Аманда Плейтелл - Грязные игры
И Дуглас поступил так, как поступал всегда, попадая в сложное положение. Он отступил. «Завтра разберусь», – подумал он.
Глава 12
Хлопот у Дугласа было предостаточно – Бекки, вынашивающая его ребенка, Келли, предатели из совета директоров, сделка с Купером, договор о слиянии с телекомпанией «Фостерс».
Он прекрасно понимал, что должен расстаться с Келли как можно скорее. Необходимо поспешить хотя бы ради Бекки и их не родившегося еще ребенка. Но собраться с духом Дуглас никак не мог.
Встреча со Стэнли Биллмором, исполнительным директором телекомпании «Фостерс», была назначена на ближайший вторник. Дуглас работал не покладая рук, чтобы довести дело до конца. При этом о готовящемся слиянии в его собственной компании не знала ни одна живая душа, за исключением Зака Приста. Рисковать Дуглас не хотел.
Прист был одним из немногих, кому Дуглас собирался предложить высокий пост и в новой компании. Помимо него, Дуглас намеревался привлечь в нее Карсона и Толстяка.
Поначалу Холлоуэй не хотел скрывать детали слияния с телекомпанией от Карсона – не мог он поверить, что его старый друг способен участвовать в заговоре против него. Эндрю не раз в прошлом выручал его из самых щекотливых ситуаций, и уж тогда ему никто не мешал вонзить нож в спину коллеге. Однако Карсон этого не сделал.
И все же Дуглас не мог не согласиться с доводами Приста – чем меньше людей в курсе предстоящей сделки, тем лучше. У любого из директоров были секретарши, у тех имелись приятели, с которыми можно посплетничать за бокалом вина. По крайней мере хорошие репортеры из изданий «Трибюн» всегда умели заводить «дружбу» с секретаршами интересующих их боссов. По части нужных сведений секретарши – настоящее золотое дно.
И еще одно Дуглас знал наверняка: один посвященный в тайну человек непременно делится ею с другим, руководствуясь поразительной логикой: «Это строжайший секрет, поэтому я скажу только тебе».
Дуглас считал, что для группы «Трибюн» покорение телевидения просто жизненно необходимо. В этом смысле его критики были правы: другие мощные издательские группы в этом отношении их уже обскакали. Если не считать незначительной доли акций трех телекомпаний местного значения, то связь «Трибюн» с телевидением была минимальной. Верно, газеты группы приносили высокий доход, в особенности после жестких экономических мер, на которых удалось настоять Дугласу, однако большого будущего у них не было. Будущее – Дуглас был уверен в этом – безраздельно принадлежало телевидению.
Он уже представлял, какой будет его новая компания – «Трибюн коммюникейшнс». Специализироваться она станет как в газетном, так и в телевизионном бизнесе, а сам он займет пост председателя совета директоров. В усеченном виде сохранятся также советы директоров самой «Трибюн» и компании «Фостерс», однако подчиняться все будут «Трибюн коммюникейшнс», а следовательно, ему.
Труднее всего ему будет убедить руководство «Фостерс» в лице Биллмора, что в его же интересах уступить директорское кресло более молодому партнеру. Биллмору уже далеко за шестьдесят, и ему, конечно, не под силу управлять новой динамично развивающейся компанией. Пусть согласится на пост президента. При этом он может, разумеется, оставить за собой руководящую должность в «Фостерс».
Во время неизбежной реструктуризации «Трибюн» никто не помешает Дугласу избавиться от Гэвина Мейтсона.
Однако сейчас его беспокоила ситуация с двумя женщинами, главными редакторами двух его крупнейших газет. Уж слишком много времени он тратил на то, чтобы их разнимать. А обстоятельства складывались так, что Дуглас нуждался в услугах обеих. Пока, во всяком случае. Он твердо знал: если его поставят перед выбором, руководствоваться он будет исключительно соображениями финансовой выгоды. Он не мог позволить себе роскошь проявлять сентиментальность.
Карсон был уже в двух минутах от оргазма. Шэрон всегда определяла это с точностью до нескольких секунд. Она судила прежде всего по его дыханию, а также по лицу, характерно красневшему. Сегодня их соитие происходило в такой позе, что Шэрон видела его лицо.
«Черт! Ну до чего неудобно лежать спиной на жестком кухонном столе!» – подумала Шэрон, не забывая при этом учащенно стонать, имитируя приближение собственного оргазма.
Характерный гортанный звук, вырвавшийся изо рта Карсона, напомнил Шэрон, что ей тоже пора изобразить оргазм. Сегодня громкие крики удавались ей особенно легко – на жестком столе она чуть ли не в кровь стерла спину.
– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил наконец Карсон, слезая с нее и застегивая ширинку.
Шэрон сползла со стола, запихнула выбившиеся груди в лифчик и опустила подол мини-юбки – никакой ерунды, вроде раздевания, Эндрю не признавал. Затем, пока Карсон наливал напитки, Шэрон достала из портфеля прозрачную папку с документами.
– Люди, которые без конца приходят к Бекки, все без исключения дизайнеры по интерьерам или архитекторы, – заговорила она. – Наиболее известный из них, Джон Сильверстоун, – самый модный сейчас лондонский архитектор у нуворишей и знаменитостей. Я распорядилась установить за ними слежку, и оказалось, что он, как и все эти дизайнеры, посещает один и тот же дом: Ист-Хит-роуд, 13, в Хампстеде. Там возводится совершенно сногсшибательный особняк. Настоящий дворец.
– Нужно проверить, кто его владелец, – быстро сказал Карсон.
– Что ж у меня, по-твоему, совсем мозгов нет? – фыркнула Шэрон. – Установить это было, кстати, не так просто. Держу пари, Энди, ты ни за что не угадаешь, кто им владеет. – Она игриво схватила его за мошонку. – Попробуй угадай!
– Я не в настроении играть в дурацкие игры, – прорычал Карсон.
– Ага, ты уже свое получил и больше, значит, играть не хочешь? – Шэрон сделала вид, что рассердилась. – Хорошо, тогда попроси как следует. Скажи: «Шэрон, лапочка, ответь мне, кто владелец этого дворца».
Карсон наклонился к ней так близко, что в нос Шэрон шибануло перегаром.
– Шэрон, мать твою, скажи, чей это дом, или я из тебя душу вытрясу! – проревел он, хватая ее за горло.
Шэрон никогда прежде не видела своего любовника в таком состоянии и не понимала, пугает ее это или возбуждает. Карсон выглядел так, точно и в самом деле был способен свернуть ей шею. Что ж, наконец ей удалось расшевелить его. «Значит, я ему все-таки не совсем безразлична», – с торжеством подумала Шэрон и тут же выпалила:
– Дом принадлежит Дэниелу Холлоуэю!
Карсон, оторопев, уставился на нее. Смысл фразы, похоже, дошел до него не сразу.
– Что ж, – сказал он наконец, – пора вводить в бой Келли. Очевидно, дом принадлежит Дугласу, но по каким-то понятным лишь ему причинам он предпочел оформить его на имя брата. Возможно, для того, чтобы Келли не наложила на особняк свою лапу. Найди способ известить дражайшую супругу Дугласа, что у него есть не только любовница, которая ждет от него ребенка, но еще и дворец стоимостью в несколько миллионов фунтов стерлингов. Но сделай это так, Шэрон, чтобы самой не засветиться. Ты поняла?
