Галия Мавлютова - Праздничный патруль (сборник)
– Сейчас приглашу к вам оперуполномоченного, ему и объясняйте, кто у вас пропал, зачем и с какой целью, – сказал дежурный и ушел, а дверь в актовый зал оставил открытой.
А оперуполномоченный отдыхал в своем кабинете. Уютно светился синим огоньком небольшой телевизор на столе, тут же лежала горка пухлых бутербродов, густо дымилась чашка с ароматным кофе. Дежурство предполагалось спокойным, без происшествий. Никто в Новый год никаких преступлений не совершает. Не до того всем. Все население страны сидит в теплых и чистых квартирах и с нетерпением ждет поздравительной речи президента. Оперуполномоченный откусил от бутерброда с колбасой маленький кусочек и задумчиво пожевал, глядя в экран телевизора. И тут нетерпеливо зазвонил телефон. Оперуполномоченный взглянул на трясущийся аппарат, дежурный звонит, наверное, майор тоже хочет кофе с бутербродом. Скучно ему в пустой дежурке сидеть. В это время очаровательный Максим Галкин соблазнительно заверещал тонким женским голоском, кокетливо обнажив колено, сегодня он форсил в коротенькой модной юбочке. Оперуполномоченный брезгливо поморщился, взял телефон, набрал номер и сказал, основательно заглушив дискант Галкина: «А я на заявке. Буду через три часа». И молнией отключил мобильный. Дежурный аппарат заткнулся, поперхнувшись криком на полуслове. Оперуполномоченный приглушил звук в телевизоре, прилег на диван и пригубил еще один глоток кофе. За три часа ничего чрезвычайного не случится. И в городе не случится. И во всей стране. Можно спокойно встречать Новый год.
А Морозов угрюмо лежал на металлической лавке, прямо в пальто, прикрыв бледное лицо воротником. Где-то вдалеке что-то громыхнуло, затем забарабанило по металлу, послышались крики, возгласы, затем все стихло. Владимир проснулся, привстал, осмотрелся. Нахождение в холодном «аквариуме» не прошло даром, в носу заложило обе пазухи, в горле слегка пощипывало. Морозов посмотрел на часы. Прошло почти два часа, а его персоной никто не заинтересовался. Задержание произошло случайно, видимо, сержант попался чересчур старательный. Владимир Андреевич был уверен, что в «Медиабанке» еще ничего не знают о происшествии. Позднее время, все сидят у экранов телевизоров, никому нет дела до пустых ячеек. Поэтому Морозов был спокоен и сдержан. Разумеется, Владимира волновала судьба Надежды Павловны Семеновой. Что с ней, где она? Наверное, распласталась в истерике, голосит, дергается. В сущности, из-за нее все началось. Тридцатого декабря собрались у Ворониных, чтобы отметить дружеским застольем уходящий в прошлое старый год. И надо же было такому свершиться, что абсолютно все женщины сошли с ума, увидев золотые сапожки Надежды Павловны Семеновой. Чудные сапожки, удивительные. Первой пришла в исступление Татьяна, за ней Анна, а к ним присоединились остальные. И сразу все пошло наперекосяк. Женщины не на шутку взбунтовались. Нашли из-за чего, глупые, ведь все суета. Лучше бы ходили босиком, все поголовно, на мужчин эта картина производит самое благоприятное впечатление. И в театр ходить не надо. Владимир помимо воли окунулся в воспоминания. В раздумьях его душа оттаяла, в ней не было злости и обиды, незаметно ушла боль. Владимир больше не хотел мстить любимой. В эту минуту Морозов как никогда любил Анну. Чувство пронзило его острой иглой в самое неподходящее время в пресловутом «аквариуме», пустом и холодном. Он простил Анне мелкие прегрешения. Если взглянуть на событие с другой стороны – ничего грешного в ее желании не было, она хотела быть красивой и желанной. Это не суета, не грех, не алчность. Это стремление к красоте. Все женщины мира в любые времена страстно желают быть красивыми, неповторимыми, уникальными. Владимир лег на бок и снова погрузился в приятные воспоминания.
Анна любит спать на спине. Во сне она летит, будто птица. Ноги изящно согнуты, руки свободно раскинуты по сторонам, лицо обращено в небо. Дыхание легкое, неслышное, неощутимое. Во сне Анна чувствует Владимира, во время полета всегда зовет за собой, она никогда не покидает любимого, рукой цепляет его за шею, прижимает к себе, тихонько целуя, куда придется. Владимир шмыгнул носом. Насморк, воспоминания, любовь – все смешалось, проникло в глубину души и вызвало судорожный вздох. «Родная моя, мне ничего не жаль. Я готов жизнь отдать за тебя, готов купить те самые сапоги. Да что там сапоги… Любимая, хочешь я подарю тебе Луну?..» – шептал Владимир.
Он почему-то не мучился нравственными угрызениями за содеянное преступление, его совесть оставалась чистой и светлой. Завтра деньги будут лежать в ячейке, и никто не узнает о свершившемся поступке, и уже сегодня все вернется на свои места. А репутация Морозова останется незапятнанной. Ночь смешала воедино сегодня и завтра, перепутала любовь с алчностью. Рассвет расставит точки по пунктам, вернет потерявшие ясные очертания зыбкие понятия и предметы на круги своя. Деньги в ячейку, Владимира к Анне, Анну к Владимиру. Надежду к Александру, сапоги к Надежде. У Ворониных рано или поздно жизнь образуется, кредит когда-нибудь будет выплачен. Все кончается на этом свете. И тогда всей компанией можно будет отпраздновать какой-нибудь новый Новый год, хоть китайский, хоть тайский, без разницы, главное, весело, шумно. Владимир вновь задремал. А у него не было другого выхода, обстоятельства вынуждали его впасть в длительную дрему. Он ждал оперуполномоченного. А тот находился на заявке и должен был появиться в отделении только через три часа.
А в «Медиабанке» праздник шел своим чередом. Жизнь продолжалась. Воронин сидел за барьером и сжимал кулаки, управляющий дирижировал окружающим миром, представшим перед ним в виде хмельных и шалых сотрудников, а начальник безопасности тихо и люто ненавидел абсолютно все праздники, существующие на этом свете. Анатолий Алексеевич безумно хотел спать, он устал от кутерьмы, сутолоки и вечного движения. Но ему нельзя было покидать место происшествия, все ждали поимки опасного преступника. Почему-то Морозова сразу же записали в разряд уголовников, будто открестились от него, и никому в голову не пришло, что в ячейку мог залезть и кто-то другой, любой из числа гулявших и веселившихся. Даже управляющий брезгливо подергивал ноздрями при любом упоминании о некогда честном служащем. Но размеренное течение спонтанного праздника было прервано самым наглым образом. Неожиданно внутрь помещения прорвались какие-то непонятные люди, они без устали мотали головами, размахивали руками, топали ногами, а в воздухе мгновенно повеяло опасностью. Вдруг от странной компании отделилась небольшая ее часть, эта часть подскочила к управляющему и влепила ему звонкую пощечину. Надо признаться, в этот момент Леонид Львович находился в весьма скабрезной позиции, он стоял в отдалении, а к нему на грудь припала некая особа, числившаяся в банке пиар-менеджером. Со стороны женщина выглядела явной дурой, но мужчины обожают недалеких женщин. И это тоже было видно со стороны. Леонид Львович просто таял от удовольствия. Особа на его груди с явным признаком «недавно за сорок» давно подыскивала возможность остаться с управляющим наедине. Ей было что сказать стареющему мужчине с небольшой плешью на затылке.
