Роберт Мендельсон - Восточная мадонна
– Кто-нибудь еще знает о случившемся?
– Только посол. Давай, поторапливайся, разыщи полковника.
– Несчастный ублюдок.
– Не очень-то жалей его, он не так уж плохо проводит время.
– Что вы имеете в виду?
– Ну хватит! Чтобы полковник был здесь через десять минут. Вашингтон хочет, чтобы мы провели операцию отсюда, из Лондона. В Париже слишком много вьетконговских ушей.
В штатском Майк выглядел отдохнувшим и элегантным. За чашкой кофе они сообщили ему последние новости и передали новый приказ.
– Вы в этом уверены? – спросил он, выслушав все.
– Да, черт возьми, уверен. Этот тип – шпион, другого объяснения быть не может. Его необходимо срочно обнаружить и ликвидировать. Его имя слишком хорошо известно, и мы не можем позволить себе роскошь иметь перебежчика такого высокого ранга.
– Ликвидировать? То есть… вы хотите сказать… убить?
– Вот именно. У нас будут большие неприятности, если он неожиданно всплывет где-нибудь.
– Но зачем такому человеку…
– Картер, никого ни здесь, ни в Вашингтоне не интересует, зачем и почему. Мы не собираемся вступать с ним в контакт или допрашивать. Это исключено. Они пытались договориться насчет него, но это уже вчерашний день. Сегодня мы должны действовать сами, и чем меньше людей об этом узнают, тем лучше.
– Вы считаете, что я сам должен сделать это?
– Ты отвечаешь за него, Картер. Ты – его нянька, понял? Ты освобождаешься от всего до тех пор, пока не закончишь это дело.
– Я не убежден в том, что он виновен.
– Послушай, Картер, никого не волнует, что мы с тобой думаем. Приятель Клэя капитан Нью поехал в Гонконг. Там видели, как он целый день разгуливал с большой шишкой из вьетконговцев. Мы должны сделать то, чего от нас ждут, иначе к нам потеряют всякое уважение. Если красные доберутся до высшего чина ВВС, они передадут информацию в Москву или Пекин. Они знают, что мы в курсе дела, и рассчитывают, что мы что-нибудь предпримем. Это – не расследование, а исполнение приговора.
– Мне кажется, мы действуем поспешно.
– Решение было тщательно обдумано. У нас – приказание с самого верха. Вспомни, ведь в последнее время он был сам не свой: изменился, порол всякую чушь. А взять этот его последний вылет – он же никому ничего не сказал. Не сделал отметки в бортовом журнале. На вылет не было ни приказа, ничего. Вот так-то, мой милый. О том, что он жив, знает с десяток людей, и пусть все так и останется. Клэйтон Уэйн-Тернер погиб во Вьетнаме. Он мертв, понимаешь? И больше всплыть не должен.
– А что делать с женщиной?
– Это не наша забота. С ней разберутся красные.
– А если появится новая информация?
– Дело закрыто, Картер. Найди его и ликвидируй. Разговор окончен.
– Есть, сэр.
– Вот так-то лучше. Мы всегда понимали друг друга.
– Я хотел бы получить приказ в письменном виде.
– Исключено.
– Знает ли об этом посол?
– Да.
– Я хотел бы, чтобы вы повторили приказ в его присутствии. На моем месте вы поступили бы точно так же. Кому охота получить втык ни за что! Если дело примет другой оборот, я бы хотел, чтобы об этом знали… Я настаиваю.
– Хорошо, я позабочусь об этом. Теперь вот еще что. Ты знаешь, что делать, и выполняй. Пока он жив – повышения тебе не видать.
Ничего себе, думал Майк по дороге в гостиницу. «Выполняй» означает сделать Мардж вдовой, оборвать жизнь своего товарища – офицера. Клэй обречен, размышлял Майк, но что-то тут не так. И что он скажет сейчас Мардж?
Он прошел по подземному переходу и вышел в парк. Пройдусь по Серпантину, решил он, и все как следует обдумаю. Но о чем думать? Чтобы найти Клэя, нужно время. Поговорить и посоветоваться не с кем. Ребята в посольстве – всего лишь курьеры и только. Ему не поздоровится, если он будет сидеть сложа руки. Пока он будет разыскивать Клэя, он может выпасть из обоймы. Но ведь он – не убийца! О почему он не может выполнить приказ и насладиться прелестной женщиной? Потому что это не для него, он не такой человек. В конце концов Майк совершенно измучился, сомнения раздирали его. Клэй виновен – это факт. В Вашингтоне же не мясники работают! Они бы не приказали убить Клэя, если бы не имели доказательств его виновности. Но всего они не сказали. То-то и оно. Значит, у них были особые причины, как всегда.
Ни разу за все годы службы Майк не подверг сомнению ни одного приказа. С тех пор, как он принял присягу, он хранил верность флагу. Молодежь должна была убивать, это была их работа. А может быть, он им нужен только для того, чтобы найти Клэя, и потом, когда он будет обнаружен, они дадут отбой? Возможно, эта секретная операция была частью какого-то более широкого замысла? А может быть, Клэй выполнял какое-то секретное задание, что-то сорвалось и теперь они хотят убрать его, потому что он слишком многое знает? Нет, хватит, от всего этого можно сойти с ума.
Может, сейчас – самое время подать в отставку? Но они не позволят. Они могут лишить его пенсии. А Мардж? Что он скажет ей? Как посмотрит ей в глаза? Майку всегда была ненавистна ложь. Он и в детстве никогда не лгал. Впервые за много лет ему захотелось оказаться ребенком. Над Клэйтоном Уэйном-Тернером нависла смертельная угроза. Это было ясно, как божий день. Но так же ясно было и то, что угроза нависла и над Майком Картером.
29
– За нами кто-то следит, – сказала Бернадетт. – Он там, возле окна.
Взглянув на лицо девушки, Клэй увидел, что губы ее дрожали. Они сошли с кораблика в Кюсснахте, уютном маленьком городке, украшенном статуей Вильгельма Телля, горделиво стоявшей в окружении цветочных клумб. Блестящие красные автобусы изливали на площадь потоки туристов. Они сидели в маленьком ресторанчике с окнами на озеро. Целое стадо газельих голов, висевших по стенам, печально взирало на прокуренный зал.
– Он смотрит на нас, – сказала Бернадетт. В ее голосе звучал ужас.
– Конечно, смотрит. На тебя смотрят все.
Она действительно возбуждала: прекрасно одетая, с безупречным макияжем, Бернадетт выглядела весьма экзотично.
– Взгляни сейчас, – велела она.
Клэй посмотрел. Мужчина возле окна был здоровяком с красной, распухшей и потной физиономией. На нем был тяжелый твидовый костюм.
– Англичанин, – безошибочно определил Клэй. – Ты что, никогда не видела англичан?
– Я видела его на корабле, я видела, как он следовал за тобой, когда ты вышел из банка. Он уже тогда следил за нами.
– Не будь ребенком! У тебя разыгралось воображение.
– А ты не говори со мной как папаша!
– Черт, ну вот, ты и на меня разозлилась. Что уж, и пошутить нельзя?
– Ты что-то скрываешь от меня.
– Господь всемогущий! Если все дело в этом англичанине, то я, наверное, что-то скрываю и от самого себя.
