Отшельник - Мишель Хёрд

Я оставляю багаж в прихожей и вхожу внутрь. — Можно мне нож? —

Его глаза переходят на меня. — Тебе не нужен пистолет? —

Я качаю головой. — Я никогда с ними не сталкивался. —

— Мы это исправим, когда окажемся дома, — ворчит он, похожий на грозовую тучу. Он подходит ко мне и, приседая, пристегивает держатель к моему правому бедру и вставляет в него нож.

Подняв на меня глаза, он спрашивает: — Удобно? —

— Да. Спасибо. —

Поднявшись на ноги, он говорит: — Зарежь любого ублюдка, который посмеет приблизиться к тебе. —

— Хорошо.—

Я смотрю, как он бросает оружие в сумку, а затем выхожу из кабинета и толкаю багаж по коридору. На верхней площадке лестницы Доминик хватает багаж и несет его вниз.

Я спешу к входной двери и набираю код, прежде чем открыть ее, чтобы он мог просто идти дальше. Захлопнув дверь, я заглядываю в наш дом, надеясь, что мы оба вернемся целыми и невредимыми.

Я спешу догнать Доминика, и пока мы идем к — Хаммеру—, я благодарна ему за то, что он не оставляет меня. Я бы сошла с ума от беспокойства, но так я хотя бы всегда буду рядом с ним.

— Спасибо, что берете меня с собой на свои встречи и миссии. —

— Ты должен узнать о бизнесе, — бормочет он. — Если со мной и Эвинкой что-то случится, я хочу, чтобы ты был в таком положении, когда сможешь взять на себя ответственность. —

— С тобой ничего не случится, — ворчу я.

— Не в ближайшее время, — говорит он, когда мы подходим к машине.

Я забираюсь в машину со стороны пассажира, пока он укладывает багаж и оружие в багажник.

Когда он садится за руль, я кладу руку ему на бедро и говорю: — Ты вернешь свою фабрику. —

— Эти ублюдки связались не с тем человеком. — Он заводит двигатель и, сделав разворот, направляет — Хаммер— по грунтовой дороге. — Худшая ошибка, которую они могли совершить. —

Опасность в его тоне заставляет мое сердце биться быстрее, и я так рада, что он любит меня и я ему не враг.

Мы летим прямо в Перу, без пересадок.

От моего любимого мужа не осталось и следа, пока он разговаривал с Эвинкой. — У них будет доступ к ракетам и гранатам. —

Она что-то подписывает, на что он отвечает: — Ты останешься с Грейс. —

Она сильно трясет головой, а ее руки быстро двигаются.

— Альянс будет там вовремя, чтобы поддержать меня, — сердито огрызается он. — Я не оставлю Грейс одну, пока мы ведем эту чертову войну. —

Евинка снова что-то подписывает, гнев сжимает ее черты.

— Нет, я не оставлю ее с охранниками. Ты единственный человек, которому я ее доверяю, — бормочет Доминик.

— Разве я не могу остаться с тобой? — спрашиваю я, не желая разлучаться с ним.

— Не тогда, когда мы атакуем фабрику. Есть вероятность, что он взорвется, ведь там производятся все ракеты и гранаты. —

— Тогда хотя бы возьми с собой Эвинку. Она нужна тебе больше, чем мне. —

— Джебат, Грейс! Хватит! — кричит он, заставляя меня вздрогнуть на своем месте.

Как только Доминик повышает на меня голос, раскаяние сжимает его черты. В мгновение ока он бежит ко мне и опускается на одно колено перед моим креслом. Взяв мои руки в свои, он уже гораздо спокойнее говорит: — Прости меня, моя Ласка. Прости меня. —

Он целует тыльную сторону моей руки, умоляюще глядя на меня.

Освободив руки, я подставила ему челюсть и нежно поцеловала в губы, прежде чем сказать: — Я понимаю, что на тебя оказывается большое давление. Просто не делай этого снова. —

Он испускает тяжелый вздох, и кажется, что он вырвался из его души.

Мне нужно, чтобы он сделал перерыв, чтобы немного восстановить силы, и, зная, что только так он не будет спорить, я пробормотала: — Посиди со мной немного. Мне нужно, чтобы ты обнял меня. —

Доминик пересаживается на место рядом с моим и, обняв меня за плечи, притягивает к своей груди. Я быстро обхватываю его за талию и крепко прижимаюсь к нему, целуя его шею.

Внезапно он расстегивает мой ремень безопасности и перекладывает меня к себе на колени. Его тело обхватывает меня, и он прижимает меня к себе так, словно я для него самое дорогое.

Его дыхание вырывается из груди, и я обхватываю его шею руками. Зная, что ему это нравится, я легонько провожу пальцами по его волосам.

Я чувствую, как он расслабляется, и держу его так долго, как он мне позволяет.

Когда пилоты объявляют, что мы начинаем снижение, я отстраняюсь от Доминика и пересаживаюсь на свое место.

Пока я снова пристегиваю ремень безопасности, он говорит Эвинке: — Пожалуйста, останься с Грейс. Больше я никому не доверяю. —

Я смотрю, как Евинка вздыхает, а потом кивает.

Она подписывает что-то, на что Доминик отвечает: — Да, я знаю, что ты недовольна, но мне так будет лучше. —

Как только самолет приземляется, Доминик и Эвинка поднимаются со своих мест, и я наблюдаю, как каждый из них вооружается до зубов. После того как они надели бронежилеты, Доминик приносит и мне один.

Я быстро встаю и позволяю ему пристегнуть ко мне громоздкую вещь.

Когда он закончит, то возьмет пулемет и прикрепит ремень на груди, чтобы иметь легкий доступ к оружию.

От этого зрелища мой живот сжимается от желания.

Нам нужно снова разыграть его спасение, чтобы я могла показать ему, как я ему благодарна.

Доминик смотрит на меня, потом качает головой, и по его губам скользит мрачная усмешка. — Сейчас не время так на меня смотреть. —

— Упс, — пробормотал я, когда соблазнительная ухмылка растянула мне рот. — Я не могу удержаться, когда ты выглядишь так сексуально. —

— Джебат, — бормочет он, а потом замечает, что Эвинка тихо хихикает. — Сотри эту улыбку со своего лица, Эвинка. —

Она улыбается мне и направляется к двери, чтобы открыть ее.

Первыми высаживаются охранники, за ними — Эвинка. Доминик идет впереди меня, и когда мы спускаемся по лестнице, что-то ударяется о металлические перила прямо рядом со мной.

Прежде чем я успеваю осознать происходящее, рука Доминика обхватывает мою талию, и мое тело взмывает в воздух, когда он перебрасывает нас через край лестницы.

Вокруг нас раздаются выстрелы, одна за другой пули попадают в самолет.

Я готовлюсь к падению, но