Сандра Браун - Пламя страстей
– Нет, ничего, я только подумала, как Сара выдержит всю службу.
Несколькими минутами позже она приветствовала своего отца у основания украшенной гирляндами лестницы. Он повел ее в гостиную, где перед аркой, увитой цветами и зелеными ветками, уже собрались приглашенные – многих из них Ли видела на той вечеринке, куда они ходили вдвоем с Чадом. Чад тоже был там, поджидая ее со своим пастором.
Внутри у нее все перевернулось, и если и оставались еще какие-то страхи, то они развеялись при виде мужчины, женой которого ей предстояло сейчас стать. На нем был темно-синий костюм-тройка, белая сорочка и серый с синим галстук. Из окон, у которых вместо рождественской елки теперь стояли корзины с цветами, лился солнечный свет, ярко освещая его темные волосы. Казалось, его глаза буквально проникали в нее своей сияющей глубиной. Он излучал силу и уверенность. Как она могла бояться выходить за него?
Свой брачный обет они произнесли серьезно и уже безо всякого волнения. До самого момента, когда молодые обменялись кольцами, Сара хранила спокойствие. Надев на палец Чаду золотое кольцо. Ли повернулась к матери и протянула" свой свадебный букет маленькой дочке. Таким образом Сара тоже оказалась участницей свадебной церемонии. Когда жених целовал невесту, он поцеловал и свою новоиспеченную дочь. Все зааплодировали.
Амелия впервые в жизни доверила руководство своей кухней кому-то еще. Специально приглашенный официант подавал изысканные закуски и напитки. Поскольку ничего крепкого Амелия не признавала, в честь прекрасной молодой пары пили только шампанское.
Чад проглотил семь порций салата из крабов, горсть соленых орешков, три сандвича с огурцом и два куска свадебного пирога. Ли застала его за тем, что он и Саре в рот засовывал кусок глазури с пирога. Малышка была в полном восторге от того, что ее новый отец носит ее на плечах по всему дому и горделиво знакомит со всеми гостями.
– А как ты хороша без одежды!.. – услышала Ли горячий шепот, за которым немедленно последовал поцелуй в шею.
– У тебя гости, – процедила она сквозь зубы, продолжая улыбаться священнику, который смотрел в их сторону. – Веди себя прилично!
– Даю тебе пятнадцать минут, и мы уезжаем. Поцелуй всех, кого надо поцеловать, возьми все, что тебе нужно, припудри нос или сделай еще что-то, зайди в ванную, а после этого, если потребуется, я утащу тебя отсюда за волосы.
Уже больше не обращая внимания на святого отца, она повернулась и звонко поцеловала Чада.
– Слушаюсь, сэр!
С затуманившимся взором она попрощалась с Сарой, не в силах оторваться от своего ребенка. Спускаясь по лестнице с вещами, Чад заметил ее лицо, и Ли увидела, что он понимает, как тяжело дается ей это первое расставание с дочерью. Он попытался ее утешить:
– Только десять дней. Ли. Ты сможешь звонить хоть каждый день.
– Не подумайте, что я боюсь ее оставить на ваше попечение, – поспешила Ли заверить Амелию.
– Она не выпустит ребенка... прошу прощения… – Заверения Стюарта были прерваны телефонным звонком.
– Он хотел сказать, что я ни на минуту не выпущу малышку из поля зрения, – закончила Амелия за мужа.
– Я знаю, – ответила Ли улыбаясь. Но при виде вернувшегося в комнату Стюарта улыбка на ее лице погасла.
Избегая смотреть на нее, он сказал:
– Чад, тебя к телефону. Чад засмеялся:
– Отец, ты мог бы просто передать мне.
– Это Грейсон.
Это имя прозвучало так, как если бы оно обладало какой-то магической силой, могло рассеять толпу, изменить любое настроение. Как по команде, все гости до единого повернулись и ушли назад в гостиную. Разговор, бывший до того шумным и оживленным, превратился в тихое жужжание, напоминая скорее похороны, чем свадьбу.
Сара колотила мать по внезапно побелевшим щекам.
– Чад, – хрипло прошептала Ли.
– Сегодня я не на вызовах, отец. И он знает, что у меня сегодня свадьба. Он звонит, чтобы нас поздравить? , Стюарт смотрел в пол.
– Лучше поговори с ним сам.
Чад повернулся к Ли и сжал ей локоть.
– Я сейчас вернусь, – сказал он с мимолетной улыбкой.
Ли все поняла. Глаза его не улыбались. Она стояла как вкопанная, глядя вслед мужу, скрывшемуся в комнате за холлом, которая была кабинетом Стюарта.
– Почему ты не дашь мне малышку? – тихо сказала Амелия.
Ничего не замечая вокруг себя. Ли передала ребенка в руки свекрови. Как если бы она вызвала его волевым усилием, в дверях появился Чад.
– Ли, – только и произнес он и вернулся назад в комнату.
Она думала, что ноги не послушают ее, но ей удалось преодолеть длинный холл. Она вошла в комнату, обшитую деревом и уставленную книжными стеллажами. Чад стоял у окна к ней спиной. Он снял пиджак и теперь развязывал галстук. Она инстинктивно закрыла за собой дверь. Щелчок замка вывел Чада из оцепенения. И все же он продолжал еще какое-то время смотреть в окно и лишь потом обернулся к ней.
Она все поняла.
– Нет! – закричала она, затыкая себе рот кулаком. – Нет!
– Прости меня. Ли. – Он обеими руками взъерошил волосы, затем провел по лицу, потер глаза, нос и губы, затем опустил их вдоль тела. – Прости, но я ничего не могу поделать! Мне надо ехать.
– Ты не поедешь, ты не можешь ехать!
– Конечно, не могу. Но обстоятельства требуют, чтобы я ехал. Где-то в Венесуэле пожар на нефтяной базе. Парень, который должен был ехать вместо меня, вчера вечером повредил ногу на мотоцикле. Он лежит в клинике Далласа. Я должен ехать. Ли. Грейсон извиняется, он говорит, что ни за что не стал бы звонить, если бы…
– Ты думаешь, мне должно быть от этого легче? От его извинений за то, что он отрывает тебя от твоего медового месяца, от меня? И все как будто в порядке?
Он раздраженно вздохнул.
– Да нет, конечно, черт возьми. Я только пытаюсь объяснить тебе, что тут ничего не поделаешь. Никто не виноват. И у меня нет выбора.
Она сделала два быстрых шага в глубину комнаты.
– Ты сам мне когда-то сказал. Чад, что у человека всегда есть выбор. И не один. Например, ты мог бы отказаться и не поехать.
Она еще не успела договорить, а он уже отрицательно качал головой.
– Я не могу этого сделать. Ли. Ты сама это понимаешь.
Он произнес это спокойно, не столько в гневе, сколько в волнении. Ли понимала, что ведет себя неразумно, но ей сейчас было не до благоразумия. Разве невеста может спокойно отпускать своего жениха накануне медового месяца? Разве она не должна после этого возненавидеть свою горькую судьбу? Конечно, она обещала стойко переносить опасности, которым он подвергает себя на своей работе. Но не в день их свадьбы!
– Это никак не связано с моей любовью к тебе. Ли. Ты должна это сама понимать. Мой долг…
