7 футов под Килем - Анастасия Таммен
– Вы такие сладкие, что меня аж тошнит, – сказала Джули, затягивая узелок, чтобы цветок не распался.
– Это тебя от зависти тошнит, – парировала Марта.
– Ха-ха, очень смешно, – скривилась Джули, но потом смущенно добавила: – Меня никто не пригласил на выпускной. Может, пойдем все вместе?
– С радостью, – отозвалась Нелли, а Марта подняла большой палец.
– Я Луизу ни с кем делить не буду, – глухо отозвался Ник, не поднимая головы.
Его голос звучал так, будто он засыпал. Подготовка к Любекской регате шла полным ходом, и сейчас, когда экзамены остались позади, он либо тренировался, либо спал без задних ног.
– Мы идем вдвоем, – вполголоса сказала я, боясь его побеспокоить.
С пятой попытки мне удалось убедить маму, что Ник хорошо на меня влияет. По крайней мере, мама больше не требовала с ним расстаться, ведь я уплетала огурцы, вырезанные в форме звездочек, не страдала паническими атаками и неплохо спала в своей кровати ночи напролет.
В начале июня мы вместе с ней прошлись по магазинам, чтобы выбрать платье, но я остановилась на легком брючном комбинезоне нежно-розового цвета. Брюки у него были настолько широкие, что напоминали юбку, а верх мог сойти за блузку. Вместо туфель на высоком каблуке мы купили удобные босоножки на плоской подошве, и мама пошутила, что мне нужно пользоваться случаем и носить шпильки, ведь с таким парнем, как Ник, я все равно буду от горшка два вершка.
Девочки уехали около шести вечера, когда небо затянули тучи.
– Сегодня поморосит, зато послезавтра будет отлично, – сказала Нелли на прощание, смахивая дождевые капли с лица.
Я сварила какао, и мы с Ником спустились в мою каюту и уютно устроились на кровати.
– Мама ездила с Майком в клинику в Гамбурге, – растягивая слова, сказал Ник.
Он лег на спину и примостил голову на моих коленях. Я осторожно обвела кончиками пальцев контуры его бровей, между которыми залегла глубокая складка, и он закрыл глаза.
– Уже известно, когда начнется лечение?
– Договорились с сентября, когда придет моя первая зарплата.
– Хочешь, я поговорю с родителями? Уверена, если что, они согласятся помочь.
Ник еще сильнее нахмурился, но глаза не открыл.
– Ты прям как Майк. Этому тоже неймется мне денег дать. Даже предлагал свой олдтаймер продать. Идиот.
Хотелось возразить, но я знала, каким гордым был Ник, поэтому промолчала, запустила пальцы в его мягкие волосы и принялась массировать виски средними пальцами. Тихий довольный стон сорвался с его губ, и черты лица наконец-то разгладились.
Я не заметила, как мы уснули. А проснулась я от резкой боли. Вся правая сторона тела нещадно ныла. В кромешной тьме я ощупывала пространство руками, пытаясь понять, где нахожусь. Вроде, в своей каюте. Ладони коснулись холодного гладкого пола, но в этот момент он сильно качнулся, и я покатилась в сторону, ударяясь о него плечами, головой и бедрами. Значит, проснулась я от того, что упала с кровати. Наконец мне удалось ухватиться за край того, что должно было быть моей кроватью. Я приподнялась на коленях, забралась на матрас, нащупала ноги Ника, а потом выключатель настенной лампы. Когда свет озарил пространство, Ник поморщился, но не проснулся. Удивительно, как ему удалось остаться в кровати, да еще и продолжать спать при такой сильной качке. Из него вышел бы отличный капитан дальнего плаванья.
Яхта резко накренилась, и я, не успев ни за что ухватиться, снова улетела с кровати! Дождь барабанил в иллюминатор. Я выскочила из каюты, перебежала вдоль кухни, расставив руки в стороны, чтобы удержать равновесие, потому что пол под ногами ходил ходуном, и взбежала по ступенькам. Распахнула дверь на палубу и застыла в немом ужасе. Шквальный ветер бросил мне в лицо ледяные капли дождя, обжигая и царапая кожу.
Перед глазами стояла пелена из ливня, мокрого тумана и тьмы. Вода стекала с волос, по моему лицу и по шее, и за считаные секунды промочила шорты и майку, я моргала, пытаясь рассмотреть, что творится на берегу. Одинокие фонари вдоль берега неровно моргали, а на небе не было ни луны, ни звезд. Соседние яхты натужно скрипели, качаясь из стороны в сторону, и до предела натягивая канаты, державшие их вблизи пирса. Судна, созданные для того, чтобы выдерживать шторм, кренились и трещали. Что же творилось с шатрами на берегу?
Хватая ртом воздух, я сбежала обратно вниз, бросив дверь открытой, влетела в каюту и принялась трясти Ника за плечи.
– Просыпайся! Просыпайся! Пожалуйста!
Спустя вечность он с трудом разлепил глаза.
– Что такое? – спросил он хриплым голосом.
– Шатры! На улице ураган! Мы должны что-то сделать, Ник! Вставай!
– Лу, ложись спать. Ничего с твоими шатрами не случится.
Он повернулся на бок и снова закрыл глаза. Я представила, как мои одноклассники и их родители приедут в яхт-клуб на выпускной, на который сдали уйму денег, а я покажу им груду разорванных тряпок и погнутых балок на берегу. Застонав от бессилия и злости, я спрыгнула с кровати, натянула кроссовки и выбежала из каюты. На лестнице чуть не навернулась, поскользнувшись на мокрых ступенях. Перебравшись с яхты на пирс, сто раз пожалела, что не надела желтый дождевик. Ветер хлестал меня и пытался столкнуть в воду. Подошвы кроссовок скользили по деревянным балкам. Закрыв голову руками и безрезультатно пряча лицо от дождя, я пробиралась к берегу, где, к моему ужасу, главный шатер покосился, а двух меньших по размеру шатров и вовсе не было. Черт!
В двух метрах слева от меня ветер сорвал синий брезент с лодки, подхватил и швырнул в меня. Я сразу присела, чтобы он пролетел над головой, но не удержала равновесие и упала на живот. Подбородок ударился о деревянный пирс, в ладони впились занозы. От боли и паники на глазах выступили слезы. Собрав волю в кулак, я подтянула ноги и собралась вскочить, но крепкая рука обхватила меня в районе талии, вздернула в воздух и потащила назад.
– Тебе жить надоело? – сквозь рев ветра донесся голос Ника.
– Отпусти! – заорала я, пытаясь высвободиться из его хватки.
Ник одной рукой прижал меня к своей груди и силой утащил обратно на яхту. Я ударила его локтем в живот, но он, казалось, этого даже не заметил. Еще три шага, и я кубарем скатилась в камбуз, пока он плотно закрывал дверь, чтобы отсечь от нас ветер и дождь.
– Зачем ты это сделал? – закричала я, когда он обернулся.
Его лицо перекосилось от злости.
– Я жизнь тебе спас! О
