Мэрилин Форстот - В лучах солнца
Виктория то чувствовала невероятную тяжесть во всем теле, ей казалось, что она не сможет пошевелить пальцем, то она ощущала себя словно в невесомости. Проведя руками по его спине, она почувствовала, как напряжены мускулы Мэтта под кожей. Хотя страсть уносила ее в пучину наслаждения, Виктории показалось, что его кожа утратила прежнюю гладкость. Она погладила его ногу своей ступней и почувствовала какие-то бугры и там тоже. Вдруг ее кольнула тревожная мысль при воспоминании о волдыре, замеченном ею сегодня на ноге Мэтта. Постепенно с небес она опускалась на землю. Что-то с Мэттом было неладно.
– Мэтт, – сказала она, отодвигаясь от него.
– Да? – Он крепко обхватил ее. – Что?
– Мэтт, с тобой все в порядке?
– В порядке? Я весь горю. Ты что? Не чувствуешь, как я хочу тебя? – Он накрыл ладонью ее грудь.
– Нет, Мэтт. Что-то не так. Что-то с твоей кожей, она покрыта какими-то волдырями.
Он игриво укусил ее ухо:
– Я так хочу тебя, что у меня болит даже кожа.
– Именно это я имею в виду! Мэтт, включи свет.
– Нет. – Он поцеловал ее и притянул к себе.
Вырвавшись, Виктория поднялась, чтобы зажечь лампу. Жмурясь от яркого света, она первым делом взглянула на его ноги и затем на спину. От затылка до пяток он был покрыт большими розовыми волдырями.
Она потрогала один из них.
– У тебя какая-то жуткая болезнь. Или аллергия на меня.
Мэтт резко повернулся и сел, пытаясь схватить ее за руку. Сделав шаг назад, Тори заметила, как он возбудился, но ее внимание тут же переключилось на живот Мэтта. Он почесал особенно заметное припухшее пятно на груди.
– О черт! Черт! – Мэтт с отвращением посмотрел на свое тело.
– Что это? Я ничего подобного не видела. – Виктория прикусила губу и покачала головой. – Если не считать сегодняшнего утра на пляже. Когда ты сказал, что тебя просто укусил муравей. Мэтт, да на тебя, наверное, напали блохи!
Теперь и она тоже ощутила покалывание мелких укусов на своей обнаженной коже.
– Мэтт, это место просто заражено. Нам нужно поскорее убираться отсюда.
Он вскочил на ноги, бормоча:
– Хорош приятель, нечего сказать. Здесь у него столько блох, как муравьев во время пикника. Он обещал продезинфицировать здесь все, прежде чем мы приедем.
– Ну он или забыл это сделать, либо это не помогло. Ты знаешь, что такое блохи. Ну и что теперь с тобой делать?
– Как же ты догадалась, – удивился он, взбегая по лестнице и волоча за собой Тори, – у меня аллергия на укусы насекомых.
– Надеюсь, ты не впадешь в кому, как бывает с некоторыми при пчелиных укусах?
– Нет, но я чешусь как сумасшедший.
Он бросился в ванную и стал рыться в аптечке.
– Вот! – Мэтт издал такой вопль, словно наткнулся на золото. – Вот эта мазь. Будь другом, смажь меня! – Он протянул ей пузырек с розовой жидкостью.
– Но этого не хватит, чтобы смазать все твои укусы. Я считаю, что нам стоит собрать вещи и уехать отсюда. Очень надеюсь, что насекомые не забрались в наши вещи. Давай переночуем в мотеле, а утром поедем домой… Может быть, ванна с питьевой содой тебе поможет…
– Может быть. – Мэтт натянул брюки.
Несмотря на ужасную чесотку, самое большое мучение доставляло ему наблюдать за тем, как она ходит по комнате в своих крохотных трусиках и полурасстегнутой блузке. При каждом ее движении блузка распахивалась, открывая его взору высокую грудь, едва прикрытую кружевным лифчиком. Он увидел не больше того, что наблюдал сегодня днем на пляже, но после того, как они подошли так близко к последней черте, ее вид в нижнем белье был еще более соблазнительным. Надо было поскорее одеть ее и увезти отсюда до того, как они окажутся здесь на полу, в ванной комнате. Черт бы побрал этих блох!
Он начал с остервенением бросать свои вещи в чемодан.
– Иди собирайся, – бросил он через плечо. – И оденься.
Тори посмотрела на себя и ахнула. Тут же она торопливо стала застегивать свою блузку. Уже в своей комнате Виктория обнаружила, что перепутала пуговицы, но ей было все равно. Она поправит это в машине. А сейчас главное собрать поскорее свою одежду и увезти Мэтта отсюда. Она не знала, что еще с ним может произойти, несмотря на его заверения, что шока от укусов не будет. Может быть, стоит обратиться к врачу?
Когда она предложила ему это через несколько минут, сидя в отъезжающей машине, Мэтт бурно запротестовал:
– Чертовски обидно, что мое так тщательно спланированное соблазнение так бесславно завершилось. Но ты не думай, у нас все еще впереди… А за меня не беспокойся, это не опасно и не угрожает жизни. Я попробую ванну с содой, а потом ты можешь смазать меня мазью.
Они ехали на север, и Мэтт, который отклонил ее предложение повести машину, подъехал к первому попавшемуся мотелю. Он уже вылез из машины, когда Виктория окликнула его. Мэтт остановился и вопросительно посмотрел на нее.
– Я говорила про раздельные комнаты, – пытаясь казаться спокойной, сказала она, – но я все же предпочла бы не оставлять тебя одного сегодня ночью. Возьми номер на двоих, если ты не против.
Он ухмыльнулся и подмигнул:
– Все, что угодно, лишь бы ты была довольна.
Пока Мэтт улаживал формальности, мысли Виктории вращались вокруг одного. Расположившись в гостинице и обработав укусы, начнут ли они с Мэттом с того места, где остановились? Глядя на него, она сомневалась, что он способен на что-то иное, чем чесаться всю ночь. Ее одновременно обуревали самые противоречивые чувства – огорчение по поводу испорченного отдыха, жалость к Мэтту и ирония к сложившейся нелепой ситуации.
Дэйн никогда бы не придумал ничего подобного. Он бы добивался в открытую того, что нужно, а ее дело было бы дать ему отпор. Но Мэтт, которого она считала сдержанным и прагматичным, разыграл старомодную романтическую любовную сцену совсем как в прежних голливудских фильмах.
Эти мысли вернули ей хорошее настроение. В мотеле, пока он отмокал в ванной с содой, Виктория перебрала чемоданы, выкладывая только то, что могло понадобиться ночью. Шорты для него, сорочку для себя. Когда ее рука наткнулась на полную коробку презервативов, она не могла сдержать смеха. Очевидно, мелкие насекомые разрушили большие планы.
Накинув сорочку, она пожалела, что не купила еще шелковый пеньюар. Хотя она более чем догадывалась о том, что они будут заниматься любовью в эти выходные, ей и в голову не приходило, что он увидит ее в ночном белье.
Она решила, что в его состоянии ему все равно, как она выглядит. Мэтт весь был поглощен своей злосчастной чесоткой, и чем больше он чесался, тем сильнее распухали волдыри. Она надеялась, что содовая ванна в сочетании с обработкой мазью снимет дискомфорт.
