Дорофея Анисимова - Исповедь Розабеллы (СИ)
Алекс, который много раз названивал мне, прося о встрече, исчез уже после месяца.
Просто перестал звонить, беспокоить просьбами, что очень удивило меня.
Еще удивительнее было то, что я не отказывала ему во встречах, понимая, что этот мужчина знаток своего дела, но стоило наступить назначенному дню, как Алекс звонил и сообщал о срочных делах и переносил все на другой день.
И вот, он исчез, оставив меня глубоко озадаченной. Ведь Алекс точно хотел сообщить мне что-то важное по последнему разговору.
Когда встретиться в очередной раз нам помешал срочный пациент, требующий операции, он позвонил мне на сотовый, чтобы предупредить:
— Мне очень жаль, Роза, — начал он, стоило мне только поднести трубку к уху, не здороваясь, — но человеку требуется срочная операция.
Я только вздохнула и улыбнулась, слушая оправдания независимого врача, и поспешила успокоить:
— Не волнуйся, Алекс, все в порядке, — я оглядела кафе, где мы условились встретиться, и продолжила, — здесь очень уютно, а я давно не появлялась на людях. Как раз, с пользой проведу время, не заморачиваясь никакими думами о неизлечимой болезни…
— Кстати о неизлечимой болезни, — прервал мой монолог врач и каким-то взволнованным голосом заявил, — все не так, как сообщили тебе тот врач, Роза. Не знаю, на каком основании он сделал этот вывод, — по ту сторону послышался чей-то голос, зовущий хирурга, и Алекс, ответив, что подойдет через минуту, поспешил закончить, — именно на эту тему я хотел с тобой поговорить. Слишком все странно. Помнишь, ты сдавала анализы? Так вот, они дали мне совсем иной результат. Оказывается…
Что там оказывается, я так и не поняла, ибо связь прервалась, и послышались длинные гудки, оповещающие о завершении разговора.
Тогда я не обратила внимания на это обстоятельство, но исчезновение Алекса наталкивало на тревожные мысли. Я несколько раз посещала его клинику, но того и след простыл. Коллеги ничего не знали, они сами были удивлены тем, что всегда ответственный врач пропал, ничего никому не сказав.
Но, вскоре, и это перестало меня волновать. Ну, кто знает, какие возникли у мужчины проблемы. Ведь и у Алекса своя жизнь, которая требует внимания.
Другие проблемы оттеснили эти мысли. Однажды, консультируясь с лечащим врачом, я чуть не попалась на глаза Максиму. Зачем и почему он посещал больницу, я так и не отважилась спросить. Это вызвало бы подозрения и лишние вопросы.
С того момента я и забросила свое лечение, подумав, что пока боли не мучают меня, ничего страшного не случится. Просто опустила руки.
Тихая мелодия сотового заставила меня очнуться от воспоминаний, и я оторвала взгляд от созерцания ночного неба, наполненного многочисленными яркими звездами. Нажав на кнопку принятия звонка и, приложив мобильный к уху, ответила:
— Алло.
— Роза, это Валя, — произнес знакомый голос, — я звоню, чтобы предупредить о том, что не смогу прийти сегодня.
— Да? Что-то случилось?
— Нет, нет. Просто тут такое дело, — голос детектива звучал приглушенно, — встретила знакомого и…
— Хорошо, я понимаю, — ответила я спокойно и поспешила попрощаться, — тогда до…
— До понедельника, Роза. Тогда тебе точно не отвертеться.
Послышались гудки.
Отключилась.
Оторвав трубку от уха и положив его рядом с собой, я прислонилась лбом к стеклу.
Облегчение. Вот, что я ощущала сейчас. Облегчение от того, что мне не придется пересказывать чужому человеку о своей жизни. Приход Валентины и так заставил меня вспомнить о прошлом, вновь испытать нелегкие чувства.
И эти воспоминания никак не желали меня покидать, четкими картинами выстраиваясь перед глазами.
Сразу вспомнилось то, как Максим узнал о болезни, как раскрыл мой обман, сплетенный для защиты семьи. Я не скрыла бы свою болезнь, если на то не было бы причин.
Мама и так переживала о брате, который все еще мучился от непонятных страхов. Темнота, шум, скопища людей и, даже, столовые приборы пугали Стаса, заставляя биться в истерике и кричать пока не охрипнет горло.
Он у нас всегда был хрупким и стеснительным, а сейчас и вовсе ушел в себе… замкнулся в своем сознании и закрылся от всех других людей. Даже от нас с мамой.
А мама, с ее-то сердцем…
Нет, я никогда не смогла бы возложить на нее и это бремя.
***
Врач продолжал что-то упорно мне объяснять, постоянно жестикулируя и кивая головой. Мне оставалось лишь согласно кивать головой, хоть я и не понимала из его речи ни слова.
Немецкий язык очень грубый и жесткий, и, его, наверняка, сложно учить.
Хорошо, Максим придумал: навязал мне диктофон, который моментально передавал получаемые данные обладателю второго новейшего устройства и переводил все сказанное профессором.
Все-таки его компания сгодилась, то есть, пригодилась продукция его компании.
Стоящий передо мной мужчина в зеленом халате и такого же цвета колпаке представлял собой образец настоящего мужчины. Конечно, с моей точки зрения. Высокий, подтянутый, с жестким и решительным лицом и светлыми волосами. На глаз ему можно было дать 35–38 лет.
Высококвалифицированный психиатр. Доктор наук.
Еще и хороший мужик, знающий свое дело.
Жаль, что он не знает хотя бы английский, что говорить о русском.
— Он спрашивает, следуете ли вы его предписанию на счет брата, — хриплый, с едва заметной смешинкой, голос Максима пробрался в извилины моего подсознания, заставив вздрогнуть и широко открыть глаза.
— И что мне ему сказать?
Врач, услышав непонятную речь, недоуменно окинул меня взглядом светло-карих глаз и вновь задал какой-то вопрос. Блин, вот вляпалась.
Ну и понадобилось же Максиму уехать именно сейчас. Когда труды нескольких психологов и, специалиста в своем деле, Эриха Клейна начали приносить хорошие плоды. Стас чаще улыбался, общался с окружающими и почти перестал бояться своей тени.
Вот уже семь месяцев миновала с того дня, как Максим привез нас с мамой в Германию для обследования брата. Услышав о брате, он сразу же изъявил желание предоставить ему лучшее лечение и я, понимая, что не могу отказаться от этого, ради здоровья Стаса и спокойствия матери, согласилась.
