Татьяна Алюшина - Неправильная невеста
– Улыбалась и махала, – кивнул он, отстранился от Алисы и показал. – Вот так.
– Ну это же хороший сон, – уговаривала ласково Алиса. – Мамочка тебе улыбалась, значит, все у нее там хорошо, где она сейчас.
Ребенок поднял личико, посмотрел ей прямо в глаза недетским горестным взглядом и пожаловался:
– Я хочу к маме… – и тихо-тихо заплакал, как маленький, пораненный щенок от боли и ужасной несправедливой жестокости.
И Алиса прижала его к своей груди и принялась качать и поглаживать по спинке, изо всех сил сдерживая слезы:
– Я знаю, маленький, знаю… – шептала она.
И стала почти шепотом ему на ушко говорить, что мамочка и папочка его не бросали, что они его так же сильно любят, просто они ушли на небо, и что-то еще, еще, а Темка подошел к ним и стал гладить Мишеньку по головке…
И Алиса все качала и качала, пока малыш не перестал плакать, а потом и всхлипывать судорожно.
– Ну, что, – чуть отстранила она его от себя, посмотрев в личико, – спать будешь?
– А дядя Леша где? – спросил Миша.
– Ты с ним хочешь спать?
– С ним, – кивнул мальчонка и вдруг потянулся, обнял ее за шею, прижался и сказал: – и с тобой.
– Ладно, – подумав, пообещала Алиса и сказала сыну: – Темочка, ты ложись спи дальше, а Мишенька сегодня со мной поспит.
– Ты больше плакать не будешь? – спросил Темка, заглянув малышу в личико.
– Не знаю, – честно признался ребенок, – попробую не плакать.
– Ну и молодец, – похвалил Тема.
Алиса наклонилась, поцеловала сына и, перехватив поудобней ребенка на руках, поднялась и вышла из детской. Затем остановилась, задумавшись, куда все-таки идти, но ее сомнения тут же развеял Мишенька.
– Мы к дяде Леше идем? А ты не уйдешь?
– К дяде Леше, – вздохнула Алиса. – И я не уйду.
Красноярцев подскочил, словно его ошпарили, когда она потрясла его за плечо, может, тоже видел сны непростые, как и племянник.
– Что?! – тревожно прохрипел он со сна.
– Мишеньке не спится, он попросился к тебе, – объяснила Алиса.
– А-а-а… – кивнул понимающе мужчина и подвинулся от края кровати. – Ну давай его сюда.
– И тетя Алиса, – напомнил мальчик, когда она опустила его на кровать и, перебравшись под руку дядьки, пояснил ему: – Она обещала, что никуда не уйдет.
– Ну, двигайтесь еще, – вздохнула безнадежно Алиса.
Так и устроились – Алиса и Алексей по краям, а ребенок между ними. Мишенька практически сразу заснул, замученный слезами и переживаниями горестными, и Алиса, посмотрев на его разгладившееся во сне спокойное личико, тихо заметила:
– Такое вот начало семейной жизни.
– Втроем веселей, – попытался ободрить ее Красноярцев, подавляя зевок.
– А впятером совсем балаган, – усмехнулась она, напомнив ему про еще двоих детей.
С этой ночи события в их жизни закрутились с нарастающей скоростью, порой даже пугая своими стремительными переменами.
Следующим утром, в воскресенье, за завтраком почти в полном составе семьи, кроме мальчишек, которые, поев, первыми уже играли во что-то за домом, но в присутствии Гоши, разлегшегося у верхней ступеньки веранды и прислушивавшегося к разговору, периодически поднимая свою лобастую голову, Алиса с Алексеем подробно поведали об обстоятельствах Красноярцева и о том, что они собираются пожениться, да и о том, что во вторник выписывают из больницы Алевтину Николаевну.
– Вашу маму сразу же везите к нам, – отдал приказ Павел Наумович, – места на всех хватит, а наши дамы быстро ее на ноги поставят. Да и воздух, природа, по себе знаю, лечат не хуже докторов.
– Спасибо большое, – искренне поблагодарил Алексей. – Я все голову ломал последние дни, как лучше для нее сделать.
– К нам, к нам! – поддержала главу клана Зоечка. – У нас в семье исключительно правильное для сердечников и гипертоников питание, да и продукты все свежие и натуральные. Выходим вашу маму, не сомневайтесь.
А после завтрака Красноярцев с Мишей поехали в Москву навещать бабушку в больнице и сообщить теперь уж ей новости. К вечеру они вернулись, но Алексей машину загонять в гараж не стал, а выпустив Мишеньку с заднего сиденья, отвел Алису в сторонку для разговора. Посмотрел на нее и не удержался – обнял, прижал к себе, уткнулся подбородком ей в макушку и тяжко вздохнул.
– Что, обстоятельства непреодолимой силы? – поняла она его настроение.
– Что-то в этом роде, – еще раз вздохнул он. – Не получилось у меня три дня беззаботного отдыха. Я работу свою почти задвинул из-за всех этих дел скорбных, а мне фильм сдавать, команда моя, что может, делает и без меня бы разобралась, но тогда это будет уже не мой фильм, а ее. Света звонит, вся в панике, второй режиссер ей вторит на заднем плане. Надо ехать, Лисонька.
– Как ты меня назвал? – отстранилась она, заглянула ему в лицо и улыбнулась.
– Я слышал, что тебя так Павел Наумович называет, мне понравилось.
И закрутилось!
Красноярцев в этот день уже не вернулся – предупредил, что завис в Останкине и, видимо, на всю ночь. Когда Алиса сообщила об этом родным, Зоечка тут же ужасно расстроилась, что не предусмотрела такую возможность и не загрузила Алешеньку домашней едой.
Мишка же эту новость принял сначала настороженно, готовясь заплакать, но потом спросил Алису, а она никуда не уедет, и, получив ее твердое обещание остаться дома рядом с ними, успокоился, и уже черед десять минут они с Темкой играли во что-то свое мальчишеское.
В понедельник Алексей снова не объявился, извинялся, что оставил Мишеньку на них, и честно признавался:
– Я решил воспользоваться тем, что парень у вас хорошо себя чувствует и освоился, а мама еще в больнице, и ударно поработать. Дома переночую, если до него доберусь.
– Себя не угробь такой работой, – проявила заботу Алиса. – Ты же вроде на роль жениха претендуешь, а то какой невесте с тебя толк будет.
– Уж на невесту меня хватит, – уверил Красноярцев.
– Посмотрим, – усмехнулась Алиса.
Днем во вторник Алексей привез к ним свою маму. Он помог ей осторожно выйти из машины, а Мишенька сразу же кинулся обнимать бабушку за ноги и прижался к ней.
– Как ты тут, солнышко? – погладив внука, спросила ласково Алевтина Николаевна.
– Я тут хорошо, бабушка, – запрокинув головку, рапортовал ей Миша. – У меня теперь Тема есть и тетя Алиса, а еще Гоша, и дедушка Павел, и Зоечка, и бабушка Рита. А еще большой Кутузов, но он все время куда-то убегает. Тема говорит, что он свободный и дикий. А еще попугай, и Маруся, и Фортуна, и даже Аркадий. А еще приходит такой смешной дядя, которого зовут Телеграф.
– Вот какая у вас тут большая компания, – нежно улыбалась женщина.
– И именно в такой последовательности приоритетов, – первым шагнул к ней навстречу хозяин и представился: – Павел Наумович. Тот самый дед Павел, что идет по рангу у Мишеньки после кобеля Гоши.
