Сандра Браун - Пламя страстей
– Ты что – в самом деле думаешь, что я стану тебе верить? Я очень ревнивая, я собственница. И я не потерплю ни одной женщины возле тебя.
. – Тебе не придется ни с кем сражаться. Мне никто, кроме тебя, не нужен. – Взяв за руку, он повел ее в угол комнаты, где стоял письменный стол и стул, и, сев на стул, потянул ее к себе на колени. – Ты сегодня выглядишь потрясающе, моя будущая жена, – сказал он, целуя ее в уголок губ.
– Тебе нравится мое платье?
– Оно восхитительно, – сказал он, даже не взглянув на ее красное платье из креп-жоржета с рукавами на манжетах и белым отложным воротничком, под которым был повязан черный шелковый галстук-бабочка. – А как мне под него забраться? – спросил он, нащупывая у нее на спине перламутровые, пуговицы.
– Ты неисправим.
– Это моя техническая характеристика? У меня для этого есть более точные выражения.
– Чад!
Он обхватил ее за шею и притянул к себе для поцелуя. Руки его без колебаний обняли ее за плечи. Его поцелуй имел вкус того вина, что подавалось к обеденному столу, и Ли еще раз насладилась этим восхитительным букетом.
– Черт! – ругнулся он по поводу крошечных пуговиц, которые отказывались повиноваться, и разочарованно отодвинулся от нее. – Похоже, мне не удастся освободить тебя из этого плена?
– Придется потрудиться.
Он сделал страшное лицо и угрожающе зарычал.
– Значит, придется мне утешаться воспоминаниями. У тебя сохранился тот пузырек с детским маслом?
– Ш-ш-ш, – прошипела она и быстро взглянула на дверь. Он рассмеялся.
– На ком я женюсь – на извращенке, которая прячется по темным углам? Чего ты боишься при свете дня?
– Никакая я не извращенка! – с негодованием откликнулась она. – Я только делала тебе лечебный массаж, ты сам жаловался, что у тебя плечевые мышцы перенапряжены.
– Ага, а к тому моменту, как ты наловчилась в этом деле, да еще с детским маслом, у меня уже были перенапряжены не только плечи.
Она погрозила ему двумя кулаками сразу.
– Ты просто ужасен. Ужасен!
– Ты ведь все равно меня любишь, – сказал он, перехватывая ее руки и прижимая их к своей груди. – Или нет? – тихо добавил он, внезапно посерьезнев.
– Конечно, да.
Подтверждением этого признания стал поцелуй.
– Я все время хочу тебя кое-что спросить, – сказала она после. Ее голова покоилась на его плече, а он легонько гладил ей затылок.
– Спроси.
– В тот первый день, когда родилась Сара, ты ведь подумал, что я никогда не была замужем?
– Да, – ответил он просто.
– Но я не заметила в твоем лице никакого осуждения, ни тени порицания.
Он приподнялся, так что ей пришлось сесть, и заключил ее лицо в свои ладони. Большие пальцы он поместил в уголки губ.
– Я уже тогда любил тебя. Ли: И мне было абсолютно все равно, кто ты, что ты делаешь и что у тебя было в прошлом. Я влюбился в тебя с первого взгляда, И я все был готов простить тебе.
– О Чад, – выдохнула она, наклоняясь, чтобы поцеловать его. На его щеку упала слеза.
– Эй, эй, перестань плакать, а то мне придется выдать тебе заранее мой рождественский подарок!
– Рождественский подарок? Сейчас? – спросила она и немедленно села прямо.
– Он не упакован. Весь день ношу его с собой, я хотел выбрать подходящий момент. Пожалуй, он настал, – сказал он, вынимая маленький конверт из кармана рубашки. Пока она вскрывала конверт и доставала то, что было внутри, он не сводил с нее глаз. Там были два изящных золотых колечка, усеянных сапфирами. – Они надеваются с двух сторон от обручального кольца. Подождешь еще недельку? Ну что, нравятся?
– Потрясающе, – прошептала она. – Под цвет твоих глаз.
– А я думал – твоих.
– Нет, нет, – покачала она головой. В ее слезах отражались сверкающие грани камней. – Это цвет твоих глаз.
Он надел кольца ей на безымянный палец левой руки. Это был в точности ее размер. Она взглянула на него с удивлением.
– Случайно угадал, – ответил он на ее безмолвный вопрос, скромно пожимая плечами.
– Нет, ты просто гений! Они мне ужасно нравятся, и я не могу ждать, пока между ними появится еще одно.
– Я не знал, какие ты носишь украшения, поэтому выбрал эти. Может, лучше было с бриллиантами?
– Нет! У меня было кольцо, подаренное на свадьбу, с несколькими камнями, но в последние месяцы беременности пальцы стали отекать и мне пришлось от него отказаться. Больше я его не носила. Но это ведь от тебя... это…
Она не могла подобрать нужных слов, поэтому сказала ему о своей любви жарким поцелуем. Он просунул язык ей сквозь зубы и стал исследовать сладкие недра ее рта. Она прижалась к нему теснее и отвечала на поцелуй, пока не ощутила ниже своих бедер нечто выпуклое и твердое.
Повинуясь порыву, она поднялась и медленно направилась к двери. Закрыв дверь, она тихонько заперла ее на замок. Повернувшись к нему лицом, она сбросила туфли и занялась пуговицами на манжетах. Черный кожаный ремешок свободно повис на боковых петлях.
– Знаешь, что я собираюсь сделать? – спросила она многозначительно.
– Что? – хрипло спросил он.
– Сыграть в «доктора»!
Пока она расстегивала пуговицы на спине, он сидел как приклеенный на стуле и не отрываясь смотрел на нее. Когда с пуговицами было покончено, она стянула платье с плеч и переступила через него. Затем подошла к кровати и перекинула платье через спинку. Красная шелковая комбинация повторяла каждый изгиб ее тела. Расширенные глаза и тяжелое дыхание Чада говорили о его нетерпении.
С улыбкой профессиональной искусительницы она приподняла кружевной подол комбинации и отстегнула первую резинку.
– Неужели? – рассмеялся он.
– Счастливого Рождества!
Чулки, стянутые с длинных стройных ног, последовали за платьем. За ними отправился треугольник красных нейлоновых кружев, который выполнял роль трусиков. Последним был пояс – обольстительное сочетание черного шелка и кружев.
Ли стояла перед ним в одной красной комбинации. Она была на ней как вторая кожа, лишь слегка расклешенная на бедрах и падающая легкими складками к коленям. Плотно облегая тело, она подчеркивала каждый изгиб ее женственной фигуры. Вопреки состоянию эротического транса, в которое она повергла его этой процедурой, при виде просвечивающих сквозь кружевной лифчик темных сосков он очнулся.
Он встал и начал стягивать с себя одежду так же медленно и методично, как это делала она. Когда он, наконец, остался в одних уже знакомых Ли спортивных трусах, его мужская сила просто кричала о себе под натянувшимся хлопком. Затем и трусы были сняты, и он подошел к ней во всей неприкрытой наготе Адама, представленного Еве.
