Ирина Быстрова - Дневник офисного муравья
Чего не скажешь обо мне. Кадр по имени Олег тут, кстати, ни при чем. Потому что оказался даже очень вполне. Оказался или показался? Ладно, уточним. То есть будем еще встречаться. Вопрос только зачем?
Хотя когда тебя знакомят, вопрос «зачем?» не стоит. Скорее «почему?». И вот на него ответ есть. Потому что он не показался мне противным. И я ему, видно, тоже. Так что повода отказаться от следующей встречи вроде не было, и поэтому… встреча состоится. Так вся наша жизнь и складывается-из того, чему не было поводов отказать. Ладно, проехали.
А вот финка… Почему я думала, что в ней сто восемьдесят роста и семьдесят веса, руки как ноги и румянец лыжницы во все лицо? Наверное, потому, что таковы финские стереотипы в моих мозгах. Обнаружилось, что она вовсе не стереотип. А скорее-противотип. Воробьиный рост, воробьиный вес, воробьиный голосок. И такая выкрутит руки нашему Тиму? С трудом верится.
А вообще, было прикольно. Даже странно…
30 ноября, понедельник. А Кэтин блондин посмотрел на всю нашу компанию и сказал, что мы еще не вышли из досадовского возраста.
– С осуждением сказал? – уточнила я.
– Нет, – ответила Кэт, – даже обрадовался. А то, говорит, я ему казалась очень серьезной, он даже боялся.
– Это ты специально серьезной прикидывалась, да? – спросила я.
– Ага, – нехотя ответила Кэт.
– Чего ты сопротивляешься? – сказала я. – Отпугиваешь бедолагу и все такое. Может, отдашься потоку и…
– Не могу, – вздохнула Кэт. – Мешает что-то. Может, это старость?
Никакая это не старость. Это просто привычка быть одной. Затягивает. Развращает. С ней надо бороться, а то годам к пятидесяти станем законченными мизантропами. Вот именно поэтому, чтобы бороться, я иду встречаться со своим очень-вполне-Олегом. Поведет меня на блюз. В пятницу.
2 декабря, среда. Когда я была маленькой и смотрела разные фильмы про партизан и прочих героических персонажей, я всегда мучилась вопросом: а смогла бы я так? Я имею в виду: умереть, не предав Родину.
Сегодня я узнала ответ на этот вопрос.
Не смогла бы.
Продала бы Родину на раз-два. Не за деньги. Не за горбушку хлеба. А за интерес. О чем это я? Да просто сегодня позвонил г-н Толмачев. И спросил:
– Ну, как ваши дела?
– Нормально, – ответила я.
– Нормально плохо или нормально хорошо? – уточнил он.
– Нормально нормально, – рассмеялась я.
– Понятно, – рассмеялся и он.
– А у вас? – поинтересовалась я, размышляя, чего это он звонит.
– У меня прекрасно, – ответил он.
Кто б сомневался. У него такое жизненное кредо, это я успела понять за время нашего знакомства.
– И есть работа для вас, – продолжал он. – Я подумал, вдруг вам не нравится, – пояснил он. – И решил позвонить.
Я попросила рассказать. И теперь мучаюсь. Потому что уже хочу туда. И кто я теперь после этого? Ренегат Каутский.
3 декабря, четверг. От вакансии я отказалась. Не потому, что стыдно стало за ренегатство. Не потому, что лень идти. А потому, что я вдруг поняла, что в глобальном смысле не знаю, чего хочу. То есть на каждом коротком конкретном промежутке времени у меня есть какие-то желания, типа поесть, поспать, похохотать, но вот если копнуть чуть глубже…
А на работе у Бена новая волна активности.
– Что это с твоим шефом? – спросила у меня сегодня Джейн, с которой я продолжаю умеренно дружить.
– А что с ним? – удивилась я. – По-моему, он сегодня вполне обычный.
– Ну-ну, – сказала Джейн.
Ее «ну-ну» меня заинтриговало. Я что-то пропускаю?
И прям через пять минут обнаружилось, что нет.
– Ирэн! – раздался мощный вопль из шефов-ского кабинета. – Сюда!
– Я здесь, – объявила я, появляясь в дверях.
– Вот. – Шеф протянул мне какую-то бумаженцию. – Надо размножить и раздать персоналу. Пусть выберут, что им нравится. Два дня сроку. Время не ждет.
Я вышла в приемную.
– Что там? – подбежала ко мне Мила.
На листке в столбик было перечислено следующее: австралийский футбол, авторалли, акватриал, баскетбол, бейсбол, бридж, водное поло, волейбол, гандбол, канополо, кёрлинг, крикет, ля-кросс, пейнтбол, перетягивание каната, поло, подводное регби, регби, регбол, ринк-бенди, футбол, футбол-теннис, футзал, хоккей с мячом, хоккей с шайбой, мини-баскетбол.
– Ё-моё! – шепотом закричала Мила. – Он выбирает для нас корпоративный вид спорта! Видишь, тут только командные виды спорта… Что будешь делать? – спросила она.
– Размножу и раздам, – сказала я. – А что, есть варианты?
– Представляешь, как все буду орать?
– Не на меня же, – пожала плечами я. – Слава богу, все понимают, откуда ноги растут.
– И что характерно, – заметила Мила, – генеральный опять в отъезде.
4 декабря, пятница. Конечно, все орали. Или фыркали. Или тихо матерились. Кое-кто, правда, смеялся. Но это в основном были те, кто у нас не работает. Тим, например.
– Ну, Ларина, тебе и свезло, – сказал он мне вчера, когда я доложила ему последние сводки с фронта. – Такого придурка среди твоих начальников еще не было.
– И надеюсь, больше не будет, – ответила я.
– Что, собираешься смываться? – поинтересовался он.
– Пока нет. Платят мне хорошо, работа не бей лежачего, к дури его я начинаю привыкать…
– Вот это плохо, – перебил меня Тим. – Привыкать-слово мерзкое. Особенно в твоем контексте.
– Но вообще, это все детали, – продолжала я. – Просто он ждет перевода в Лондон.
– И ты надеешься попасть с ним туда? – усмехнулся Тим.
– Не-ет! – рассмеялась я. – Туда он меня точно не возьмет. Туда он не возьмет ничего из своей нынешней жизни. Просто когда он свалит, я смогу там наконец-то нормально работать.
– Кем? – спросил Тим.
Резонный вопрос. Но почему-то он меня совсем не беспокоит. Почему-то мне кажется, что место мне там найдется.
А из списка я бы предпочла бридж. Сидишь себе, режешься в карты…
А еще я сегодня иду на блюз. Я люблю блюз или как?
5 декабря, суббота. Я люблю блюз умеренно. То есть очень отдельные его вещи. Или просто вчера был такой блюз?
И главное-я не поняла: Олег сам-то его любит? Или повел меня туда, чтобы просто произвести впечатление?
И еще вопрос, который, кстати, мучает меня очень давно. Почему джаз и блюз-это интеллектуально и прилично, а поп и диско-вроде бы нет? Я вот люблю поп и диско. Потому что весело. Правда, тоже очень отдельные вещи. И почему, кстати, я не могу любить очень отдельные вещи из разных миров, почему принято выбрать что-то одно и признаваться в любви к нему?
Короче, это попутные мысли и мыслишки. А главная-Олег какой-то мутный. Или, точнее, по выражению Джейн, тухлый. Вроде и протрепались весь вечер без передыху, и общие интересы нашли, но какой-то все время присутствовал фон. Как будто он этой жизни в целом не рад.
