Нежность по принуждению - Джулс Пленти
Украдкой осматриваюсь. Повсюду разнообразные бутылочки, тюбики и пузырьки с уходовой косметикой. Либо он ну очень тщательно следит за собой, либо это еще и ванная Крис. Отвожу взгляд — как-то неуместно искать на каждом продукте надпись «для мужчин». Тем более, я, кажется, разучилась читать, стоило его губам коснуться задней поверхности моей шеи.
Руслан проводит кончиком носа по моему позвоночнику, между лопаток, и я начинаю трястись несмотря на теплую воду, в которой невозможно замёрзнуть.
— Ты ослушалась моего приказа, девочка, — его голос теперь как тот самый ремень: схватывает мое горло и изводит ожиданием сладкого наказания.
— Простите меня, мой Господин, — лепечу я, облизнув пересохшие губы.
— Прощаю.
Он выливает из бутылочки немного масла для душа с ароматом кокоса и растирает мылящуюся субстанцию между ладоней. Принимается массировать теплыми, скользящими пальцами мою грудь, уделяя пристальное внимание затвердевшим соскам.
Шею обжигает горячее дыхание, и я растекаюсь водичкой в его руках. Идеально — лучше уже и быть не может. Но Данилевский слишком изощрен, чтобы ограничиться простым массажем — недостаточно эротичности.
Мощная рука обвивает меня под грудью и затаскивает повыше: так, что из воды показался лобок. Его мыльные пальцы проскальзывают между половыми губками и начинают делать мне очень хорошо.
Развожу бедра, упираюсь пальчиками ног в идеально гладкие стенки и издаю до ужаса пошлый и громкий стон. Впрочем, он, кажется, доволен — обволакивает губами мочку моего уха и всасывает ее в рот.
Теплая вода, пузырьки, прибавляющие пикантности, его неприличные касания и томная, горячая интимность….таков мой рай. Но для него моя девчачья нега скучна. Руслану нужен нерв. И он его добавляет:
— Сколько тебе было, когда ты лишилась невинности? — шепчет мне на ушко пошловатый вопрос. В голосе звучит сексапильная хрипотца. А он завелся.
— Семнадцать, — выдыхаю, прикрыв глаза.
— Открой глаза, крошка. Я не разрешал тебе их закрывать.
Повинуюсь. Ну конечно.
Данилевский видит мое распростертое на нем и разомлевшее отражение в большом зеркальном шкафу. Тоже смотрю. Скорее, с любопытством, чем со смущением. Его загорелые руки резко контрастируют с моим бледным телом. Когда же я вижу ласкающие меня пальцы, возбуждаюсь еще сильнее.
Мой Господин подсовывает под меня руку и вводит в меня палец. Я вся сжимаюсь от восторга.
Я извращенка-фетишистка. Обожаю чувствовать его руки внутри себя. Ерзаю, насаживаясь до основания. Он же прижимает меня к себе, лишив возможности двигать бедрами, и продолжает трахать в своем ритме.
— Как это было и с кем? Расскажи, — приказывает Руслан.
— С одноклассником Димой, — признаюсь между стонами. — После выпускного. Мы поехали к нему и сделали это.
Он, вероятно, расстроен сухостью моей истории. Я бы хотела рассказать про тот раз со вкусом и порадовать моего Господина, но помню все смутно — эмоций особых не было, и все стерлось.
— Было больно? — спрашивает он, чуть прищипнув чувствительную головку клитора.
— Да, и потом еще пару дней тянуло низ живота, — признаюсь я, внезапно поняв, что это мои единственные воспоминания.
— Бедная крошка. Тебе когда-нибудь было больно со мной?
Я бы не стала сравнивать те мерзкие, разрывающие ощущения, похожие на внутренние порезы, и легкую, будоражащую боль, которую я испытала в первый раз с Русланом. Просто он большой, и нужно было привыкнуть к размерам.
— Ты когда-нибудь ласкала парня ртом? — продолжает Данилевский постыдный допрос.
Молчу. Никак не могу решить, сказать «да» или «нет». Опыт оральных ласк у меня смешной и плачевный. Прикусываю внутреннюю сторону щек, чтобы не сболтнуть лишнего. Если расскажу о том разе, он умрет от смеха, позабыв о своей доминантой брутальности.
— Да, — все же отвечаю я, почувствовав во рту металлический привкусу. Каждый раз его ощущаю, когда вспоминаю о том пирсинге языка, который вышел мне боком.
— Понравилось? — очередной вопрос, сопровождается ощутимыми толчками пальца внутри меня.
— Я не поняла, мой Господин. Это было всего раз, — наконец нахожу точку фиксации на тонком льду его пикантных расспросов.
— Твоя честность похвальна, — шепчет у виска и прищипывает губами кожу на шее.
Продолжая нежно иметь меня пальцем, Данилевский хватает меня за подбородок и резко поворачивает мое лицо к себе. Сухо сглатываю, наткнувшись на едкий взгляд голубых глаз.
Накрывает мои губы своими. Целует, мягко посасывая мои губы и щекоча их кончиком языка. Награда за честность.
Нежность момента сменяется очередным шок-моментом. Кончик его пальца упирается в другую, запретную и неприкасаемую дырочку. Я замираю. Это же противно. И не физиологично.
Блин, он чувствует мое напряжение и только напористее трогает меня там. Давящие круговые движения подушечкой пальца, как ни странно…заводят.
— Анального секса тоже не было, верно?
А вот этот вопрос в купе с ласками запретного местечка заставляет меня так бурно залиться краской, что аж вода в джакузи поднимает свой градус.
— Нет, — выдавливаю я, аж забыв назвать его господином.
— Ты этого просто боишься, как чего-то неизведанного, или это твое табу?
Хороший вопрос. Я всегда думала, что такое для меня табу, потому что противно и неправильно. Но еще совсем недавно я и представить не могла, что смогу кончить с ремнем на шее.
— Не табу, — стараюсь звучать уверенно — не хочу, чтобы он подумал, что я закомплексованная пуританка.
— Доверяешь мне, крошка? — спрашивает он без нажима.
Мне всегда казалось, что Доминат — это властный хищник, который заставляет тебя делать то, что хочет, не заботясь о твоих мнении и желаниях. Но в действительности Данилевский всегда дает мне выбор. Но каждая такая интимная дилемма — испытание. Последнее время мои грани дозволенного все время расширяются. Он их раздвигает.
—
