Диана Блейн - Сплетение судеб

Габи смотрела в его черные глаза, пока он снял с нее рубашку и бросил ее на пол. И тогда он устремил глаза на нее: на ее высокую, упругую грудь, тонкую талию, плавный изгиб бедер, на длинные стройные ноги. Он наклонился, поднял ее на руки и осторожно опустил в ванну. Габи только ахнула — с такой легкостью он это проделал.

— Ты шею сломаешь, — сказала она.

— Ну уж не от такой крохотули, как ты.

Он достал из шкафчика махровую рукавицу, намылил ее и начал мыть Габи, не обращая внимания на ее попытки отнять у него рукавицу и мыться самой.

— Сиди смирно, не вертись, а то я пропущу какое-нибудь местечко, — посмеивался он.

Габи покраснела, а он продолжал осторожно тереть ее рукавицей, с наслаждением вдыхая аромат ее тела. К тому времени, как он покончил с мытьем, Габи чувствовала себя так, будто они занимались любовью, — так сладостно было ощущать на своем теле прикосновения его рук.

— Вставай, — шепнул Марк, кончив мытье, и протянул Габи нагретое полотенце.

Габи, как лунатик, выступила из ванны и встала перед ним, а он стал медленно, дюйм за дюймом, растирать ее тело, то и дело останавливаясь, чтобы коснуться ее нежными, требовательными пальцами.

— Хочу погрузиться в ванну вместе с тобой, — заглядывая ей в глаза, прошептал он. — Мы займемся там любовью.

Габи закрыла глаза — его голос, его руки сводили ее с ума.

— Я… я не хочу.

— Нет, ты хочешь, — нежно сказал он и мягко, словно бабочка крылом, коснулся губами ее губ. — Но мы не станем этим заниматься, пока не заживет твое плечо. Не хочу, чтобы разошлись швы.

— И вообще не станем, — трепеща, сказала она.

— Габи, — прошептал Марк, уронив на пол полотенце, — разве ты не хочешь меня? — И он медленно привлек ее к себе. То, что она читала в его глазах, не нуждалось в пояснениях. Он обхватил ладонями ее лицо и наклонился к ее губам. — Не хочешь? — спросил он.

Его губы прижались к ее губам. Габи молчала, словно завороженная. Марк раздвинул своими губами ее губы, медленно, нежно, ощущая ее дрожь, ее прерывистое дыхание, когда его язык проник в глубь ее рта и нащупал кончик ее языка.

Габи дрожала, чувствуя, как колотится его сердце.

— Марк! — Она издала стон под напором его требовательного рта.

— Извини, — подняв голову, прошептал он, а его руки тем временем потянулись к ее грудям. — Прости меня, Габи, но я чуть было не потерял тебя, ты спаслась чудом. Я хочу чувствовать тебя, касаться тебя, вдыхать теплоту твоего тела! Хочу убедиться, что ты жива и рядом со мной!

— Остановись! — нервно запротестовала она, когда его пальцы приблизились к ее затвердевшим соскам и стали мягко их теребить, доставляя ей неизъяснимое наслаждение.

— Но ты ведь выдаешь себя, Габи, ты хочешь меня, — с мягким упреком сказал Марк. — И ты хочешь, чтобы я чувствовал твое желание. Почему же ты не хочешь чувствовать мое?

Он обхватил своей большой рукой ее бедра и медленно притянул к своим, чтобы она почувствовала, как меняются контуры его тела. И стал смотреть ей в глаза, пока это происходило, и даже улыбнулся, заметив, как расширились ее зрачки и ее глаза стали почти черными. Хотя ему было не до улыбок — так мучительно он хотел ее.

— Да, тебе это нравится. Тебе нравится знать, что ты обладаешь надо мной такой властью, — прерывисто проговорил он. — Тебе нравится чувствовать, как сильно я хочу тебя.

У нее пересохли губы, когда она подняла глаза на его улыбающееся лицо.

— Я никогда… не испытывала ничего подобного с каким-то другим мужчиной. У меня это вызывало отвращение. А с тобой все так естественно и не стыдно.

— Это жизнь, — согласился Марк. — Я преподал тебе урок, Габи, показал тебе, что желание — это естественное и прекрасное чувство, что любовники должны дарить его друг другу без страха и стыда. Я рад, что теперь ты будешь это знать.

С ним Габи становилась безрассудной и бесстрашной. Так было всегда, несмотря ни на что. Злость, унижение, обида — все уходило на задний план.

Она немного отстранилась от него, положила его ладони на свои груди и стала смотреть, как он обводит ими гладкие, упругие округлости.

— О, меня волнует, когда ты так смотришь! — глухим, дрожащим голосом произнес Марк.

— А мне нравится смотреть, как ты это делаешь, — прошептала Габи, и глаза ее голодно сверкнули, когда она устремила взгляд на его лицо. — Мне нравится смотреть на твои руки, когда ты трогаешь мою грудь.

Глаза у Марка закрылись, он вздрагивал.

— Габи…

— Извини. — Она отодвинулась, подняла с пола полотенце и завернулась в него. Щека у нее дернулась от боли в плече, она дотронулась до него и слабо улыбнулась Марку.

— Ты такой темпераментный? — спросила она. Он был бледен и никак не мог выровнять дыхание. — Горячая итальянская кровь? Загораешься, едва женщина подойдет к тебе поближе? Я не хотела причинять тебе боль.

— Однако причинила, и я этого хотел, — сознался он. Голос его звучал без обычной твердости. Он выпрямился и печально улыбнулся. — Придется нам повременить, покуда ты не оправишься. Для того, что я задумал для нас, требуется большая кровать. А ты должна набраться сил.

Габи покраснела, несмотря на профессиональную выучку, и отвернулась.

— Ах, Марк, мне же не во что одеться, — вдруг сказала она и широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

— Наденешь мою пижамную куртку. Я обычно сплю нагишом, но пару пижам в запасе держу, на всякий случай. — Он отправился в спальню и достал из комода пижаму. — Штаны надену я. Для приличия. Но кровать у меня только одна, и я не собираюсь оставлять тебя там в одиночестве. Тем более после того, что случилось с тобой сегодня ночью.

Она не возражала. Из двух зол Марк был меньшее.

Габи надела пижамную куртку и, пока он принимал душ, легла в постель и натянула на себя покрывало — кондиционер был включен, и в спальне было довольно прохладно.

Марк вышел в черных пижамных штанах, такой красивый, что сердце ее опять бешено забилось. На его широкой бронзовой груди темнел треугольник густых волос, полоской сбегающих на плоский живот. Он ничуть не изменился. Идеальная фигура! Большой, мускулистый, стройный. Габи смотрела на него, и, как всегда, ею овладело желание.

— Не смотри на меня так, Габи, — предостерег ее Марк. — Я и сам сгораю от желания, но сегодня ты не в форме. Я позволю тебе спать в моих объятиях, но только не трогай мою грудь. Ты поняла, о чем я?

Габи закусила губу и покраснела.

— У меня и в мыслях ничего подобного нет, — возмущенно выговорила она.

— Рассказывай басни! — засмеялся он. — Мне очень повезет, если меня не изнасилуют во сне.

— Тебе повезет, если изнасилуют! — парировала Габи.