Жестокая сделка - М. Джеймс
— Мне просто нужна комната на ночь, — говорю я менеджеру за стойкой, который смотрит на меня со здоровой долей подозрения, большего, чем продавщица в магазине одежды.
— Нам не нужны неприятности. — Мужчина за стойкой, высокий худощавый молодой человек, который выглядит ненамного старше Изабеллы, напряженно хмурится. Я вижу тревогу на его лице, замаскированную подозрительностью, и одариваю его той же легкой улыбкой, которой пытался очаровать девушку по соседству.
— Никаких проблем здесь нет, — заверяю я его. — Просто небольшая авария на дороге, вот и все. Уронил мотоцикл. Он выбрался в гораздо лучшем состоянии, чем я, как и моя жена. Она немного ушиблена, и нам обоим нужно место, где можно привести себя в порядок и нормально выспаться ночью. — Я лезу в бумажник и незаметно перекладываю несколько купюр через стол. — Если мы сможем просто оплатить оставшуюся часть за номер без каких-либо документов или записи о том, что мы были здесь, мы отправимся в путь рано утром.
— Вы сказали, что никаких проблем. — Мужчина хмурится глубже, чем я думал, это возможно, особенно на таком молодом лице. — Звучит как проблема.
— Ничего такого, о чем стоило бы говорить, — быстро отвечаю я ему. — Просто ее отец, не слишком довольный тем, что мы любим друг друга. Но, как я уже сказал, просто место на ночь, и мы уйдем раньше, чем ты успеешь оглянуться. — Еще одна купюра через стол, и его лицо немного расслабляется.
— Ну, я полагаю, у нас есть по крайней мере один номер. — Он опускает взгляд. — Хм. Только двуспальная кровать и душ, но ты говоришь, что это все, что тебе нужно?
— Все в порядке. — Я переплачиваю цену за номер, на моем лице все та же легкая улыбка. — Моя жена спустилась в ресторан, чтобы взять нам что-нибудь поесть, я просто заеду за ней, а потом мы вернемся сюда в кратчайшие сроки. Большое вам спасибо, — добавляю я, когда он вручает мне ключ.
Мужчина кивает мне, кладя в карман разницу из тех денег, что я ему вручил, и я чувствую еще одну волну облегчения. Свежая одежда и обеспеченная комната. Ночь далека от завершения, но, по крайней мере, с основами мы разобрались.
Когда я возвращаюсь к ней, Изабелла ждет меня с пакетом еды навынос, и мы возвращаемся в отель медленнее, чем мне бы хотелось. Мы оба затекли от ушибов и травм, а также после тяжелого дня езды на мотоцикле, но Изабелла не произносит ни слова жалобы.
— Это лучше, чем я ожидала, — говорит она с легкой улыбкой, когда мы входим в отель.
— Так я и думал. — Отель небольшой, но чистый, с выложенными мозаикой полами в вестибюле, растениями, которые выглядят так, словно отчаянно пытаются оставаться зелеными посреди пустыни, и небольшим баром сбоку. Вместо этого мы поднимаемся по лестнице прямо в нашу комнату, и я глубоко вздыхаю, запирая за нами дверь.
— Я не зарегистрировался, — говорю я ей, когда она осторожно садится на край кровати. — В любом случае, мы должны быть достаточно далеко, чтобы не беспокоиться о ночлеге… я думаю, Диего подумает, что я отвез тебя обратно к твоему отцу. Но лучше перестраховаться. — Я бросаю взгляд на еду, пока она открывает контейнер. — Я не знаю, поесть сначала или принять душ.
— Ешь, — твердо говорит Изабелла, протягивая мне что-то. — Эмпанада с говядиной. Ты упадешь, если не поешь в ближайшее время, как ты и сказал… мы оба это сделаем.
Я опускаюсь в кресло у окна, один из немногих предметов мебели в этой маленькой комнате. Это просто чисто подметенный деревянный пол с выцветшим ковриком, вышеупомянутая двуспальная кровать с постельным бельем, которое выглядит чистым, но поношенным, низкий комод и кресло, которое выглядит немного потрепанным. Однако сидеть за столом, это как в раю, и когда я откусываю кусочек эмпанады, то чуть не стону вслух от удовольствия.
— Я и забыл, как чертовски давно ничего не ел, — бормочу я, откусывая очередной кусок. Трудно удержаться, чтобы не проглотить это блюдо почти целиком, после вкуса еды мой желудок внезапно превращается в зияющую яму, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как Изабелла откусывает от своего. — Ты действительно не голодна?
— Наверное, нервы. — Она пожимает плечами, морщась от этого движения. — И тошнота. Ты знаешь, они называют это утренней тошнотой, но, похоже, это скорее эпизодическое явление на весь день. Я думала, это просто из-за того, какой сильный стресс я испытывала, но я думаю…
Ее голос звучит неуверенно, когда она говорит, и я знаю почему. Это первый раз, когда она сама вслух упомянула о существовании ребенка. До сих пор это был просто хаос, когда доктор говорил это, и попытки Диего сделать случайный аборт.
Изабелла берет еще один пробный кусочек своей еды, а затем откладывает его, плотно сжав губы.
— Спасибо, — тихо говорит она, медленно поднимая глаза, чтобы встретиться с моими. Когда они это делают, я вижу, что они полны слез. — Ты не должен был приходить за мной. Я не думала, что ты это сделаешь. Я не… я не заслужила такого спасения. Не после того, что я сделала…
— Если бы я знал, что ты беременна, твоему отцу не потребовалось бы заключать со мной сделку, чтобы пойти за тобой и привести это в действие, — честно говорю я ей. — Что, Изабелла, это еще одна ложь? Еще одна вещь, которую ты заставила меня сделать обманом? Ты сказала, что принимаешь противозачаточные средства, но предположительно девственная дочь Рикардо Сантьяго никоим образом не имела доступа к противозачаточным средствам любого рода.
Изабелла сильно прикусывает губу, и я вижу, как она морщится, когда ее зубы прижимаются к ушибленной и рассеченной плоти.
— Я действительно солгала, — тихо говорит она. — Недостаточно просто сказать "Мне жаль". Я знаю это. Этого никогда не будет достаточно, но это так. Клянусь Богом и всеми святыми, Найл, мне так, так ужасно жаль.
Я должен сказать ей, что принимаю ее извинения, что все в порядке, что нам не нужно об этом говорить. Но все это неправда. Я не уверен, что смогу принять это прямо сейчас, не с ранами от Хавьера, которые все еще горят и ноют по всему телу, с внезапной ответственностью за ребенка, свалившейся на меня из ниоткуда. Я могу не хотеть детей, но это не значит, что я когда-либо смогу бросить своего собственного ребенка и его
