Неспортивное поведение - Мария Степановна Киселёва
Я…не знаю…Да и какая разница? Он дал понять, что не хочет меня видеть, но изменил решение. Непредсказуемый — так говорила Микки.
— Ты можешь ненавидеть меня, но черт возьми, побеспокойся о ребенке.
Я замираю под фонарем больницы. Роланд приехал из-за него.
— Чтобы ты знал, я делаю это постоянно. Именно поэтому теперь я говорю тебе держаться подальше. — и повторяю то, что говорил Прайс насчет разборок с советом — Не думай о том, что тебя не касается.
— Это меня еще как касается. — перегораживает путь к машине.
— ДНК. — произношу по буквам — Ребенок и жалость последнее из-за чего я хочу, чтобы ты снова говорил со мной.
— Поэтому не сказала раньше. — догадывается и запускает руку в волосы, как делает, когда сбит с толку, что бывает нечасто — Я знаю, что это не ты. Информацию слил Филипп. Он сам сказал мне буквально пять часов назад.
Сглатываю. Теперь у него есть доказательство, что это не я. Только им он и верит.
— Поздравляю с разгадкой. — мне удается сказать это достаточно твердо.
— Умоляю тебя.
Качаю головой.
— Не смеши меня. Роланд Прайс не умоляет. А теперь я хочу домой.
— Я умоляю именно тебя.
Но вот он. Он. Роланд Прайс, который без заминки встает на колени ночью у главной больницы. Он берет мои руки.
— Я облажался, Жемчужина. Я люблю тебя и меня это неожиданно убивает.
Мне не удается сдержать слез.
— Я тебя отлично понимаю. — шепчу, пораженная признанием и в целом происходящим.
— Я больше никогда не усомнюсь в тебе, буду тем, кого ты во мне увидишь. И знаю, ты заслуживаешь кого-то, перед кем был пример настоящей семьи, но я сделаю больше, Жемчужина.
Чуть тяну его вверх, заставляя встать.
— Нет.
— Нет? — глупо переспрашивает.
— Я не хочу очередных дифирамб. Мне нужен человек, который не захочет разрушить мою жизнь из-за поспешных выводов, что уж говорить о конкурентах в бизнесе. И ты купил меня, не забыл? Контракт расторгнут.
Таксист сигналист, и я поднимаю палец вверх — минута.
— Я постоянно думаю о своем ребенке, Роланд. — говорю отстраненно — И знаю одно — я сделаю все, чтобы если в его руках оказалась власть, он и не подумал ею воспользоваться так, как ты. Постарайся сделать что-нибудь, чтобы меня больше не похищали, называя миссис Прайс.
Когда сажусь в машину, обхватываю себя руками. Может, мне стоило бы остаться, закрыть на все глаза? Что…что он сделает после уговоров…перейдет к чему-то новенькому?
В квартире меня встречает Симба и тишина, прерванная звуком уведомления ноутбука, телефон остался где-то на трассе.
«Если тебе нужна помощь что-то в тайне донести до этого мудака или разобраться, я к твоим услугам» — пишет Леви, а затем досылает — «Для справки: мы с Дианой будем классными дядей и тетей. Поздравляю»
Меня еще никто не поздравлял с беременностью, и никто не позволял себе называть Роланда мудаком. Так что я выдавливаю улыбку, не успеваю дойти до кровати, когда съезжаю на пол спальни.
* * *
РОЛАНД
На сколько процентов из ста я себя ненавижу? Больше триллиона. Отдал бы половину состояния за то, чтобы вернуться и не обвинять Луизу? Больше половины. Точно. А если в момент, когда договаривался об истреблении Моргана, то все бы. Без раздумий.
— Мистер Прайс, вас не могут дозвониться, перенаправили в кабинет. — сообщает Виолетта через секретарскую.
Принимаю вызов.
— Ты видел Лу?
— Хоук?
— Мы не видели Лу со вчерашнего вечера, около семи. Телефон вне доступа, — его выкинули похитители — квартира заперта. Где она, Прайс⁈ — рычит в трубку Микки.
Уже набираю сообщение Оливеру и во второй штат.
— Узнаю и сразу сообщу.
Не успеваю положить трубку, девушка продолжает:
— Если с Лу что-нибудь случится, хотя бы царапинка. Я буду винить тебя, и это не ограничится чувствами, Прайс.
— Очень мило, а теперь не отнимай время, если действительно хочешь ее найти.
Сейчас семь утра. Может, она заснула, что едва удалось мне? Знаю точно, что Луиза доехала до дома, но не уверен дошла ли до квартиры. Сообщили, что она не включала свет, чтобы это подтвердить.
Из-за того что у Оливера дополнительный выходной, а теперь он занят поисками, иду пешком до квартиры Жемчужины. Бегу. Там уже встречаю работника из штата. Жду больше трех минут, пока он взламывает дверь через замочную скважину, а не выбьет. Уже пожалел, что выбрал этот способ. Отталкиваю парня, проходя внутрь.
— Эй, парень, где твоя хозяйка?
Симба пищит, а затем бежит внутрь квартиры. Следую за ним, пока не нахожу Луизу. Она во вчерашней одежде лежит на полу у кровати, держась за край покрывала. Жемчужина приоткрывает свои глаза цвета шоколада, когда беру ее щеки в ладони. Чуть сориентировавшись, она шлепком отмахивается от моей руки.
— Ты меня слышишь? Что болит? — подхватываю за талию — Ты можешь стоять?
— Все в порядке.
— Перестань это говорить.
У нее затуманенный взгляд, тело кажется таким же, каким я его помню, хочется прикоснуться к мягким волосам.
— Жемчужина, мы сейчас поедем в больницу, и ты не будешь сопротивляться.
— Я немного устала. — хнычет, когда тяну к коридору — Отпусти.
Подхватываю и прижимаю Луизу к себе. Машина с водителем уже ждет внизу.
Первым делом в закрытом отделе больницы у девушки берут кровь, затем на кресле везут в кабинет УЗИ, когда наконец беру переадресованный звонок секретарши.
— Новости. — требует Хоук.
— Мы в больнице. — хочу сказать, чтобы она не приезжала, но думаю Луиза этого бы хотела — Говорят, малокровие и анемия, делают тесты. Сейчас она в порядке. — смотрю на заинтересовавшуюся разговор Жемчужину — Это Микки.
Она протягивает руку.
— Привет. Все терпимо, я наберу из дома, не отвлекайся от работы…и успокой Анну, уверена, Chicago Bulls треснет от ее нервозности. — улыбается — Конечно.
Луиза недоверчиво смотрит, когда я захожу в кабинет, приподнимает футболку, подтверждает врачу информацию, которую тот взял из электронной медицинской карты. Он наносит гель и начинает водить ручкой аппарата по животу Луизы. Она бросает на меня нервный взгляд, а затем переводит на монитор.
— Смотри… — шепчет — Жемчужина.
На экране действительно выделяется одна точка, и она драгоценнее жемчуга. Затем вздрагиваю, когда начинает раздаваться двойной ритм — ровный и очень быстрый.
Луиза сжимает ладони в кулак. Сажусь по другую от аппарата сторону и беру ее за руку. Так это должно происходить? Во рту застревает неприемлемый звук. Говорю второй раз после уверений врача, что с ребенком все в порядке:
— Я люблю тебя и не только за это.
— Роланд. — прислоняюсь
