Сьюзен Сассман - На диете
Большая часть моих новых килограммов расположилась между грудью и коленями. В лучшие мои времена бедра никогда не доставляли хлопот, теперь же неудержимо перли во все стороны. Живот колыхался волнами, в которых обреченно барахтался пупок, и никакие приседания и наклоны не могли остановить это колыхание. А вот и последнее “приобретение” – над коленями нависли рыхлые подушки, словно излишки бедер пытались сползти на щиколотки.
Я согнулась над раковиной. Здесь тоже висело зеркало, и отражение моего лица сулило не больше радостей, чем отражение тела. На прошлой неделе, в собственной ванной, я впервые обнаружила у себя второй подбородок. Вернее, так, мелькнула какая-то тень, настолько стремительно я отскочила тогда от зеркала. Проверять, ясное дело, не стала.
В нашей ванной нелады со светом. Пожалуй, напишу статью о культуре освещения. О том, как с помощью светильников – или их отсутствия – проявлять тактичность к гостям старше тридцати. Свяжусь с дизайнерами, проконсультируюсь с психологами об особенностях зрительного восприятия. А что, недурная идея, добавлю ее в свои “Задумки”.
Рядом что-то зашевелилось, и я осторожно скосила глаза. Полуодетый скелет женского пола приник к зеркалу, раскрашивая помадой усохшую кожу вокруг ротового отверстия. Наши взгляды встретились, и ввалившиеся глаза изможденного призрака расширились от изумления.
– Барбара?
Голос звучал как у обдолбанной. Я нехотя кивнула и резким движением отхватила из держателя бумажное полотенце, чтобы вытереть руки. И все же понятия не имею, кто эта несчастная.
– Я Джоэлль. Джоэлль Тёрнер.
Дикий взгляд лихорадочно метался по моему лицу, на губах блуждала ухмылка.
Но Джоэлль Тёрнер, которую я помнила по светским раутам и загородным клубам, не имела ничего общего с этим существом – то была тихая, мягкая толстуха, молчаливая, застенчивая.
– Джоэлль? Тебя не узнать! Ты выглядишь (как кусок куриного помета, как ходячая мумия, как тысячелетняя руина, как высосанный пауком сухой мушиный трупик!)...как-то непривычно.
Она залилась безумным смехом, от которого мне стало не по себе.
– Правда, обалденно? Я только что с весов – уже сбросила двадцать восемь килограммов и сто пятьдесят четыре грамма! Охренеть!
Я проникновенно улыбнулась, прикидывая, могла ли светская дама напиться в такую рань.
– Потрясающе, Джоэлль. Уж я – то знаю, чего это стоит.
Только сейчас она вынырнула из самоупоения и по-настоящему разглядела меня. Кошмарное лицо омрачилось разочарованием, крохотный безгубый рот жалостливо скривился.
– Барби, дорогая... Что с тобой стряслось?
Она стремительно выбросила сморщенную птичью лапку, ухватила меня и с заговорщицким видом подтащила к себе. Лапка нырнула в косметичку и выудила оттуда пузырек с таблетками. Призрак Джоэлль всунул пузырек мне в ладонь и торжествующе провозгласил:
– Вот, три раза в день за полчаса до еды!
– Очень мило, Джоэлль, но я уже глотала таблетки. Пустой номер.
Я попыталась вернуть сомнительный дар, но Джоэлль стискивала мою руку, не давая разжать пальцы.
– Ты о том дерьме, что валяется в любой аптеке?
Я поежилась. Та, прежняя Джоэлль ни за что не сказала бы “дерьмо”. Эта лихо подмигнула мне и обдала горячим возбужденным шепотом:
– Такое без рецепта не купишь. Тут все без обмана, на себе проверила. Разуй глаза, полюбуйся!
Она отцепилась от меня, оставив на коже глубокие следы от ногтей, и кокетливо повернулась. Крохотные кружевные трусики жалко болтались на плоской деревянной заднице. Опавшая старушечья грудь свисала как у козы.
– Великолепно, – выдавила я.
Свихнулась. И лучше ее не злить. Придется взять эту отраву, а потом выкинуть при первой жевозможности, чтобы не поддаться соблазну. Выкинуть прежде, чем превращусь во вторую Джоэлль. Рассыпаясь в благодарностях, я припрятала пузырек.
– Да, вот это тоже возьми, помогает.
Я боязливо развернула потертый рекламный листок. “Супердиета Калифорнийского Института Сердечных Болезней!” – кричал заголовок.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – забормотала я, пятясь к выходу. Прочь из этой комнаты ужасов, прочь от чучела, которое в прошлой жизни было женщиной по имени Джоэлль Тёрнер, а теперь смотрелось чудовищной пародией на мой собственный вожделенный идеал.
Оторвав Кэтлин от тренажера, я ринулась домой.
– И что, думаешь звонить в Калифорнийский институт? – осведомилась она по дороге, выслушав мой нервный отчет о макабрическом видении в туалете.
– По-твоему, это шарлатанство?
– Перечитай-ка помедленнее.
Мы отбежали в сторону, к железнодорожной насыпи. Я развернула рекламный листок и выразительно огласила список дозволенных продуктов. Документ поражал воображение – к числу “диетических” относились и хот-доги, и сливочное мороженое, и соленые чипсы. Кэтлин пренебрежительно махнула рукой:
– Еще большее идиотство, чем та “чудодейственная” яичная диета!
Я не стала спорить, молча сложила рекламку и сунула поглубже в карман. Кэтлин – не ясновидящая, тоже может ошибаться. Позвоню, от меня не убудет. В кармане пальцы наткнулись на пузырек волшебных таблеток, и после секундного колебания я решилась поведать и о них. Кэтлин рассмеялась:
– Давай, глотай, моя дорогая! Эти невинные леденцы – верный пропуск в дурдом.
– Зато похудею.
Удивительно, однако меня уже не тянуло избавиться от подарка сумасшедшей. Положение отчаянное, терять-то нечего, да и риска особого нет. Такой, как Джоэлль Тёрнер, я в любом случае не стану, ведь вешу чуть больше семидесяти. В прежней Джоэлль было куда больше.
– Ты ведь не собираешься жрать эту дрянь? – осведомилась Кэтлин подозрительно спокойным тоном.
– Кэтлин, уж ты-то должна понять, что...
Меткий удар выбил склянку у меня из руки. Пузырек звякнул и раскололся об асфальт; яркие шарики рассыпались.
– Вот потянешь на сто пятьдесят кило, идиотка, тогда и будешь плакаться.
– Спятила? Это лекарство пьют тысячи людей. У нас с Джоэлль один и тот же врач, он бы не стал прописывать ничего опасного.
– Отрава это, а не лекарство!
– Тебе-то что? Ты мне кто, надзирательница?
– Нет, подруга.
Я пожирала волшебные пилюли тоскливым взглядом. Их еще можно спасти – осторожно выбрать из осколков, обтереть... Но злобная фурия, провозгласившая себя моей подругой, вновь прочла мои мысли. В ту же секунду таблетки захрустели под подошвами кроссовок. На миг мне смертельно захотелось ее ударить.
– Класс! – Кэтлин просияла и заплясала вокруг меня в шутовской боксерской стойке. – Ну, опять раскисла? Да разозлись ты как следует, пойди до конца хоть раз в жизни! Чем ты рискуешь?
