Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"
Ваграм перевел взгляд с лица Лали на окно, в которое теперь влетал шум голосов, и потом снова на Лали. И уже в эту секунду отчетливо понял — увиденная им сейчас сцена настолько въелась в подкорку мозга, что ничего у него сегодня не получится. Совсем. Ни с кем. Ни с одной из тех, что будут ждать на месте.
Как под дых ударила, маленькая Мадонна.
Да что ж такое!
Разозлившись, стиснул зубы и уставился на неё с яростью:
— Ах, ты ж…чё-ё-ёрт!
Развернулся и выбежал.
Впервые признавшись себе, насколько она ему все же дорога…
Наши дни…
— Почему ты об этом вспомнил? — шепчет Лали, самозабвенно укачивая сына.
Маленький Тигран, чье имя, данное в честь деда, подтверждало стремление этой семьи не прерывать именную цепь, мирно сопел на груди матери. А Ваграм с упоением впитывал в себя эту картину, повторяющую ту, что была годами ранее.
— Потому что упустить возможность похвастаться тем, что был прав, — это первородный грех, — смеется тихо, подбираясь ближе к ним.
Какое-то время он наблюдал за женой, наслаждаясь воцарившейся в душе гармонией. Гордился ею, собой, ими. Все же пройденный путь был нелегок.
— И чего ты вечно трепыхалась? — наигранно возмущается, целуя макушку малыша. — Сама же от меня была без ума.
Лали с напускным презрением фыркнула.
— Я тебя ненавидела, товарищ Ротинянц. Ты вызывал во мне низменные призывы к убийству.
— Ха! Врунишка…
— Ты дурак? — сдвигает брови к переносице, строго отчитывая его. — Я же была скромной воспитанной девочкой, как ещё я должна была реагировать на такого хама, как ты?
— Лали…
Ваграм меняет интонацию, интригующе приподнимая уголок рта.
— М-м?…
— Как хорошо, что ты больше не скромная, да?
Издевка достигает своей цели, и девушка тут же вспыхивает, уловив ход его мыслей. Но потом улыбается ему в ответ и корчит смешную рожицу.
Ваграм утыкается носом в нежную шею и прикусывает шелковистую кожу. Изголодался по ней дико, но пока не прикасается из боязни навредить. Роды протекли успешно, сын родился здоровым богатырем, но прошло слишком мало времени. Хотя руки так и чесались пуститься в путешествие по всему её телу.
— Обещай, — вдруг вспоминает её просьбу.
— А? — недоумение в карамельных глазах.
— Обещай, что так будет всегда.
Взгляд девушки наполняется обожанием, от которого Ваграму хочется стиснуть её в объятиях и зацеловать до смерти. Чувственной, естественно.
— Обещаю.
— И я обещаю, — он тянется к её губам.
И договор скрепляется самой надежной печатью — поцелуем.
Конец.
