Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

 Кшинский слегка ускоряет шаги, и в считанные минуты мы вновь оказываемся в усыпанной розами гостиной, а я снова сталкиваюсь с недобрым взглядом Снежаны. За годы службы на Горского мой нюх на всякого рода ложь стал острым и безупречным, а потому с лёгкостью могу сказать, что эта силиконовая кукла чего-то недоговаривает, скрывает и сейчас до одури боится, что её ложь смогут раскрыть. Она нервно теребит в руках стебель несчастной, уже слегка поникшей розы, то и дело тыкая бутоном себе в нос. Пустые стеклянные глаза суетливо перепрыгивают с меня на Петю, а потом обратно. А её грудь слишком часто вздымается от жадных, прерывистых вдохов. Снежана знает правду в отличие от Кшинского. Осталось и мне до неё докопаться.

– Когда Макеев успел превратить ваш дом в филиал цветочного магазина? – возвращаю взгляд к главе семейства.

– Ох уж этот Павел! С шести утра цветы везут и везут! – ухмыляется тот, а затем обращается к ненаглядной жёнушке:– Снеженька, а где успокоительное, что Рине давали?

 Стервелла, как любит называть мачеху Арина, закатывает глазки, всем своим видом показывая, как сильно я её утомил, но всё же просьбу Кшинского не игнорирует и отправляется на поиски таблеток, оставляя нас с Петей наедине.

– Надо бы Макееву позвонить, сказать, чтобы угомонился с цветами, – недовольно бурчит Кшинский, когда понимает, что даже его любимый диван усыпан розами. – Она и так простит его – вон, как переживает!

– Давай я позвоню, – необдуманно предлагаю, хотя знаю, что после драки Кшинский меня к Макееву и на пушечный выстрел не допустит, а потому тут же добавляю: – Мне извиниться перед ним как раз не помешает, да и пара вопросов к нему есть...

– Амиров, послушай... – Тон Кшинского моментально становится деловым и серьёзным. Вмиг из подкаблучника он превращается в холодного и расчётливого бизнесмена, а потом бросает мне прямо в лицо: – Не лезь! Я тебе за всё благодарен, но в отношения Павла и Арины не суйся, договорились? Она девочка умная, сама решит. А ты мне дочь с верного пути не сбивай. Хорошо?

– Верного? – Не могу сдержать ехидного смешка: подложить дочь под бизнес-конкурента – действительно самый «верный» путь для молодой девчонки. Меня подмывает высказать Кшинскому всё это в лицо, но я не могу, не имею права. Мне нужны факты, чтобы переубедить Петра, а без них все мои слова – пустой звук. Потому вслух отвечаю другое:

– Конечно, умная. Пусть сама решает!

 А позже, забрав таблетки, иду к ребятам, дежурящим сегодня на территории, с проверкой: мне нужен предлог, чтобы не уезжать, по крайней мере, до тех пор, пока не поговорю с Ариной.

– Ну да, джип Макеева вчера около восьми вечера приезжал, верно всё! – перематывая записи с видеокамер, отчитывается Серёга, смена которого только что закончилась.

– А почему мне не доложили? – выдыхаю, поражаясь безалаберности мужиков.

 – Ну, так тачка числится в списке разрешённых, – разводит руками Серый.

– А Макеев? – Чёрт, недаром говорят: «хочешь, чтобы было хорошо, – делай сам»!– Устал повторять, что о каждом его визите в дом Кшинских вы сообщаете мне незамедлительно!

– Согласен, виноват, – понуро отвечает охранник. Только мне от его «виноват» ни горячо, ни холодно.

– Во сколько он обратно Арину привёз?

– Так не Макеев привёз, – вступается Славик – ещё один из моих людей, дежурящих сегодня. – Она сама на такси вернулась ближе к полуночи.

 Я всё пытаюсь нарисовать в голове картину вчерашних событий, складывая её из обрывков информации. Конечно, намного проще было бы поговорить с мелкой, но прорваться к ней, минуя Кшинского со Снежаной, не так просто.

– Валер, держи! – Сеня, чья смена, как и моя, началась с утра, протягивает здоровенную кружку с горячим чаем. – Вон, в том пакете, сушки. Чем богаты...

 Битый час сижу с мужиками на посту, пытаясь придумать, как попасть к Рине, но пока глухо. Пересмотрел записи с камер, пролистал все отчёты ребят и еле вливаю в себя вторую порцию дешёвого чая, но идей в голове не прибавляется. Зато постоянно вертится мысль, что я упускаю из вида что-то важное. Все свои усилия я бросил на Макеева, но что, если...

– Валер, ты мужик умный! – гогочет шкафообразный Славик, который в перерывах между обходами пытается разгадать кроссворд из газеты, и своим басом, как назло, сбивает с нужной мысли.– Кто Козодоева играл в «Бриллиантовой руке», не помнишь?

 – Миронов, – отвечаю сухо, на автомате.

 – Ми-ро-нов, – горланит амбал и вписывает фамилию актёра. – Точно! Вот я дурак!

 И в это мгновение я понимаю, что не он один. Я и сам полнейший идиот, раз совершенно позабыл о Миронове, который много лет работал на Соболева – отчима Ксюши. Именно у Соболева Макеев выкупил бизнес, когда тому пришлось срочно покинуть город. Киваю мужикам и пулей вылетаю на улицу, чтобы позвонить Гене.

– Лерой! Сколько лет, сколько зим! – басит в трубку тот. Последние месяцы он возглавляет службу безопасности Горского, но, несмотря на это, виделись мы, и правда, давно.

 Посвятив несколько минут праздной болтовне о жизни, перехожу к своему вопросу:

– Ген, Коля спрашивал тебя про Макеева?

– Было дело, да только ничего там криминального. Я вообще не понимаю: что вы с Горским к мужику пристали? Нормальный он. Ну, пару раз по налогам чудил, так там мелочи. Не к чему придраться, Лерой, серьёзно!

– Не верю я ему, понимаешь? –  Не знаю, как объяснить это чувство, но отчётливо вижу, что Павлик ведёт свою игру, в которой нет места любви к Арине.

– Знаешь, Валер, – озабоченно добавляет Миронов, – ты прости меня, старого, что лезу не в своё дело, да только Кшинский твой и без Макеева себя до беды доведёт.

– О чём ты?

– Не телефонный это разговор, Амиров. Давай на днях пересечемся да потолкуем? Идёт?

– Идёт.

 Я никогда не смотрел на это дело под иным углом. Всегда считал, что угроза исходит исключительно от Макеева: слишком он идеальный, вылизанный и подозрительно влюблённый в мелкую. Но сегодня уже второй раз невольно наталкиваюсь на мысль, что, возможно, не там рою. Договорившись с Мироновым о встрече, собираюсь вернуться к мужикам, но замечаю краем глаза, как из дома выходит Снежана под ручку с Петей... Уезжают!

– Сеня, – ловлю телохранителя жены Кшинского. – Куда они?

– А догадайся? – ухмыляется один из лучших моих бойцов, но вскоре понимает, что шутить я не настроен. – По магазинам, куда же ещё! Этой выдре фиолетово, что её мужик ночь без сна провёл, а падчерица загибается в своей комнате.

 Арсений что-то ещё причитает, сетуя, как надоело ему впустую следить за супругой Кшинского, которая, кроме как по бутикам и спа, больше никуда и не выходит, но я его практически не слышу. Их отъезд – мой шанс увидеть Арину, и я его не упущу.

 Дожидаюсь, когда автомобиль Петра выедет за пределы территории, и несусь к дому. В считанные секунды преодолеваю лестницу на второй этаж и, минуя длинный коридор, замираю возле комнаты Рины. Как сопливый подросток, стою напротив двери, не решаясь войти. Мне так много нужно сказать мелкой, всё объяснить, найти слова, чтобы она услышала! Доверилась мне! Простила!

 Меня как никогда переполняют чувства, которые, перехлёстываясь с пережитым утром волнением, того и гляди разорвут меня в клочья. Лёгкий стук в дверь, и новая порция неуверенности вперемешку со жгучим желанием поскорее ворваться в комнату Арины накрывает с головой. Но в ответ – ничего: ни шороха, ни звука.

 Не мешкая, открываю дверь и вижу её. Маленькая, хрупкая, невесомая, она лежит посреди огромной кровати и прижимает к груди потрёпанную мягкую игрушку. Закрытые глаза и ровное дыхание безошибочно указывают, что мелкая спит, подтянув колени к груди.

 Подхожу к ней медленно, бесшумно, изо всех сил стараясь не потревожить её сон. Знаю, как он ей сейчас необходим, и ни в коем разе не хочу её лишать отдыха. Шаг-другой, и я сажусь на корточки возле изголовья кровати, не отрывая взгляда от Арины. Сгораю от желания прикоснуться к ней, поделиться своим теплом, но вместо этого лишь тихонько поправляю одеяло, сбившееся в ногах моей девочки.