Татьяна Алюшина - Неправильная невеста

– Не уйду, – твердо пообещала Алиса. – Я от вас всех никуда не денусь. А внука рожу для нас, – подумала и уточнила: – Или внучку.

– Тут ты не права, Лисонька, – возразил он. – Ты молодая, замечательная девушка, тебе жизнь нужна, мужчина, нормальная семья и, уж извини, секс.

– Без секса обойдусь, а семья у меня уже есть.

Поэтому, когда они с Темкой были на Гоа и ей приглянулся этот Никита Золотарев, будущий лауреат Нобелевской премии, она не раздумывала и сомнениями не терзалась – провела с ним ночь и ради общения, и ради удовольствия физического, что скрывать. А когда узнала, что беременна, так сама сильно удивилась: вроде одна только ночь была – и вот тебе подарочек! Но обрадовалась и сообщила сразу эту новость всей родне, заодно и не утаив, как и от кого забеременела.

И все у них шло по плану и нормально – Павел Наумович становился сильней день ото дня и даже начал с разрешения врачей заниматься не просто лечебной физкультурой, а спортом, в разумных, понятное дело, пределах, и уже вел переговоры с руководством военной академии о своем преподавании. Темка рос, осенью собирался в школу, и все ждали ребеночка и прибавления в семействе…

Тут и ворвался в их размеренную жизнь Алексей Красноярцев.

– Теперь ты понимаешь, что, когда там, в кафе, попросил выйти за тебя, чтобы спасти Мишку от родственников жены, это было даже не смешно, – завершала свой рассказ Алиса. – Это было какое-то дурное дежавю. Такое ощущение, что спасать маленьких мальчиков от злых родственников становится моей нехорошей привычкой.

– Представляю, что ты подумала, – отозвался Красноярцев.

Они давно уже вернулись с прогулки и сидели на садовой лавке у жасминового куста, что рос у малой веранды, укрытые темнотой, и тихо разговаривали.

– А ты… – хотел что-то спросить Алексей и запнулся. – Вы со Стасом, вы… были близкими людьми? – все-таки сформулировал вопрос он.

– Ты про духовную близость или про физическую спрашиваешь? – усмехнулась Алиса его скованности.

– Я про обе, – кашлянул от неловкости Красноярцев, замявшись бестактностью своего прямолинейного интереса.

– Нет, – отвернувшись от него и посмотрев в темноту перед собой, ответила Алиса. – Думаю, это не твое дело, но я все же отвечу: у нас не было со Стасом интимных отношений, хотя он был еще способен на них, когда мы поженились. И я не стану объяснять тебе почему. А что касается духовной близости, то полного совпадения душ у нас тоже не произошло. Мы стали хорошими друзьями, нам никогда не бывало скучно вдвоем, и мы оказались интересны друг другу как личности и очень много разговаривали, общались. А потом началось его стремительное угасание, и Стасу приходилось каждый день бороться с болью и с самим собой, чтобы сохранять достоинство даже в такой ситуации. Он был сильной личностью. – Она снова повернулась, посмотрела на Алексея и твердо сказала: – Все, Красноярцев. На этом все. Устала и пойду спать, – и поднялась со скамейки. – Массажа сегодня не будет, ложись в гостевой комнате.

– Извини, – поднялся он следом за ней.

– За что? – удивилась Алиса.

– За бестактный вопрос.

Она посмотрела на него, о чем-то задумавшись, и он отчетливо увидел, что Алиса и на самом деле устала, видимо, рассказ о своей жизни дался ей не так легко, как ему казалось. Да и правду сказать, вспоминать все то, через что она прошла…

– Извиню, но оставлю за собой право задавать тебе столь же бестактные вопросы. – Она направилась к лестнице на веранду, на ходу подняв руку, помахала ему и сказала, не поворачиваясь: – За тобой теперь большой должок, Красноярцев.

– Какой? – улыбнулся он.

– Подробное повествование о своей жизни! – Она поднялась по ступенькам на веранду, подошла к двери в дом, взялась за ручку и оглянулась. – И я намерена этот должок востребовать.

Открыла дверь и ушла в дом. Даже не попрощавшись.

А Ярый постоял, задумавшись и все глядя на закрывшуюся за ней дверь, потом засунул руки в карманы брюк и отправился медленно бродить по участку, обдумывая и перебирая в уме все, что услышал сегодня от Алисы.

Не может быть идиллия полной и, главное, продолжительной.

И весь этот чудный дачный день, в каждой минуте которого звенело для Красноярцева теплое счастье, закончился ночной тревогой.

Ночью встревоженный донельзя Темочка прибежал к Алисе в комнату и принялся ее тормошить.

– Что случилось, Артем? – перепугалась Алиса.

– Миша! – указал рукой на дверь Темка. – Он там плачет и маму зовет.

Алиса, подхватив сына на руки, уже рванула в детскую, не успев даже тапочки надеть. Мишка громко рыдал, уткнувшись в подушку, и повторял на одной ноте: «Мама, мама, мама…»

И так это было страшно! Безысходное детское горе!

Поставив сына на пол, Алиса оторвала Мишеньку от подушки, осторожно перевернула, взяла на руки и прижала к себе.

– Ну, что ты, маленький, что ты, – утешала она его и гладила, гладила по спинке.

Он всхлипывал и шептал, шептал, зовя маму, безвольно повиснув на Алисе всем тельцем. И она ходила и ходила по комнате, что-то шептала ему успокаивающее на ушко, обещала, что все будет хорошо, и рассказывала, как они поедут к теплому морю, где горячий песок, и будут купаться и плавать…

Мишенька плакал, но звать маму перестал, а вскоре и ручонки поднял, обнял Алису за шею и прижался, уложив голову ей на плечо.

– Ну, что, маленький? – сев на кровать и устроив Мишеньку у себя на коленях, осторожно отодвинула его головку, чтобы посмотреть в личико, нежно спросила она: – Плохой сон приснился?

– Мне мама приснилась, – снова заплакал ребенок.

– А как она тебе приснилась? – осторожно спрашивала Алиса. – Плохо или хорошо? Говорила тебе что-то?

– Нет, – перестал плакать Мишенька и размазал текущие от слез сопельки тыльной стороной ладони.

Алиса жестом попросила Темку дать ей платок или что-то, чем можно вытереть мальчику лицо. Перепуганный происшествием Артем недолго думая сорвал со спинки кровати свою футболку и сунул матери в руку.

– Не говорила? – уточнила Алиса, вытирая заплаканное лицо и сопливый нос малыша.

– Нет, – повторил Миша. – Смотрела на меня и махала, – и снова его лицо скривилось для плача.

– А как она махала? – мягким голосом спрашивала Алиса.

– Как до свидания, – втянул в себя нервно воздух несколькими всхлипами наплакавшийся ребенок.

– А она улыбалась? – начала тихонечко покачивать мальчика на коленях Алиса.

– Улыбалась и махала, – кивнул он, отстранился от Алисы и показал. – Вот так.

– Ну это же хороший сон, – уговаривала ласково Алиса. – Мамочка тебе улыбалась, значит, все у нее там хорошо, где она сейчас.