Роман на мою голову - Юлия Еленина
– То есть? – не поняла я.
– Включай фантазию, детка.
О, уже из монашек я перешла в детки. Какой быстрый прогресс.
– Хорошо, включаю, – оставив "детку" без комментариев, кивнула я.
– Представь, что ты смотришь исторический фильм. Вот приходит герой этого фильма к ювелиру и просит изготовить копию кольца царя Соломона. Каким вопросом задастся зритель?
Ромочка обернулся и вопросительно на меня посмотрел. Я, не дожидаясь, пока он поставит передо мной чашку, сама поднялась и забрала ее из рук этого умника, решившего поиграть со мной в просмотр исторического кино.
После пары глотков живительного напитка, ликвидировавшего действие скорпиончика в моем организме, меня осенило:
– Каков был мотив героя?
Ромочка довольно улыбнулся. Если он сейчас опять скажет, что я становлюсь похожей на него, то получит чашкой в лоб.
– Вот, ты поняла, к чему я клоню. Итак, наш герой делает заказ у ювелира, сам приносит эскиз и материалы.
– Откуда они у него? – задала я риторический вопрос.
– Действительно, – кивнул Ромочка. – Или он видел точно такое же кольцо где-то, или видел его рисунок.
– Ему нужна была копия, которую никто бы не смог отличить от оригинала, – предположила я.
– Но за копией он так и вернулся…
– Ему что-то помешало.
– И если копию переплавили после смерти ювелира…
– То Ксения достала оригинал.
Господи, мы с Ромочкой уже заканчиваем фразы друг друга, и это, черт возьми, так заводит. Лучшая прелюдия в моей жизни, я даже готова к сексу на кухонном столе. Главное только, чтобы Федя не узнал. Боюсь, он не оценит использование своей мебели не по назначению.
– У тебя глаза горят, Вика, – улыбнулся Ромочка.
Да-да, он именно улыбнулся, а не усмехнулся по привычке. И когда он так улыбается, то становится похожим на обычного парня почти моей мечты.
– Это от алкоголя.
– Это от адреналина, он вставляет круче любых змеиных и скорпионовых настоек. Предвкушение, которое захлёстывает, когда кажется, что ты разгадаешь сейчас какую-то загадку, уходящую вглубь веков, пьянит. Предвкушение вообще слаще самого действия. Будь то даже секс.
Я закусила губу, поняв, о чем говорит Ромочка. И сейчас подумала, что вот оно. Надо только к себе прислушиваться. Сейчас мои мысли были заняты не разгадыванием древних тайн, а Ромочкиным торсом.
И, наверное, все мысли были написаны у меня на лбу.
– У монашки очень пошлые мысли.
– Можно подумать, у тебя другие, – не осталась я в долгу.
Что-то меня бросает из крайности в крайность. То я что есть сил сопротивляюсь и язвлю, намекая Ромочке, будто мне на него плевать, то готова сама наброситься на этого умника.
В принципе, надо иногда идти на поводу у своих желаний, особенно если перед тобой почти голый симпатичный мужик.
– Пойдем спать? – подмигнул Ромочка.
Ну да, ну да, как будто мы уснем. Или он сейчас решил поиздеваться, чтобы я не умничала, и действительно собрался спать?
Нет, Ромочка оправдал все мои ожидания. И даже больше. Так что уснула я без единой мысли в голове. Не возникла даже та, которая доставала меня сегодня целый день.
Скоро наши пути разойдутся… Мне пасмурный Питер, а Ромочке – другие страны.
Глава 27
– Кстати, – спросила я, – куда мы едем?
Время близилось к обеду, но от Тимура Оскаровича или Ксении никаких вестей не было. Ромочку это, казалось, совсем не расстраивало, да и любопытство его не распирало.
– Увидишь, – коротко бросил он, прибавив газу.
Опять ничего не говорит. А его сюрпризы, мягко говоря, странные. Крокодилов или настойки из какого-нибудь ядовитого плюща пробовать не хочется.
Вещи из магазина мы забрали, как и машину от ресторана Эмира, и я решила, что мы отправимся к Валентине Евграфовне, когда город остался позади. Но нет…
– Рома!
– Ох, какая ты нетерпеливая, – вздохнул этот умник. – Я связался с одним историком, мы познакомились на его лекции в Казани. После выхода на пенсию он перебрался в эти края. Может, он нам поможет. В библейской истории ему нет равных.
Я уже и не удивилась Ромочкиным знакомствам и даже тому, что он посещает Казань ради лекций по библейской истории. Вот только когда он все успевает? И это он ещё злился на Ксению, что она ищет приключения на свою Жозефину Павловну. А сам тут же начал копаться в истории кольца.
– Ты же сам неплохо знаешь легенды о царе Соломоне.
– А он может знать больше. Попробовать всё-таки стоит, исключительно на папочку я бы не рассчитывал.
Ох, эти высокие детско-родительские отношения. Не так уж плох Тимур Оскарович, как может разрекламировать Ромочка.
Мы остановились в небольшом поселке над морем около деревянного дома. Калитка была распахнута, будто нас уже заждались, а сам историк, которому на вид было под девяносто, копался в клумбе с цветами. Нашел себе человек занятие на пенсии.
Подняв на нас глаза, он улыбнулся, что добавило ему морщин за загорелом лице, и сказал неожиданно молодым голосом:
– Добрый день, Рома и его прекрасная спутница.
– Вика, – представилась я.
– Андрей Маркович, – ответил старик, снимая перчатки, и добавил: – Чай?
– С удовольствием, – кивнул Ромочка.
Мы устроились в беседке, подождали, пока Андрей Маркович принесет поднос из дома, и Ромочка сразу перешёл к делу. Я вообще заметил, что он любитель делового подхода.
– Вы нашли что-нибудь, чего я не знаю?
Андрей Маркович сделал глоток, похвалил свой чай, а я даже дыхание задержала в ожидании.
– Вы пейте, пейте, – напутствовал нас никуда не торопившийся Андрей Маркович. – Нашел я одну историю. Никакого подтверждения она не имеет, так что в учебники по истории ее не включат. Считается, что гробница царя Соломона находится в Иерусалиме, там же, где похоронен и отец его, царь Давид. Но есть и другая версия, мало кому известная. Возможно, гробница царя Соломона находится в Турции. Где именно, это неизвестно.
– Откуда взялась эта версия? – Ромочка нахмурился, будто слушал сейчас бред выжившего из ума старика
Андрей Маркович снова сделал паузу, смакуя свой чай, а затем продолжил:
– Ну не сам же я придумал. От того времени мало источников уцелело, но в одной из деревень Турции, недалеко от побережья, ходит легенда, что однажды рыбак нашел на берегу едва живого человека. Год, конечно, никто уже не помнит, но на груди у него был амулет с печатью Соломона. Люди, наверное, тогда были добрее, вот и не бросили этого несчастного. Говорят, даже выходили его, хотя
