Оберег - Ольга Ивановна Маслюкова
— Мои дорогие родители, — укоризненно сказал Филипп, — мы, между прочим, проголодались…
— Господи, сынок, ты меня совсем выбил из колеи! Забыла обо всем на свете. Я же теперь спать не буду. Гриша, а где наша Маша?
— Час назад поливала цветы.
— Мария! — крикнула Софья Егоровна.
Где-то наверху послышались быстрые шаги, и через несколько минут средних лет женщина торопливо спустилась с третьего этажа. Ее длинное коричневое платье дополнял белый фартук с оборкой. Каштановые волосы были туго стянуты в узел и скреплены на затылке заколкой. Взгляд голубых глаз выражал преданность и готовность услужить.
— Мария, сын приехал. Ты нас покормишь?
— Да, хозяйка, у меня все готово.
— Сколько раз говорила, не зови меня хозяйкой. Просто Софья Егоровна.
— Как скажете, Софья Егоровна.
— Вот и хорошо. Филипп, ты даже не успел принять душ. Мы с отцом будем ждать тебя в столовой.
— Милорд, ко мне! — позвал хозяин собаку, которая лежала поодаль и обнюхивала место, где недавно стояли чемоданы.
Филипп поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты, где оставил Алису. Она тут же ему открыла.
— Извини, что бросил тебя, — заключив женщину в объятья, оправдывался он. — Нужно было поговорить с родителями.
— Понимаю и ничуточки не обижаюсь, так что твои извинения ни к чему.
Филипп ответил на ее поцелуй и поспешил в ванную.
Алиса отметила, что в комнате просторно и уютно. Разбирая чемодан, она первым делом достала свою любимую куклу и усадила ее на столик возле зеркала, как обычно это делала. Потом стала доставать платья и нашла для них местечко в большом шкафу, заполненном мужскими вещами.
— Алиса, собирайся на обед. Нас уже ждут, — выходя из ванной и вытираясь полотенцем, сообщил Филипп. Он подошел к зеркалу, чтобы расчесать волосы, увидел куклу и улыбнулся:
— Какой же ты еще ребенок…
— Это мой талисман, — сообразив, о чем идет речь, ответила Алиса. — Куклу подарил папа, когда мне исполнилось пять лет, и попросил, чтобы я берегла ее, а потом передала своей дочери. Когда я подросла, стала часто задавать себе вопрос: почему отец, заходя ко мне в комнату, всегда обращает на нее внимание? Он брал ее в руки, улыбался и повторял: «Береги, это очень ценная кукла». Даже не знаю, где он купил ее. Думаю, за границей, потому что таких я больше никогда не видела. Мне даже кажется, что это ручная работа. Эта кукла необычная, она всегда со мной и напоминает о детстве.
Филипп мысленно улыбнулся таким девичьим причудам, но из вежливости взял куклу в руки и, рассмотрев ее, сказал:
— Красивая, на тебя похожа. Что ж, пусть переходит из поколения в поколение. Это даже интересно иметь семейную реликвию.
Алиса засмеялась.
— Мне она тоже очень нравится. И я рада, что ты меня понял. Наша доченька будет играть с ней.
— Все наши дочки будут играть с ней. И внучки.
— Боже, внучки… Как мило. Но я пока не могу себя представить бабушкой.
— Не переживай, я к этому времени тоже буду дедушкой! — пошутил Филипп и с любовью посмотрел на Алису, которая заканчивала причесываться.
— Ты уже готова?
— Да.
Они вышли из комнаты. Филипп был в спортивных брюках темно-вишневого цвета и белой футболке. Алиса надела коротенький сарафанчик и накинула на плечи кофточку. Когда они вошли в столовую, родители одновременно повернулись.
— Красивая пара, — чуть слышно сказал отец.
Софья Егоровна хмыкнула, но промолчала. Филипп подвел Алису к стулу и помог сесть, сам занял место рядом. Так получилось, что гостья оказалась между Филиппом и его отцом, Софья Егоровна — на противоположной стороне. Это позволяло ей наблюдать за каждым. Такое пристальное внимание смущало Алису. Хоть и была голодна, она едва проглотила несколько кусочков и лишь смотрела, как Мария ловко подносила новые блюда. Но когда перед ней поставили горшочек с курицей, из которого пахло особенно аппетитно, все же взяла вилку и стала медленно вынимать маленькие кусочки и класть в рот. Глаза ее были опущены, казалось, ей страшно встретиться взглядом с хозяйкой дома.
«Нет ничего тяжелее, чем сидеть за одним столом с матерью любимого человека, которая всем видом выражает неприязнь», — думала Алиса. Она робела, одновременно злилась на себя за это, но была не в силах поднять глаза и посмотреть на будущую свекровь. А когда подумала о том, что может быть дальше, на минуту оцепенела и почувствовала себя совершенно измученной. Только железная дисциплина, к которой ее приучили с детства, помогала держать себя в руках.
Григорий Александрович время от времени пытался разрядить обстановку. Он первый справился с горячим блюдом и начал рассказывать анекдот.
— Жена говорит мужу: «Если тебя сошлют в Сибирь, я, конечно, поеду вместе с тобой, но шубу надо купить заранее…»
— К чему это ты? — косо посмотрела на него Софья Егоровна.
— Да так. Вспомнил, что тебе нужно купить шубу, вот и пришел на ум этот анекдот, — отшутился он и продолжил:
— Или вот такой анекдот. Жена говорит: «Дорогой, мне приснилось, что на праздник ты подарил мне бриллиантовое колье». А муж отвечает: «Будешь себя хорошо вести, в следующем сне я подарю тебе норковую шубу».
— Прекрати, — остановила его Софья Егоровна. — Как только ты перестал ходить и большую часть суток проводишь дома, у тебя появилось слишком много времени на всякого рода глупости, в том числе и эти анекдотики. Ей-богу, они неуместны. Раньше я за тобой такого не замечала.
— Мама, это же картинки из жизни! Ничего непристойного в этих анекдотах я не услышал, — поддержал отца сын.
— А я услышала… — Софья Егоровна была непреклонна. Она положила вилку на тарелку, встала со стула и с укором посмотрела на мужа. Выходя из-за стола, сказала:
— Намеки твои ужасны. Тем более при постороннем
