Киндер-сюрприз для бывшего - Лена Лорен
Следом на пороге возник...
О. Мой. Бог...
Казалось, Ярослав стал еще зеленее, чем был в тот момент, когда я провожала его в путь позора. На фоне контраста его белки и оскал были белее снега. Пигмент въелся в кожу настолько, что разумней было бы полностью искупаться в зеленке, чем пытаться вывести цвет.
И смех, и грех...
— Ярослав, прости меня, — сходу вымолвила я, сгорбившись под грузом угрызения совести. — Я сгоряча натворила.
Остановился напротив. Возвышаясь надо мной, голову склонил. Он смотрел на меня свысока так, словно я была виновата во всех смертных грехах.
Во все глаза я пялилась на его лицо, не выражающее абсолютно никаких эмоций, и тут на меня накатила очередная волна истерики в виде прорывающегося смеха. Кое-как я сдерживала себя, чтобы не расхохотаться в голосину.
— Сгоряча, говоришь? — рассек воздух его вопросительный тон.
— А-у-у-ап, — вступилась за меня моя крошка.
Ярослав лишь мельком посмотрел на Марусю, а потом заклеймил меня пронизывающим насквозь взглядом, отчего сердечко пропустило удар и ухнуло камнем вниз.
Я вяло кивнула.
— Угу. Прости меня, пожалуйста, — повторила и затрепетала ресницами. — Обещаю, больше ничего подобного не повторится.
— А-а-а-а-а! — уперто встала на защиту дочь и в конечном счете это сработало.
Внезапно Ярослав пожал плечами и бодренько двинулся в сторону гардеробной.
— Ну, так и быть. На первый раз прощаю тебя.
— Серьезно? Ты не шутишь? — не поверила своим ушам.
— Нет, все нормально. Будем считать, что ничего было, — обыденно он произнес, на ходу снимая с себя пиджак.
Странно. Он ни капельки не злился на меня.
Я все утро представляла себе встречу лицом к лицу с цербером, сорвавшимся с цепи, а на деле всего-то отделалась легким испугом.
Только нервы себе зря изводила.
На всякий пожарный ущипнула себя за ляжку. Убедилась, что я еще неокончательно сбрендила. Что я не выдумала себе оправдательный приговор.
— Что бы я без тебя делала, малышка, — вполголоса поблагодарила дочурку, которая наконец смогла перевести все внимание на свою игрушку.
Пристально проследила за Ярославом. Юркнув в гардеробную, он прикрыл за собой дверь, а я места себе не находила. Рванула следом за ним. Слегка приоткрыла дверь, заглянула в щель. Ярослав уже успел переодеться в джинсы. Стоя спиной ко мне напротив зеркала, зеленую футболку на себя напяливал.
С самоиронией у него все отлично, как я погляжу.
— Можешь тоже потихоньку собираться, — прозвучало как гром среди ясного неба.
Ну все...
Он сейчас прогонит меня.
— К-куда собираться? — несмело поинтересовалась. — Если ты из-за...
Он не дал договорить. Перебил меня на полуслове:
— Я же сказал, все нормально, — с теплотой посмотрел на меня в отражение зеркала, но голос был холодным и каким-то сдержанным, что в совокупности наводило подозрения. — Я не злюсь на тебя. Тем более я сам нарвался, когда предложил тебе пойти ва-банк. Зеленая морда — это пустяки. Через неделю ни следа не останется.
— Ты правда не злишься на меня?
— Правда.
— Ладно, — кивнула, хоть и слабо верилось. — А тогда куда мне нужно собираться?
Он выдержал недолгую паузу, точно испытывая меня на прочность, которая была на последнем издыхании.
— Это сюрприз, — выдал таинственно и опустил взгляд на свои часы. — За полчаса же управишься?
Через полчаса я уже была собрана: вырядилась в простенькие джинсы и шерстяной свитер, волосы собрала в высокий хвост и нанесла легкий макияж, чтобы скрыть свою природную бледность. Выглядела я, на удивление, свежо, но в моральном плане я пребывала в полнейшем раздрае.
Я настороженно отнеслась к тому, что Ярослав простил меня без лишних слов. Своим сверхчувствительных нюхом я ощущала запах жареного. Меня мучили параноидальные мысли.
Оставлять Марусю на Маргариту Карловну я также немного остерегалась. Предъявляла Яру все новые и новые отговорки, начиная с негативного отношения к сюрпризам и надуманной мигрени, заканчивая ретроградным Меркурием.
Сердце не на месте было, но Ярослав поспешил успокоить меня, сославшись на величайший опыт своей бабушки, воспитавшей целых четыре поколения.
С этим спорить было трудно. Да и бабуля была на седьмом небе от возможности понянчиться с моей бандиткой.
Вскоре инструкции по ухаживанию за Марусей были розданы старикам. За дочь я практически не волновалась. Волновалась я о другом. О том, что нужно было куда-то ехать, а куда — неизвестно. Сколько бы раз я не спрашивала Ярослава, ответ получала один и тот же: на Кудыкину гору.
Я, может, чего не понимаю?
Или он забыл, что сегодня проснулся как минимум другим человеком?
Куда он собрался с такой рожей?
Была у меня одна догадка, но она настолько безумная, что я быстро отмела ее.
В своих извращенных мыслях я предположила, что Ярослав удумал отвезти меня к себе домой, чтобы, к примеру, отшлепать по заднице без свидетелей.
Это и настораживало меня больше всего, но вместе с тем, мне было жутко любопытно.
Ярослав накинул на себя черную кожанку не по погоде, обулся в ботинки с массивной подошвой. Да и вообще вырядился он сегодня как западная рок-звезда, что лишний раз доказывало, что мы поедем не на горках кататься.
Непривычно было видеть его таким... не побоюсь этого слова сексуальным...
Ну... Только, если не брать в расчет все то, что находилось у него выше шеи.
Человек с лицом Шрека априори не может выглядеть сексуально.
Я вздрогнула в неловкости. Тряхнула головой, избавляясь от порочных мыслей и секундного помешательства. Поцеловала Марусю в обе щечки.
Ярослав надвинул солнцезащитные очки на глаза и нарочито громко прочистил горло.
— На-а-а-асть! — поторапливал меня, поскольку я затянула сцену прощания с Маруськой.
— Маргарита Карловна, только прошу, в случае чего, сразу же звоните Ярославу, — тряслась я над дочерью, передавая ее прабабушке. Не смогла устоять, чтобы еще разочек не поцеловать ее в носик.
Бабуля посадила сытую дочку в самодельный манеж, организованный дедушкой. Подошла ко мне и озадаченным взглядом зыркнула на своего внучка, стоявшего на пороге и пыхтевшего от раздражения.
— Я стесняюсь спросить, а он вообще в курсе, что у него с лицом беда бедовая? — прошептала она, на что я незаметно кивнула.
— В курсе. Это моя работа, — стыдливо призналась и губы поджала, боясь посмотреть на славную женщину.
