Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн
Задержавшись в своем небольшом кабинете, я смотрела на экран смартфона несколько секунд прежде, чем все же решительно набрала знакомый до боли номер…
– Кира?
И снова – эта радость в его голосе. Слишком искренняя, слишком обезоруживающая. И совершенно не имевшая больше значения.
– Есть важный разговор, – произнесла в ответ без долгих вступлений.
Глава 44
Я стояла, глядя на стальную дверь перед собой.
Леша предложил переговорить здесь: в квартире его любовницы. Или, как он со значением подчеркнул, бывшей любовницы.
От присутствия в этом месте было тошно. Но спорить я не стала: на это не было ни времени, ни сил. Как не было и варианта получше: дома, при детях, обсуждать такие темы не хотелось. В ресторане – рискованно, потому что я не знала, не выльется ли этот разговор в громкий скандал. Ну а снимать какой-нибудь номер в отеле всего на час – казалось бессмысленным.
Поэтому я отбросила в сторону бесполезную рефлексию и приехала по уже знакомому адресу. Номер квартиры мне тоже был известен, осталось лишь поднять руку и наконец нажать на кнопку дверного звонка.
Сделав глубокий вдох, я наконец позвонила.
Послышались торопливые шаги. Леша распахнул дверь и в нос мне ударили запахи еды: он готовил что-то вкусное. Возможно, мясное рагу или что-то в этом роде…
Губы невольно изогнулись в усмешке. Как же много талантов открывалось в нем теперь, когда мы уже не жили вместе. И какой же я была дурой, что раньше ничем его не напрягала, а все тащила на себе сама.
Он сделал приглашающий жест и я, подавив отвращение, шагнула внутрь. Леша заботливо помог мне снять пальто, мягко поинтересовался:
– Ты голодная? Я как раз приготовил ужин…
Из прихожей было видно кухонный стол. Нет, он не просто приготовил ужин. Он, кажется, готовился к этой встрече, как к свиданию.
На столе стояли зажженные свечи, виднелся букет моих любимых лилий и бутылочка шипучего. Хотелось повернуться к нему спросить: а где все это было раньше, Леша?
Раньше. Не теперь, когда мне это уже совсем не нужно.
– Ты точно именно меня ждал? – уточнила насмешливо.
Он улыбнулся в ответ: как-то нежно и печально одновременно.
– Только тебя.
Я передернула плечами и отвернулась от вида накрытого стола. Сухо пояснила:
– Спасибо, я не голодна. У меня мало времени – дети ждут дома.
На его лице явственно проступило разочарование, граничившее с болью. Но он быстро подавил эту эмоцию, предложил ровным тоном:
– Тогда, может, выпьешь чего-нибудь?
– Ничего не нужно. Спасибо.
Было видно, что он рассчитывал совсем не на такую реакцию. И все же постарался этого не показать.
– Ладно… Ну, проходи. Устраивайся, где удобно.
Я прошла в гостиную, неторопливо огляделась. Невозможно было отделаться от мыслей, что в этих стенах мой муж изменял мне с другой женщиной. Возможно, на этом самом диване, обитом красной кожей. Или на такого же цвета кресле. Возможно, даже вот на этом стеклянном столе…
Меня замутило. Поискав глазами что-нибудь, до чего они, быть может, все же не добрались, я направилась к одинокому, стоявшему в углу стулу, всеми будто бы забытому. Присела на самый краешек, дождалась, когда Леша приблизится…
– Может, сядешь на диван? – предложил он. – Здесь не слишком удобно…
– Мне – удобно, – отрезала решительно.
Он вздохнул:
– Окей. Прежде, чем ты перейдешь к тому, зачем пришла, я все же хочу тебе сказать: я очень рад тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь…
Я взметнула на него взгляд.
– Не перетрудись с комплиментами.
– Это всего лишь правда.
Я усмехнулась:
– Ну да, а ты у нас главный поборник правды. Самый честный человек на свете.
Он принял эту шпильку молча. После паузы с ухмылкой заметил:
– Готов вечно слушать твои колкости.
– Жаль, но тебе это не светит.
Разговор стал казаться бессмысленным оттягиванием главной темы. Сложив на коленях руки, я снова посмотрела Леше в лицо и проговорила:
– Давай не будем тратить время на перебранки. Я должна кое-что сказать…
Сердце загромыхало в груди так, словно я опять была девятнадцатилетней студенткой, которая не знает, как сообщить своему парню о беременности. Так, словно мне и сейчас была жизненно важна его реакция…
– Так говори.
Он произнес эти два слова совершенно спокойным голосом, а вот меня спокойствие, казалось, все стремительнее покидало с каждой минутой.
Поэтому дальше тянуть я не стала. Выпалила прямо:
– Я беременна.
Он застыл. Из всей его фигуры жили, казалось, только глаза. Они отчаянно искали мой взгляд, пытались прочесть по лицу что-то важное…
Повисла пауза – мучительная, напряженная, когда каждый из нас чего-то ждал от другого. Но вот он протяжно выдохнул. Губы его разомкнулись, произнося неожиданные слова…
– Интересно, ты снова сообщаешь мне эти новости после того, как сама уже все решила? Тогда лучше сразу скажи, что именно.
В его голосе не было упрека – скорее, в нем читалась горечь. И от того не возникло желания огрызнуться, как-то резко ответить…
– Еще не решила.
Он шагнул ко мне ближе, опустился передо мной на колени, взял мои руки в свои…
– Я не буду давить, но подумай вот о чем, Кира… а может, этот ребенок нам послан откуда-то свыше? Может, это знак, что не нужно расставаться, а наоборот, стоит дать другу еще один шанс…
Я молниеносно вырвала из его захвата свои руки.
– Давай без этого. Этот ребенок никак не повлияет на мое решение с тобой развестись.
Я поднялась на ноги, сделала насколько шагов по комнате, словно не находя себе места…
Он встал за мной следом, спросил сдавленно:
– Тогда чего ты хочешь от меня? Если решишь рожать – можешь быть уверена, что я буду тебе помогать. Может, я плохой отец и муж, но я всегда вас содержал – с этим ты спорить не можешь.
– И не только нас, – как-то внезапно для меня самой вырвалась язвительная ремарка.
– Да, это было. Извини, что я не могу изменить прошлого, – развел он руками в разные стороны.
Мы замолчали. Больше не было смысла здесь оставаться. Поэтому я сделала глубокий вдох и как можно спокойнее проговорила…
– Хотела, чтобы ты просто знал. Когда приму какое-то решение – сообщу.
Его голос остановил меня уже на выходе из комнаты. Читавшиеся в нем горечь и непонимание буквально прожигали насквозь. А вот сами слова мгновенно подняли со она души удушающую волну возмущения…
– Вот смотрю я на тебя, Кира… такую отстраненную, равнодушную, гордую. Холодную, как тот самый айсберг в океане. Смотрю и не могу не думать о том… а любила
