Ангел со сломанными крыльями (СИ) - Юкки Ри
— А вдруг он убежит? Потеряется? Надо его забрать!
— Погоди, Богдан! Он никуда не денется, он же пришел к тебе! Давай подождем, Женя сказал, что разберется. И просил не выходить на улицу.
— Я так хочу его обнять!
— Конечно, смотри, какой пушистый! Пушистее, чем твой плюшевый медведь.
— Папа обещал его привезти на Новый год. По нему я тоже соскучился.
— Думаю, он понравится твоему щенку. Как ты его назовешь?
— У него, наверное, уже есть имя. Как бы его узнать?
— Попробуй во сне.
— Ага, точно. Я помню, как Ангел мне во сне первый раз приснился, я тогда очень удивился.
— Знаешь, я видела странный сон про него. Кажется, его на самом деле зовут Милуш.
— Очень может быть. Вряд ли ангела-хранителя на самом деле зовут Ангел.
— Это я его так назвала. Потому что была маленькая и глупая. Надеюсь, он на меня не обиделся, что назвала его не настоящим именем.
— А ты спроси у него. Во сне.
Богдан удивленно посмотрел на Милу, а та — на него, и оба рассмеялись. Мила тогда была уверена, что с появлением хранителя Богдана все беды закончатся, все неприятности останутся позади.
Богдану тогда действительно стало лучше. Щенка поселили в домике охраны, а Богдану разрешили гулять с ним утром и вечером. Малышу поставили будку во дворе и там он спал днем, а Богдан наблюдал за ним из окна. То ли благодаря прогулкам, то ли влиянию щенка, Богдан стал спокойнее, ночные кошмары и судороги прекратились. Теперь все его разговоры и мысли были только о собаке. Он по-прежнему не хотел общаться с мамой, не соглашался посещать групповые занятия, не хотел ничем заниматься. Просто сидел целыми днями у окна, да гулял со щенком, которого назвал Ричардом.
Наталья Николаевна очень переживала из-за того, что сын не хочет ее видеть. За месяц, проведенный в клинике, она познакомилась почти со всеми пациентами, а персонал воспринимал ее как свою. Все очень сочувствовали женщине, старались утешить и отвлечь от тяжелых мыслей. Ни Мила, ни Богдан не обратили внимания, что Наталья Николаевна все чаще и чаще проводит время в обществе одного из пациентов. Сорокапятилетний художник из Франции, лечившийся в клинике от затяжной депрессии, видимо, смог не только отвлечь, но и увлечь маму Богдана настолько, что та буквально расцвела, помолодев при этом, казалось, лет на десять.
Когда француза выписали, Наталья Николаевна перестала проводить в клинике целые дни. Теперь она приходила к сыну на пару часов несколько раз в неделю. А когда Богдан увидел в окно, как она выходит из машины своего французского кавалера, он опять устроил истерику и отказался общаться с матерью. Мила боялась, что перепады настроения и приступы агрессии вернутся, но Богдан, наоборот, стал очень тихим и словно отгородился от всего мира. Даже от нее. Если раньше он хотя бы общался по скайпу с отцом, то теперь отказывался отвечать на звонки. Пришлось Миле принять очередной вызов от Сергея Викторовича — отца Богдана, и объяснить сложившуюся ситуацию. Тот покивал головой, попросил держать его в курсе и отключился. Ему сейчас тоже несладко. А Богдан, похоже, винил в развале семьи себя. И чувствовал вину перед отцом.
Именно тогда Мила, посоветовавшись с психологом, который был у них с Богданом общий, попросила Женю уговорить врачей отпустить их из клиники. Богдана надо расшевелить, вытащить из состояния апатии. Она помнила, как он когда-то привел ее в танцевальную студию. Теперь ее очередь помочь Богдану. К тому же в доме Ричард — Рич, как сокращенно звал его Богдан, будет всегда рядом. Это тоже должно помочь.
Женя сказал, что заберет их днем, так как с утра должны привезти елку. Настоящую! Мила предвкушала, как они будут украшать ее вместе с Богданом и Женей. Тот обещал провести с ними всю праздничную неделю, с Рождества до Нового года. И отец Богдана хотел приехать. Может быть, встреча с ним тоже поможет Богдану. Мила была уверена, что у них все получится. Они проведут вместе праздники, а потом, возможно, смогут вернуться в Россию. И все будет хорошо. Надо только очень этого захотеть. И не забыть загадать желание на Рождество.
Глава 2 — Богдан
Богдан смотрел в окно и думал о будущем. Пытался представить его дальше, чем на один день. И не мог. Ему все чаще казалось, что никакого будущего у него нет. Есть только унылое настоящее. И прошлое, которое потихоньку кажется все менее реальным. Было это на самом деле или приснилось? Богдан чувствовал, что начинает сомневаться и путаться в своих воспоминаниях. Он помнил, что ехал в клинику с надеждой, что все будет хорошо. Но почему-то эта надежда растаяла, сменилась тоской и апатией. Богдан чувствовал, что теряет себя, меняется, становясь кем-то другим, не тем Богданом, которым он был раньше. И этот кто-то ему совсем не нравился. Он ничего не хотел. Ни к чему не стремился. Ему никто не был нужен.
Но стоило появиться Миле, как этот кто-то отступал, прятался, уходил в тень, выпуская прежнего Богдана, растерянного и испуганного. Он понимал, что происходит, чувствовал, но не хотел огорчать Милу. И старался при ней вести себя как раньше. Получалось не очень, но все же они общались. Разговаривали о прошлом, о настоящем. И никогда — о будущем.
Он помнил, как появился ангел. Мила увидела щенка в окно и позвала Богдана. Тогда, взглянув в голубые собачьи глаза, Богдан увидел в них себя. Того, каким запомнил его хранитель. Таким, каким он был раньше. То, что щенок совсем не походил на того волка, который спас Богдана, вытащив из реки, было совсем не важно. Это был его хранитель, и для него Богдан был прежним. Только нуждающимся в помощи. Поэтому хранитель и пришел. Чтобы помочь. Чтобы не дать Богдану забыть себя. И Богдан старался. Пытался прогнать этого другого, чужого и безразличного. Пытался не дать тому занять его место. Прогнать его не получалось. Не хватало сил. Приходилось просто держать оборону, не пуская чужака дальше. Это было тяжело. Трудно.
Помогали прогулки с собакой. Они бегали, валялись в снегу и дурачились, и Богдан на время забывал о своих проблемах. И даже не вспоминал о том, что Рич — на самом деле не просто щенок, что сам он находится в больнице, что безнадежно отстал от одноклассников в учебе и его будущее неопределенно и туманно.
Богдан помнил, что хотел стать врачом.
