Татьяна Тронина - Солнечная богиня
– Ты бросила Викентия, да?..
– Да, – легко согласилась Оля. – А что такого? Только, пожалуйста, не думай, что я сделала это из-за тебя…
– А из-за кого? – встревожился он.
– Из-за себя в первую очередь! – улыбнулась Оля.
– Ты даже это… не накрасилась? – улыбнулся и он. – Тебе так гораздо лучше, честное слово!
Еще совсем недавно она выглядела совсем по-другому – женщина с резковатыми чертами лица, потому-то он и сомневался, она это или не она…
Оля снова засмеялась и ничего не ответила.
Они сели на открытой веранде, поднимавшейся над водой, официант принес им меню.
– Только сейчас поняла, какая я голодная, – призналась Оля, наклонившись к Павлу. От нее нежно пахло липовым цветом.
– У тебя замечательные духи… Я, в общем, тоже ничего не ел.
– Почему? Ты на диете? – усмехнулась она.
– Нет. Я забыл.
– Забы-ыл!.. – передразнила она. – Нашего мальчика никто не кормит… Я хочу пиво и шашлык, а еще какой-нибудь салат, вроде «Цезаря».
Павел сделал заказ.
Оля сидела на деревянном стуле, положив ногу на ногу, вполоборота к реке и смотрела на воду. Уже темнело. Под потолком веранды мигали разноцветные гирлянды, перевитые искусственными цветами. На набережной зажгли фонари.
Это было обычное кафе, каких миллион, и его единственным достоинством было только то, что оно располагалось в таком красивом месте…
На Олю смотрели. Она действительно выглядела необычно – вся в белом, с перевитыми шелковой лентой волосами, с безмятежным и одновременно отчаянным лицом.
Когда-то весной он, Павел, мечтал увидеть ее такой – с живым блеском в глазах, с улыбкой, полной интереса к происходящему… Не таинственная Дезире, не чопорная невеста Викентия, а Оля – его любовь. Конечно, у этой Оли тоже было много недостатков – она могла разозлить, вывести из себя, но она была живой. Настоящей. Как в его снах…
Принесли заказ.
Оля сразу же принялась уплетать шашлык, и Павел даже умилился ее аппетиту, этой полной, абсолютной естественности.
– Что ты так смотришь? – деловито спросила Оля, придвинув к себе пузатую кружку с холодным пивом. – А говорил, что голодный!
– Любуюсь тобой, – честно признался Павел.
– Паша…
– Да? – рассеянно спросил он, разламывая пополам хрустящую булочку, посыпанную кунжутными зернами.
– О чем ты думаешь?
– О том, что ты даже лучше, чем я мог предполагать…
– Вот как?.. – усмехнулась Оля.
– Нет, правда… – Павел наконец смог стряхнуть с себя оцепенение, вызванное ее чарами. – Ты меня спасла.
– Тем, что убедила тебя помириться с отцом?
– Нет. То есть не только…
Сумерки сгущались – теплые, ласковые, они обещали счастье. Огни дрожали на водной глади, и даже надоевший шансон, несшийся из динамиков, и сизоватый дымок от мангала не могли нарушить благодать теплого летнего вечера.
– После осени идет зима, после зимы идет весна. Каждый день похож на предыдущий… – негромко продолжил он. – Завтрак, обед, ужин. Работа. Хотя нет, работа – это то, что дает мне силы, что мне интересно. А остальное… Люди все одинаковые. Скажут пару слов – и ты уже видишь, какие они, о чем думают. Угадываешь почти каждый их поступок. Мужчины, женщины – все каким-то серым фоном… Каждый интересуется только собой, каждый стремится хоть чем-то выделиться, хотя выделиться, собственно, и нечем – только понты, понты вечные… И ничего уже не радует, ничего не удивляет! Если листопад, значит, осень пришла. Дождь – это циклон со Скандинавского полуострова приполз… А знаешь, что самое страшное? – шепотом спросил он.
– Что?
– Что все живут так, как будто смерти нет. И только потом спохватываются: как, неужели пришла пора гасить свет?.. И это – все?! Вот эта серая неразбериха, промчавшаяся стремительно мимо, это и была жизнь?..
– А чего ты хотел? – серьезно спросила Оля.
– Меня обманули! Я совсем не того ждал!
– Ну здрасте! – вдруг насмешливо произнесла она. – А тебе ничего и не обещали! Никому ничего не обещали, между прочим. Вот как хочешь, так и выбирайся из этого.
– Но теперь у меня есть ты! – возразил Павел, откинувшись назад. – И все стало другим… В тебе весь смысл.
Оля провела рукой ему по волосам. Павел поймал ее руку и поцеловал.
– Я тебя люблю.
– Разве ты раньше никого не любил? – спросила она удивленно. – Сколько тебе?..
– Сорок два.
– Сорок два!
Они замолчали. Оля глядела на воду, а Павел – на нее.
– Жизнь больше, чем любовь, – тихо сказала она. – Я это поняла недавно. А что, если и я когда-нибудь покажусь тебе тоже серым фоном?..
– Ты – нет. Ты как свет… С тобой я не знаю, что меня ждет. Это и страшно, и хорошо… Я очень боюсь тебя снова потерять. Я даже вот что думаю… только не смейся, обещай!
– Ладно.
– Если ты будешь рядом, то даже смерть не страшна. Потому что, умирая, я буду думать: жизнь прошла не зря, со мной была ты. Даже больше – с тобой и смерти нет!
– Ты так меня любишь… – удивленно покачала головой Оля. – Не знаю, смогу ли я ответить тебе тем же.
– Так вот это и интересно, что у нас получится?..
И тут она посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты выбрал правильное слово – «интересно». Знаешь, а мне ведь тоже интересно!
Была уже ночь, когда они возвращались обратно по мосту. За спиной еще играла музыка и звучали голоса, а здесь никого не было, лишь месяц висел над лесом, отражаясь в реке.
Павел повернул Олю к себе и обнял.
– Как же я скучал по тебе! – почти сердито произнес он. – Как ревновал… А ты?
– А я ничего не помнила…
– Но теперь-то помнишь! – Он поцеловал ее.
– Принц поцеловал принцессу, и она очнулась от столетнего сна…
– Смейся, смейся… – он подхватил ее на руки. – Господи, какая ты легкая!
Она обхватила его за шею и звонко чмокнула его в щеку.
– Ну вот, а теперь неси меня домой…
– Куда?
– В общежитие, куда же еще!
– А почему не ко мне? То есть в дом моего отца?..
– Паша, да ты спятил! Там Эмма Петровна, Кеша… и вообще это не твой еще дом!
– Тогда пошли к тебе, – смиренно согласился Павел.
– Что значит «пошли»?..
– То и значит! Неужели ты всерьез думаешь, что я тебя отпущу? – искренне удивился он. – Да я без тебя и минуты теперь не проживу… я у тебя под окнами всю ночь буду сидеть!
Они вышли на санаторный пляж.
Тишина и чье-то забытое полотенце, белеющее в темноте на песке…
– Отпусти меня…
Павел осторожно поставил Олю на землю.
– Экие мы неприкаянные… Ладно, идем ко мне, – вздохнув, согласилась она.
– Разве ты чего-то боишься?
– Нет, я ничего не боюсь, – легкомысленно пожала она плечами. – Ничего, ничего, ничего…
Павел топал за ней, глядя, как белая юбка вьется вокруг ее щиколоток, и сердце у него замирало.
– Я тебя давно хотела спросить… – обернулась она на ходу. – Помнишь, ты в первый раз встретил меня возле санатория? Это действительно было случайно?
– Конечно, нет. Я тогда еще не был уверен, что ты – это ты… Но меня тянуло к тебе словно магнитом!
– А я в первый момент решила, что это медведь ломится сквозь кусты! – засмеялась Оля.
Они завернули за главный корпус.
– Тс-с… Я сейчас войду внутрь, а потом открою окно. Только, пожалуйста, тише!
Через несколько минут звякнули рамы, распахнувшись. Павел, согнувшись, перелез через низкий подоконник и оказался в крошечной комнатушке. Здесь пахло липовым цветом. Пахло ею.
– Я бы нашел тебя по следу… – прошептал он, втягивая носом воздух. – Все равно нашел бы! Как собака, бежал бы за тобой…
– Молчи… Ты не собака, ты медведь!
Он прижал ее к себе. Она была тонкой и в то же время крепкой, и каждое прикосновение к ней отдавалось толчком у него в груди. Мучительное, ничем не сдерживаемое желание…
Августовское утро было прохладным, и густой туман полз над травой. Дрожа от холода, Оля закрыла форточку. Уже несколько дней, как Павел оставался у нее, но она неизменно прогоняла его среди ночи.
Она, так боявшаяся одиночества, теперь стремилась к нему, и малейшее покушение на ее свободу и даже все то, что вело к определенным бытовым неудобствам, вызывало в ней протест. Эта крошечная комната с узкой кроватью не была рассчитана на двоих!
«Брось все… – говорил он. – Уедем ко мне! Все будет так, как ты хочешь!»
«Паша, милый, я обязалась работать здесь до конца лета… И, кроме того, мне здесь нравится».
«Сашка говорит, что мы не успеваем со сроками… А я так боюсь оставить тебя!»
«Глупости, чего бояться?.. Поезжай, помоги ему».
«А ты будешь меня ждать?»
«Буду, буду…»
Но он все тянул с отъездом. Ходил за ней точно привязанный, а когда утром она вела прием, звонил каждые полчаса – в конце концов Оля рассердилась и на это время стала отключать свой мобильный.
