает меня целовать, прижимая к себе, сжимая ладонями мою талию.