Дженел Тейлор - При свечах

Кейт глядела на него, сердце бешено колотилось. Она надеялась, что он догадается.

Напрасно. Джейк ни на йоту не продвинулся к истине. Он всего лишь глубоко вздохнул:

— Хватит, Кейти, не надо об этом. Достаточно того, что мне приятно видеть тебя снова.

Кейт боролась с собой. Сейчас был самый подходящий момент сказать об Эйприл, но она совершенно не чувствовала в себе сил начать.

— Джейк! — Она прикусила губу так сильно, что почувствовала привкус крови.

— Что? — отозвался он.

— Джейк, мне… мне плохо, — прошептала она, чувствуя слабость во всем теле.

Он подсел рядом.

— Ты бледная. Тебя не знобит?

— Нет, моя болезнь совсем другого рода. Я хочу сказать…

— Что?

«Неужели ты не видишь, как я страдаю?»

— Что тебя беспокоит? — прошептал он. — Скажи мне, пожалуйста.

— Все эти годы…

Он понимающе кивнул, а затем, к ужасу Кейт, взял ее за подбородок и нежно провел пальцем по губам.

— Не надо так переживать.

— Я ничего не могу с собой поделать.

— Иди сюда. — Он притянул ее к себе.

Кейт следовало бы сопротивляться. Она даже пыталась что-то такое делать, но очень скоро сдалась. И это несмотря на все усилия противостоять ему.

Когда же поцелуй Джейка перерос в настойчивое требование, ресницы Кейт затрепетали и из груди вырвался предательский вздох. Позднее она не могла вспомнить, как ее блузка оказалась на полу рядом с диваном. Губы Джейка дарили ей блаженство. Казалось, что он впервые встретил женщину после долгого воздержания. Он целовал ее лицо, шею, плечи. Потом вдруг захватил губами ее грудь и стал ласкать через легкое кружево бюстгальтера. Кейт пронзали острые огненные иголочки, они будто проникали в самую сердцевину ее естества.

Одним движением он расстегнул ее бюстгальтер. Затем стащил его прочь и принялся свершать сладостные священнодействия с ее сосками.

Это было настолько ошеломляющим, что казалось почти немыслимым. Ничего, даже отдаленно похожего, с Беном она не испытывала. Кейт уже забыла, что это такое, но Джейк помог ей вспомнить.

— Джейк, — взмолилась она.

— Кейти, — глухо отозвался он.

— Не надо… — простонала Кейт.

В ответ на это он опустился ниже, проделал с помощью поцелуев влажный путь к пупку и дальше, туда, где, она знала, ласки могут оказаться непереносимыми. Кейт запустила пальцы в его волосы. Джейк расстегнул ее джинсы и начал стаскивать их вместе с трусиками.

— Джейк, пожалуйста, — произнесла она, задыхаясь, а когда его губы коснулись средоточия ее чувственности, охнула и забыла абсолютно обо всем.

Вся ее решимость сопротивляться до конца улетучилась. Она выгнулась. Это движение показалось ей очень знакомым.

Джейк продолжал свои исследования с потрясающей нежностью. Кейт металась в экстазе. Были мгновения, когда она боялась пошевелиться, но уже в следующие неистово гладила его спину, и из ее груди вырывались сдавленные крики.

Джейк отстранился, принялся лихорадочно стаскивать с себя одежду.

— Я не могу! Не могу! Джейк, извини, — прошептала она.

— В чем дело?

— Просто я не могу, вот и все. Извини! Я не верю, что мы…

Кейт закрыла лицо руками, слезы брызнули из глаз и потекли по щекам.

— Кейти, — мягко произнес Джейк.

— Я не могу! Не должна. Я не знаю, как это случилось. Это все из-за меня. Я никогда, никогда, никогда…

— Все в порядке, не плачь. — Он начал медленно застегивать рубашку.

— Нет, нет, ты не подумай. — Она чувствовала себя униженной и жалкой. — У меня и в мыслях не было тебя соблазнять. Просто после того, как…

— Не надо, Кейти. Не надо ничего говорить. — Он пытался ее успокоить.

— Боже мой! — всхлипнула Кейт и, только сейчас осознав, что на ней ничего нет, схватила одежду, пытаясь прикрыться.

Джейк взял ее за руки, чтобы не дать одеться.

— Нет, не надо, останься такой.

— О, Джейк, позволь мне уйти.

— Не могу. Я хочу, чтобы ты осталась.

— Конечно, у тебя силы больше, — произнесла она. Ее щеки пылали.

— Я хочу…

Джейк оборвал себя на полуслове, опустил руки. Кейт стала одеваться. Она чувствовала на себе его взгляд. Джейк долго молчал.

— Кейт…

Но она прервала его:

— Ты сказал, что хочешь. Чего?

Джейк колебался. Сердце Кейт замирало. Сейчас, в эту минуту, будут произнесены слова, которые перевернут ее жизнь.

В его взгляде читалась такая боль, что Кейт не выдержала. Протянула руку и погладила любимого по щеке. Джейк нежно поцеловал ее руку. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но пронзительно зазвонил телефон. Они оба подскочили на месте.

Джейк рванулся к трубке, а Кейт без сил рухнула на диван. У нее было такое чувство, словно она пробежала марафон.

— Филипп? — Джейк говорил взволнованно. — О чем ты? Когда ты встречался с Маршем?

Кейт ждала, слегка встревоженная.

— Черт бы его побрал, — прошептал Джейк. — Ладно, ладно. Я буду там сегодня вечером. Нет, жди.

Теперь он стоял к ней спиной.

— Ладно. Значит, завтра.

Филипп что-то ответил.

— Я позвоню ему отсюда. И перестань дергаться. Нет, все будет прекрасно. — Он покачал головой и спросил, понизив голос: — Что с тобой? Ну и что? Я же тебе говорил, что это не подростки. — И через секунду недовольно добавил: — Ради Бога, перестань. Никто тебя не обвиняет! Брось! Я займусь этим, как только вернусь.

Пока он вешал трубку, в ней был слышен голос Филиппа.

Повернувшись к Кейт, Джейк пожал плечами.

— Неприятности, одни неприятности, — произнес извиняющимся тоном.

— Те, о которых ты не хотел говорить?

Он улыбнулся:

— Да.

— Но кажется, они тебя не очень уж взволновали.

— Пока нет. — Он взглянул на нее. — Я расскажу тебе, если ты пообещаешь остаться здесь еще на одну ночь.

— Это шантаж. Принуждение с целью извлечения выгоды.

— Верно, — согласился Джейк. — А кроме того, мне можно поставить в вину еще десяток прегрешений.

Кейт вздохнула и согласилась:

— Хорошо, я остаюсь.

Они поджарили гамбургеры и выпили пива. Кейт сидела на веранде, а Джейк то и дело бегал к жаровне, которая была установлена позади дома. Как это прекрасно, когда за тобой ухаживают.

— Еще, чего доброго, привыкну, — заметила Кейт, когда Джейк протянул ей бумажную тарелку с жареным гамбургером и булочкой.

— Я тоже, — задумчиво произнес Джейк.

Кейт ела гамбургер, вытирая подбородок салфеткой.

— Какой сочный.

— Ты смеешься. Я боялся, что они будут у меня чуть мягче хоккейной шайбы.

— И часто тебе приходится готовить?

— Все, кроме барбекю, для меня слишком мудрено.