Твой личный враг - Настя Орлова
Его глаза, темные и глубокие как бездна, изучают меня с немым изумлением, руки замирают на ягодицах, губы коротко прижимаются к виску. От его недавней яростной атаки мой рот все еще пульсирует, поэтому даже нежное прикосновение шершавой подушечки большого пальца посылает сноп возбуждающих искр в мой одурманенный мозг.
Даниил медлит. Я вижу, как поднимаются и опускаются его темные ресницы, подчеркивая глубину его глаз, чувствую его дыхание на своем лице. Обвиваю его шею руками, почти не соображая, что делаю.
Когда его ладонь ложится на мой живот, я не могу скрыть ответную дрожь. Даниил удерживает мой взгляд, словно давая мне понять, куда ведет нас эта вспышка страсти, и медленно, но неумолимо тянет вниз бегунок молнии на моих джинсах.
В тишине комнаты наше тяжелое дыхание кажется столь оглушающим, что я даже не сразу слышу настойчивую трель звонка на своем телефоне. Когда наконец она проникает в мое одурманенное похотью сознание, мне хочется завопить от разочарования.
– Это мама, – шепчу я. – Я должна взять.
На короткое мгновение давление руки, уже проникшей под джинсы, усиливается, словно Даниил не желает отпускать меня. Но в следующий миг он кивает:
– Конечно. – Его горячее дыхание опаляет мои губы, а рука выскальзывает из-под джинсов, оставляя после себя болезненную пульсацию, которая требует продолжения.
Стыдливо застегнув молнию, на дрожащих ногах я иду в прихожую. Тупо роюсь в рюкзаке в поисках телефона, пока не осознаю, что звонок доносится из кармана пальто.
– Мам? – говорю я, стараясь вернуть голосу твердость.
– Мира, я тебя потеряла. – Голос мамы доносится до меня будто сквозь закрытую дверь. Я отчаянно стараюсь уловить смысл ее слов, но он теряется. Может быть, возбуждение, которое я только что испытала, повлияло на мою способность соображать?
– У меня все хорошо, – отвечаю я.
– Уже поздно. Ты успеешь вернуться вовремя?
Еще до того, как мама успевает закончить свою фразу, мой мозг выныривает из сладостного дурмана. Я отчаянно жмурюсь, когда понимаю, с чем конкретно связано ее волнение.
– Мам, я… – пытаюсь сказать, что не приду, но потом вспоминаю, как долго родители ждали этого вечера, и понимаю, что не могу отказать. – Не волнуйся, буду вовремя.
Я отключаюсь, несколько секунд отрешенно разглядывая погасший экран, потом возвращаюсь к Дане.
– Мне нужно домой, – даже не пытаясь скрыть отчаянного сожаления в голосе произношу я. – Очень нужно. Я обещала родителям посидеть с Андрюшей, чтобы они могли спокойно поужинать в ресторане.
– Андрюша? – переспрашивает Даниил непонимающе.
– Братик. Ему месяц, – при воспоминании о розовощеком карапузе, мои губы непроизвольно растягиваются в нежной улыбке. – Это первый вечер после его рождения, когда родители хотели побыть наедине.
Даня на мгновение прикрывает глаза и глубоко вздыхает. Я его понимаю. Мой взгляд опускается на его ширинку, и я непроизвольно сглатываю вмиг набежавшую слюну.
– Конечно, – он вымученно улыбается. – Я отвезу тебя.
Я качаю головой.
– Не нужно, – говорю я уклончиво, избегая его цепкого взгляда.
– Мне это совсем не сложно.
– Я такси вызову, – настаиваю я.
– Мирослава? – теперь в его голосе я слышу стальные нотки.
Он в два шага сокращает расстояние между нами и обхватывает ладонями лицо, вынуждая посмотреть ему в глаза. В первый миг мне хочется солгать, но я подавляю этот порыв.
– Ты сам знаешь, – говорю я смущенно, чувствуя себя маленькой, глупой и наивной. – Наши родители… Не хочу, чтобы кто-нибудь нас увидел.
– Ты предлагаешь держать наши отношения в тайне? – с недоверием спрашивает он, словно одна мысль об этом его оскорбляет.
– Какое-то время, – умоляюще заглядываю ему в глаза.
– Мира, мы же не в детском саду. Я не собираюсь прятаться. – Он источает такую непреклонность, что я теряю уверенность в том, что выбрала правильную линию поведения.
– Я расскажу отцу. Правда. Не сегодня, но я расскажу, – кладу руки ему на грудь и нежно поглаживаю. – Обещаю.
– Ладно, – нехотя, но все же соглашается он.
Я счастливо улыбаюсь и целую его в губы.
Пока я вызываю такси, Даня подходит к бару и щедро плещет в стакан выпивку. Делает большой глоток из бокала и рассматривает меня со странным выражением на лице. От его харизматичной красоты, от исходящей от него силы и уверенности у меня слабеют колени. Посылаю ему робкую улыбку и подтверждаю заказ.
Такси приезжает практически мгновенно. Как раз тогда, когда я бы с радостью согласилась подождать, водитель невероятно пунктуален.
Пока я вожусь с ботинками, Даниил накидывает на себя куртку и снимает с плечиков мое пальто. Я чувствую, как мне на плечи опускается теплый кашемир, а бережные пальцы высвобождают из-под воротника мои волосы. От этой естественной и безыскусной заботы в душе у меня становится тепло.
Едва мы заходим в лифт, Даниил нажимает на нужный этаж и притягивает меня к себе.
– Ну, ты как? – спрашивает он тихо, бережно убирая надоедливую прядь волос, которая упала мне на глаза.
– Нормально, – поднимаю на него взгляд и неуверенно улыбаюсь.
Это не совсем ложь, но и не чистая правда. Я ведь ухожу от него, хотя больше всего мне хочется остаться.
– Что ты делаешь завтра? – Этот вопрос он задает, когда мы уже стоим у машины, но никто из нас не делает попытки открыть дверь.
– Завтра новый семестр начинается. Пары с девяти утра и до трех.
– В три забрать тебя не смогу, – он недовольно морщится. – Обещал отцу пойти с ним на деловую встречу. Понятия не имею, насколько это затянется. Украду тебя на обед?
Я киваю. Его предложение отзывается в моей душе сотнями фейерверков. Лицо расплывается в неприлично счастливой улыбке, и, если бы не обещание маме, я бы прыгнула на Даню и попросила унести меня обратно в его квартиру.
Пока все это проносится в моей голове, он открывает дверь такси, но, прежде чем я сажусь в салон, ласково проводит рукой по моим волосам. Мне так хочется продлить это мгновение нежности, что я, повернув голову, прижимаюсь губами к его теплой ладони.
Из горла Даниила вырывается сдавленный стон. Он порывисто тянет меня к себе и крепко целует в губы. Прикосновение совсем короткое и длится считаную долю секунды, но этого достаточно, чтобы по телу разлилась горячая волна желания.
– До завтра, Мирослава, – хрипло произносит он, усаживая меня в такси.
– До встречи.
