Его дерзкая девочка (СИ) - Коваль Алекс

— Но я рядом, слышишь? И поддержу, как бы там ни было, поняла?

Я киваю. Его слова согревающим душу бальзамом растекаются в груди, накрывая бушующую у меня внутри бурю. Я, собравшись с духом, начинаю выкладывать все по порядку. От приезда домой до скандала и побега.

Я чувствую, как он застыл. Как стал дышать почти незаметно для меня. Как окаменели его объятия, и истошно бьется сильное сердце.

— … а потом ты знаешь, — закончив свой рассказ, подняла на парня взгляд. — Я идиотка, да? — всхлипываю, потому что становится очень нелегко сдержать новый поток слез. Я-то уж думала, что все их выплакала.

— Нет, совсем нет, — вопреки моему ожиданию, говорит Тимур, нежно касаясь губами виска. — Я не представляю и на каплю то, что ты чувствуешь сейчас, но, Злата, это эмоции. А они имеют особенность проходить. И тогда остается послевкусие — горечь от сказанных нами слов.

Он так уверенно говорит, словно понимает, о чем. Словно и не о моей ситуации, а о своей. Как причудливо в жизни бывает. Тимур не разговаривает со своим отцом, я вот… теперь со своим. И там, и тут пропасть.

— Но они обманули меня, Тим…

— Умолчали.

— Я должна была знать.

— Зачем? Ну, что бы в твоей жизни это поменяло?

— Все.

— Что все, дурочка? — посмеивается парень, — скажи мне, ты хоть раз чувствовала себя чужой в своем доме?

— Нет.

— А то, что тебя не любят или ты не нужна, чувствовала?

Я задумалась, потом отрицательно мотнула головой, добавив:

— Нет, конечно!

— Ну вот.

— Что, ну вот, Тимур? — подскочила я, вырываясь из теплых объятий и оборачиваясь к парню, — к чему ты клонишь, я не пойму?

— К тому, что Роман Георгиевич — твой отец, Злата, — смотрит на меня снисходительно взъерошенный Тим, — и совсем не важно, биологический он или нет. Он тебя растил, воспитал, вложил свою душу в тебя. Какая разница, чья там кровь, принцесса? Родители не те, кто родили, а те, кто воспитали.

— Но… — хотела возразить, но попросту не нашла слов. Обхватила колени руками, уткнувшись в них подбородком, блуждая невидящим взглядом по груди Тима.

Настолько уверенно, настолько правильно прозвучали слова Абашева, что меня проняло.

— И я думаю, твоих родителей можно понять, — продолжил Тим, воспользовавшись моей заминкой, — почему они умолчали данный факт из твоей биографии. Скорее всего, была веская причина, и мать твоя бросила этого мужика не просто так. Ты не можешь отрицать, что этот Мартынцев поступил мерзко.

— Может, он… ну…

— Воспылал отцовскими чувствами?

— Да.

— Спустя двадцать лет?

Я кивнула. Тим поморщился.

— Сильно сомневаюсь.

— Тогда я не понимаю, зачем он появился сейчас?

— У меня две версии. Либо ему нужна ты, и у него был настрой рассорить вас, что у него с успехом получилось. Либо ему нужен Роман Георгиевич, а если точнее, его связи, деньги, да мало ли, тот же шантаж. Золотарев пойдет на все ради тебя, Злата. Тебя и твоей матери. И Мартынцев это знает. Такие, как он, не меняются, и судя по поведению и тому, что он тебе наговорил, это не любящий отец, жаждущий познакомиться с дочкой.

— Я не знаю Тим, — вздыхаю сокрушенно. — Просто… просто это так обидно и больно. Узнать, что столько лет ты была и не ты вовсе. А люди, которые были рядом, каждый день лгали!

— Тебе просто нужно остыть и спокойно поговорить с родителями. Я уверен, они тебе все объяснят, и больше чем уверен, что ты их молчание поймешь и оправдаешь, принцесса, — говорит Тим после минутной заминки. Его взгляд так серьезен, а от слов мурашки бегут по рукам. От того, что парень так уверенно объясняет, казалось бы, простые и очевидные истины, я чувствую себя маленькой глупенькой дурочкой.

Собственно, и веду себя так, выдав обиженное:

— Ты, однако, с Дамом говорить не торопишься.

Тим нахмурился и покачал головой.

— Это другое, Злата.

— Не другое. И ты ведь понимаешь, что неправ.

— Так, мы сейчас о тебе разговариваем, а не обо мне! — заломил бровь Тим, притягивая меня к себе. Снова обнимая и прижимая, срывая с губ томительный поцелуй.

— Теперь ты пытаешься уйти от проблем с помощью секса?

— Ну, если у тебя получилось, почему бы и мне не попробовать, — рассмеялся Тим, повалив меня на кровать в ворох одеял и подушек. Касаясь губами мочки уха, спускаясь к шее и вниз… все ниже, да ниже…

— Мне, наверное, надо было… м-м-м, — спина непроизвольно выгибается, когда Тим добирается с поцелуями до груди, — позвонить.

— Куда? — хриплый шепот Тима.

— Отцу и маме. Сказать, где я…

— Во-первых, я сказал, что ты у меня. Во-вторых, третий час ночи, я думаю, точно не стоит их тревожить. Вы все остынете и утром переговорите. Захочешь, отвезу тебя домой с первыми же петухами, — на его губах появляется улыбка. — Но за риск я тебя готов отлупить, как маленького ребенка. Ты только подумай…

— Ты будешь самым жестким отцом, — перебиваю его, потому что если он снова начнет меня отчитывать, я опять разревусь. И так все лицо распухло из-за слез.

— Я буду самым лучшим отцом в мире!

— Ты знаешь, я почему-то в этом ни капли не сомневаюсь.

И все, мир померк, и дальше нам было снова не до разговоров. Уж не знаю, кто, куда и отчего из нас убегал, но так «бегать» я готова хоть каждую ночь…

Глава 28. Тимур и Злата

Мое утро наступает с тихого вибро на телефоне.

Открываю глаза, плохо соображая, что происходит. Бросаю взгляд на часы — время подбирается к десяти утра. Сказать, что я не выспался, ничего не сказать, особенно если учесть, что мы и уснули-то только с рассветом.

Это была безумная ночь. Совершенно перевернувшая всю мою жизнь с ног на голову. У меня было много «связей» в жизни, но такое… с осознанием, что Золотарева для меня не просто красивая игрушка и мать будущего ребенка, все в корне поменялось в голове. Полная, мать ее, перестройка.

Хотелось не просто брать. Или кайфануть, как это было раньше. Хотелось отдавать. И, черт возьми, ощущение, будто это был мой первый настоящий секс в жизни. Первая серьезная близость.

Машинально сжимаю сильнее руки на талии принцессы, двигая к себе еще ближе. Хотя казалось бы, куда уже? Злата же только завозилась, крепче обхватывая меня руками. Сквозь дрему прошептала что-то вроде:

— Еще пять минут, Тим… — и, чмокнув в шею, утыкаясь в нее же своим носиком, закинула свою стройную ножку на меня, а потом так же безмятежно уснула, сладко посапывая.

Рядом. Здесь. Черт побери, я никогда так не кайфовал. Но эти мелочи, происходящие с нами чисто на подсознании, охренеть как греют душу. Кто бы знал!

Хотелось лыбиться, как последнему дураку, глядя в потолок, и тупо лежать, ощущая ее прикосновение и дыхание в унисон с моим, но вибро повторилось.

Пришлось нащупать рукой мобильник на тумбе и открыть сообщение. Десятое от Романа Георгиевича. Отец беспокоился за дочь и спрашивал, куда, по какому адресу он мог бы подъехать.

Лукавить не стану, подумал о том, что им надо поговорить, а пригласить Золотарева старшего, пока Злата спит, — самый безопасный вариант. Она в принципе не смогла бы заупрямиться. Но потом я тут же отмел эту идею. Ей надо отдохнуть, остыть, выспаться, а потом хорошенько позавтракать…

Завтрак, черт! У меня же совершенно пустой холодильник, млять. Я никак не думал, что у меня будет ночевать беременная женщина, и абсолютно не подготовился к такому повороту событий. То есть вообще. Совершенно. Даже круп и макарон с заварной лапшой в моей квартире никогда не водилось.

Твою ж…

Но Злате нельзя пропускать завтраки. Это вообще один из самых важных приемов пищи. И уж, тем более, ей нельзя есть какую-нибудь пакетированную или фаст-фудную фигню.

Проклятье!

Как бы мне ни хотелось валяться и дальше, но пришлось выпутываться из объятий любимой, а потом, на ходу набрав ответ Роману с просьбой не волноваться, топать в магазин. Я вообще не мастер в ухаживаниях, а готовка для меня — лес дремучий, но, думаю, уж сварить кашу мозгов хватит. В крайнем случае, интернет мне в помощь.