На пределе - Майарана Мистеру
Порой очень трудно не приводить мысли в порядок, но иногда ещё труднее делать это вновь и вновь, особенно такому тактику, как я.
Я хотел решить эти проблемы, но их решение лежало на совершенно иной плоскости, куда нет хода без потерь на этой.
Завтра я узнаю подробности о «смерти» Лисовского и очень надеюсь не набить морду этим двум упырям за то, что всё это время держали нас в неведении. Командир взвода был для нас не просто примером для подражания. До того, как появился Польц, мы себе и представить не могли, что может случится нечто подобное. Лисовский принимал участие в спецоперации в Дагестане. Об Амире тогда и не слышали ничего, но судя по материалам дела, там был его брат. Тот район зачистили от духов, я знаю, потому что после смерти Лисовского мы всем отделением написали рапорт Арестову с просьбой вернуться туда.
И я бы не сказал, что это было просто. Три месяца в лагере провести в подлеске близ посёлка, то ещё удовольствие, но мы крепились, живя на сухпаях и изредка добытой в лесу дичи.
Я понятия не имел что нужно Амиру от Лисовского, ведь после «смерти», я уверен, даже не совался в ту сторону. По легенде ты должен раствориться под чужим именем и никогда не возвращаться в места боевых операций.
Я вздохнул и отхлебнул горячего чая, взглянув на часы. Слишком поздно, Таня должна была уже вернуться.
Взяв телефон, я набрал её номер, но она не ответила на вызов. И это начало нервировать. Отыскал в записной книжке номер её сменщицы и только хотел активировать вызов, как на экране высветилось лицо Тани.
— Да, Слав. Звонил?
Голос такой запыхавшийся
— Опять коробки таскаешь. — возмутился я. — Тань, серьёзно, что ли?
— Слав, нет. Я не таскаю. Просто складываю всё по полкам. Домой хочу, сил нет. Ты уже вернулся?
— Да, только что. Тебе долго ещё?
Таня чем-то зашумела, и я никак не мог идентифицировать этот звук.
— Через час или два, тут работы вагон. Я уже Светку позвала на помощь. Ложись без меня спать, ладно? Я на такси приеду.
— Уверена? Давай я встречу.
— Ну что ты под дверями будешь стоять? Тебе нельзя сюда, меня начальница не поймёт, когда на камерах увидит. Я приеду, всё хорошо.
— Ладно, но будь пожалуйста, осторожна, — нахмурился я.
— Хорошо, — улыбнулась она в трубку. — Люблю тебя. Пока
— Пока.
Положив телефон на стол, я уставился в окно, за которым давно стемнело. Интересно, Виноградова сейчас чувствует тоже, что и я? Прогорклое одиночество, что уже давно поменяло вкус и перестало облегчать отдых.
Качнув головой, я подхватил кружку с чаем и поплёлся на балок, чтобы подышать воздухом, проверить на месте ли машина наблюдения, а после спать пойти, но так и не ушёл, когда услышал разъярённый голос Виноградовой снизу.
— Нет! Какого хрена ты вообще мне звонишь, мудак?! Я сказала, что больше никогда не хочу тебя ни слышать, ни, тем более, видеть. Ты мне всю жизнь исковеркал, сукин сын! Подохни где-нибудь под забором, как и собирался!
Она сбросила вызов и звучно шмыгнула носом, давая понять всем, кто ещё возможно не спит и точно так же вышел на балкон, что безбожно ревёт. Всхлип, ещё один и тихое, но с ощутимой ненавистью:
— Ублюдок!
Думать не хотел, кто это был, но желание растерзать урода на куски и скормить волкам в зоопарке было настолько сильным, что вкус крови я ощутил на собственном языке.
Я мог бы отозваться. Мог бы спросить. Но в моих же интересах было не лезть к ней. Мало ли кого она так люто ненавидит. Говорят, где есть ненависть, там есть и боль, а боль возникает только тогда, когда человек небезразличен.
И я не хотел знать, кто этот человек. Сидел, сжимая кулаки, пока она не успокоилась, а потом ушел, допив уже остывший чай.
Спалось плохо. Снилась всякая ересь, какие-то дети. Волосы Виноградовой, её запах, слёзы, крики и боль. Боль и нежелание отпускать то, что так крепко держал.
Из сна вырвало чужое присутствие в постели. Тёплая Таня нырнула под одеяло и тут же прильнула к груди, ластясь нежной кошкой и скользя пальцами по груди.
Я знал, чего она хотела, но…
— Тань, я очень устал.
Замерла, глядя на моё лицо. В темноте там мало что можно было увидеть, да и при свете дня, я вряд ли бы отличился эмоциональностью.
— Слав, у нас уже давно не было хорошего секса. Я понимаю, что тот случай он… — она судорожно выдохнула, но продолжила. — Я что-то не так делаю? Больше месяца, Слав! Я думала, после командировки всё наладится, но ты словно… Словно деревянный!
И я не знаю, что ей ответить. Тупо не знаю. Просто не хочу и всё тут. Понимаю, что секс необходим, но это, блять, та ситуация, когда нет никакого физического влечения. Всё равно что пытаться возбудиться с помощью тумбочки или окна.
Таня тёплая, добрая, хорошая и уютная. Но не та, кого я хочу видеть в собственной постели. Не после Лизы.
И я не знаю, что мне с этим делать.
— Я устал, — ответил тихо и притянул её к себе. — Прости. Давай спать.
Как долго я смогу объяснять нежелание спать с ней собственной усталостью? Мне нужно что-то делать со всем этим.
Глава 12
Ночь выдалась ужасной. Звонок пьяного отца окончательно выбил меня из колеи. Когда я уходила от него, спешно собирая сумки, то думала, что никогда в жизни больше его не увижу и не услышу. Постоянное беспробудное пьянство на фоне непереносимости кого угодно сведут с ума, а останавливаться сам отец не умел. Слишком сильный абстинентный синдром не может перенести ни один человек без помощи специалиста, так стоит ли его в том винить?
Стоит. Я знала это наверняка.
— Где он? — вырвал меня из потока мыслей хмурый голос Каста.
Ярцов взглянул на часы и пожал плечами.
— Скоро будет.
Обстановка в кабинете совещаний была очень напряжённая.
Старый что-то говорил про Лисовского сегодня на обеде, кроя его нехилым таким слоем крепкого мата. Было трудно продраться сквозь него до сути яростного монолога, но я умудрилась понять, что Лисовского признали погибшим на какой-то спецоперации в Дагестане. И ребята действительно
