Призрачный рай - Mila Moon
Силы внезапно покидают: хочется лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. Ни о чем. Вхожу в комнату Коди, оглядывая до боли знакомое и опустевшее помещение, где совсем недавно обитала жизнь: он игрался, смеялся, делал уроки. Не выдерживаю, затыкаю рот руками, чтобы мои громкие всхлипы никто не слышал. Никто. Только омертвевшие стены. Я сгибаюсь пополам, обхватывая себя руками и делая прерывистые вздохи. Наверное, я никогда еще не чувствовала себя так паршиво, как сегодня. Паршиво и разбито. Особенно после слов Виджэя, будто я забыла о семье, и сейчас сложный переломный момент.
Как я могу забыть о том, о чем думаю постоянно и не могу нормально спать? Сон не спасет, если устала душа.
Как можно забыть, что родной человек умирает, а ты бессилен против болезни? Это невозможно, мысли пожирают ежедневно.
Все на свете отдала бы, чтобы не он лежал в палате, а я. Избежал злой участи и несправедливой судьбы.
Утыкаюсь в мягкую подушку, обнимая ее руками и представляя Коди. Я снова шепчу бессвязные и бессмысленные фразы, моля Бога о помощи. И сама верю в то, что он слышит, хотя это так глупо, по-детски, будто загадывать желание на Новый год.
«Пожалуйста, не отнимай его у меня».
Засыпаю, когда все слезы, кажется, выплаканы, и чувствуется опустошенность.
Иногда нужна такая ночь, когда плачешь так сильно, как только можешь. Просто плачешь в надежде, что сейчас вся боль покинет, выйдет наружу, выплеснется, а завтра вновь будешь обманчиво спокоен и не покажешь, что на самом деле, внутри давно все сгорело от безысходности.
***
Я так крепко спала, что услышала жужжание телефона не с первого раза. Еле разлепила глаза и стала искать вибрирующую технику, шаря по столу и карманам. Он оказался почему-то под кроватью.
— Да, — хриплю в трубку, не глядя на экран и не узнавая севший голос.
— Доброе утро, Ливия, — произносит Санди Индера, и я раскрываю глаза, болезненно морщась от падающего солнечного света.
— Доброе, — откашливаюсь и сажусь на кровати, приглаживая растрепавшиеся волосы и одежду, в которой уснула.
— Я так понимаю, ты не в своем номере, потому что я туда уже набирала, — говорит менеджер, и я хмурюсь от ее недовольного тона.
— Да, я сейчас дома, но скоро буду на работе и преступлю к своим обязанностям…
— Сначала зайди ко мне, — прерывает она мою речь и отключается, а я еще несколько секунд смотрю на потухший экран. Как странно. Что я могла натворить и рассердить эту доброжелательную девушку?
Выбираюсь из кровати и прохожу в ванную, ужасаясь от своего внешнего вида, когда смотрю в зеркало. Лицо опухло, от моих ночных рыданий, глаза красные, и это надо немедленно устранить, дабы не пугать людей. Кошмар.
Ищу свежую одежду, кое-как привожу себя в божеский вид, заглядываю в комнаты Виджэя и Розы, но они еще спят, поэтому не бужу и выбегаю на улицу, мчась на всех парах в метро. На утренний кофе времени нет, он подождет, а желание получить первый выговор меня не радует. Скрещиваю пальцы, когда подхожу к кабинету менеджера по подбору персонала и делаю глубокий вдох, стучась в дверь и слыша «Входите».
Санди как всегда великолепно выглядит. На ней брючный костюм кремового оттенка, неброские украшения, а волосы подобраны в прическу. Она отрывается от компьютера, когда видит меня, и кивает на кресло:
— Здравствуй, Ливия, присаживайся.
Ежусь от ее строгого вида и голоса, устраиваясь «поудобнее» в кресле.
— Кофе? — спрашивает девушка, складывая руки перед собой.
Отрицательно мотаю головой и тихо произношу:
— Нет, спасибо.
— Я хотела уточнить, все ли в порядке?
Несколько раз моргаю, непонимающе глядя в ее голубые глаза.
— Э… да?
— Я имею в виду, мистера Лавлеса.
— Кого? — еще больше удивляюсь. Ожидала чего угодно, но не такого вопроса и разговора.
— Капризный музыкант, — поясняет она, слегка приподнимая уголки губ.
— О, — кашляю и ерзаю на сиденье. Очень неожиданно. Значит, фамилия придурка Лавлес? Что ж, буду знать. Нужная информация о нем не помешает: небольшой туз в рукаве.
— Да, все в порядке, — пожимаю плечами, как ни в чем не бывало.
— Некоторые девушки из персонала видели, как вы ссорились. Это правда, Ливия?
Я теряюсь, глядя в ее глаза и не зная, что ответить. Может, эти девушки фанатки и неровно к нему дышат, а я мешаю им в осуществление мечты подтереть зад Оззи или другим участникам группы? Возможно.
— Мы… да, такой момент был, но мы разрешили конфликт, — нахожусь с ответом и отвожу взгляд на свои сомкнутые руки, которые нервно теребят край кофты. Ох, как я не люблю лгать, но это ведь ложь во благо? Сейчас меньше всего хочется, чтобы меня переводили снова на уборку обычных номеров и лишали хороших премиальных. Оказывается, я корыстная, как говорил бирюзовый баран. Он был прав. Ну и плевать.
— Мне не очень хотелось бы, чтобы ходили разные слухи и сплетни, которые могут дойти до ушей начальства, понимаешь, Ливия? — говорит немного нервно Санди, постукивая ногтем по поверхности стола. — Это может повлечь за собой последствия.
— Да, понимаю, — произношу поникшим голосом.
— Об этом узнала пока только я. Так как мистер Лавлес недавно хвалил тебя и говорил, что ты прекрасно справляешься, я закрою на это глаза. Один раз. Между вами ведь ничего нет, кроме рабочих отношений?
Что? О чем она вообще?
— Нет! Конечно, нет! — быстро говорю, обращая на нее внимание, и смотрю прямо в глаза, которые сверлят во мне дыру. — Оззи и я, просто клиент и работник, не более.
В этот момент в сознание врывается ночь после концерта. Стискиваю зубы и выталкиваю эту картинку прочь, как и ощущения, которые испытывала тогда.
— Отлично. Не хочу, чтобы кто-то из персонала переходил дозволенную черту и пренебрегал своими обязанностями, — отчеканивает менеджер, постепенно теряя ко мне интерес, ведь главное она узнала: я не сплю с клиентом. — Поэтому ты можешь быть свободна. Надеюсь, что такое не повторится, Ливия.
Чувствую себя нашкодившим щенком или котенком, которого хорошенько отругали за то, что он пописал на ковер, и тыкнули носом, чтобы запомнил: так делать плохо.
Киваю, бормочу «Хорошего дня» и убираюсь из ее офиса. Как всегда «везет»: кто-то из персонала точит на меня
