Подчиненная с приветом - Лина Эрали
С другой стороны даже рад, что так вышло, теперь у меня нет сомнений, в том что Рыжая из себя представляет. Да и хрен бы с ней, только противное зудящее чувство внутри не дает покоя. Надеюсь это ранее неизведанные симптомы похмелья, а не душевные терзания.
— Доброе утро, Кирилл Александрович, — веселый голос главбуха и еще нескольких сотрудниц прозвучали над головой. — Не против, если мы с вами сядем?
Хочется послать их куда подальше, к тому же вокруг куча свободных столов. После вчерашнего корпоратива на завтрак вышли немногие, но уважение к Таисии Андреевне пересилило чувство раздражения.
— Пожалуйста, — кивнул я без особого энтузиазма.
Женский батальон из бухгалтерии выглядел на удивление бодрым и отдохнувшим, в отличие от меня.
— Такой прекрасный вчера был день, а вечер так вообще превзошел все ожидания. Спасибо, вам Кирилл Александрович. Уж мы то знаем, какую сумму компания выделила на этот корпоратив. Приятно, когда руководство не экономит на таких значимых событиях и в частности на сотрудниках, — с искренним восторгом воркует Таисия Андреевна.
— Рад, что вы довольны, — с трудом произнес я.
— Да уж. Смотрю не все пережили празднование без последствий. Но так даже лучше, меньше будет очередь на квадроциклах.
— Таисия Андреевна, вы что собираетесь на этих жутких штуках кататься? — с суеверным ужасом произносит девушка, лицо знакомое, точно знаю, что она из бухгалтерии, но имени не припомню.
— А что? Если я два года, как бабушка еще не значит, что меня пора на лавочку с семечками отправлять. Я всегда любила быструю езду. У моего мужа до сих пор есть мотоцикл с люлькой, катаемся иногда по дачному поселку в хорошую погоду.
— Вот это вы смелая, — качает головой девушка.
— А я бы с удовольствием еще поспала, — ворчит другая.
— Что так? Небось гуляли, молодежь, до утра? — хмыкает главбух.
— Какой там. Меня же с Ириной Львовной поселили. Храпит бесперебойно. Бульдозер и то тише работает.
— Так пришла бы ко мне, — сочувственно охает Таисия Андреевна, — тем более у меня кровать вторая свободная. Лада же умчалась в город на ночь глядя. Сказала срочные дела у нее.
— Да вы что? Надеюсь ничего серьезного у нее?
— Понятия не имею. Прихожу в номер, а ее вещей нет. Бросаюсь ей звонить, а она мертвым голосом говорит — срочно надо в город. И все. Донимать ее не стала.
Я слушаю их треп вполуха, и вообще хотелось уже напомнить о прекрасной поговорке: когда я ем — я глух и нем. Но мозг начинает искрить и подавать сигналы.
— Так, стоп, а почему вещи Лады в вашем номере были? Она же … я же ей свой отдал, люкс.
Таисия Андреевна тушуется, глаза отводит.
— Ну… так она же … Семиным его отдала. Это не потому что Ладочка выигрыш свой не оценила, а просто пожалела их, — старательно заверяет меня женщина.
Чувствую, как гудящая с похмелья голова трещинами идет, легкие каменеют от чудовищной догадки. Кажется я налажал. Причем сильно.
— Не понял, а Семины у нас из категории нуждающихся, что ли?
— Да нет. Просто у них сейчас некоторые трудности с жильем, — Таисия Андреевна видно уже жалеет, что начала этот разговор, думает, что коллег своих подставляет. Да только она ошибается. Хочется ее поторопить — давай, родная, рассказывай уже. — Дом они строят. Удовольствие — это недешевое. Квартиру продали, кредит взяли, и к Сережиным родителям переехали. Сами понимаете, Кирилл Александрович. Дело молодое. Уединиться даже не могут. Детей у них трое. Ютятся в одной квартирке цыганским табором. Им должны были отдельный номер предоставить, но после вчерашней заминки с бронью не хватило номеров. Их по раздельности раскидали. А Лада, добрая наша девочка узнала и отдала им люкс. Вы уж не сердитесь. Она же… как лучше… хотела…
Я понимаю, почему Таисия Андреевна говорит все тише, неувереннее и заикаться начала. Видимо у меня на лице отображается нечто такое, отчего даже главный гестаповец нашей компании растерялась.
— Ясно, — говорю прочистив горло. — Лада молодец. Ох, какая же она молодец. Премию ей. За содействие в борьбе с демографическим кризисом. Напомните мне потом, Таисия Андреевна. Не забудьте.
Решительно поднимаюсь, не глядя на обалдевшие лица бухгалтерш иду на выход. Мне тоже надо в город. Срочно.
Глупая гордячка. Могла бы и объяснить, что я ошибся. Так нет же умотала, изображая оскорблённую невинность. Надо с ней поговорить, пока она дел не наворотила. Не удивлюсь, если в это самое время она, к примеру, поехала в офис и спалила мне кабинет. С нее станется. Чокнутая. Дурная. Но такая …
Первым делом нужно узнать адрес. Спрашивать у сотрудников не хочется. Лучше заявиться к ней нежданчиком. Для этого придется заехать в офис, покопаться в отделе кадров.
— Ты куда? — сонно уточняет Филипп, глядя, как я собираю вещи. Хочется по морде ему съездить. Он, сука, Ладу вчера лапал.
— Не твоего ума дело!
— Оу, а че мы такие добрые с утра?
— Я в город. Дела появились. Вы тут с Глебом сами закончите гуляния. Лады?
— Случилось что? — вмиг посерьезнел Филипп.
— Ничего такого о чем тебе следует знать.
— У тебя месячные, что ли начались?
— Все, я ушел.
Благо в воскресное утро дороги не очень загружены. От состояния похмелья и головной боли не осталось и следа. Но на смену им пришли тревожность, волнение и отвратное чувство вины.
Я должен был сразу сообразить, что ошибся. Вчера, после моих слов в ее глазах промелькнул такой калейдоскоп эмоций — шок, неверие, а затем боль и пустота. Будто разом все померкло в ее ведьминских глазах.
Это сейчас я понимаю, а тогда был ослеплен дикой ревностью.
Охренеть, скажи мне кто-нибудь пару месяцев назад, что буду ревновать эту рыжую шмакодявку — умер бы со смеху.
Сейчас же мне остается лишь надеется, что ничего непоправимого не случилось.
Она ведь сорвалась на ночь глядя, в самый разгар празднования. Так сильно расстроилась? Учитывая историю наших баталий не думал, что смогу так сильно ее задеть. Но мне все же удалось…
В памяти яркой вспышкой оживает тот день в отеле Греции.
Сначала я охренел, когда увидел в своем номере совершенно обнаженную нимфу с рыжими кудряшками. Но мозг быстро построил логическую цепочку и я решил, что это Макс отправил ко мне проститутку. Я в ту неделю был злой, как черт из-за расставания с Владленой, точнее из-за очередной ее выходки. Друг, с которым я приехал по рабочим делам в Салоники, обещал устроить мне праздник холостяцкой жизни.
