Детективный романс (СИ) - Роу Ксеня

— Все-таки я сделал правильный выбор. Мила гораздо лучше, чем ты.

— Ты удивишься, Ромик, но я тоже так считаю.

***

Пакет с покупкой Федор предусмотрительно оставил в машине. Вернее, он его беззаботно бросил на заднее сиденье, а Мила постучала согнутыми пальцами по лбу — дескать, братец, думай головой — и перепрятала коробочку в бардачок. Теоретически был риск, что Дина за чем-нибудь полезет и туда, но шансов на то было значительно меньше.

— Нифига себе! — По-детски непосредственно оценил букет Федор, как только они ввалились в приемную.

Цветы стояли на столе у Милы, в широкой вазе из затемненного стекла.

— Это что, от благодарных клиентов? — предположил Федор.

— Размечтался, — показала ему язык Мила. — Видишь — стикер: для Милы.

И вправду, к вазе была приклеена желтая бумажка, на которой ровным Дининым почерком был указан адресат букета.

— От кого такая красота? — Федор втянул аромат. — Фу, мне не нравится.

— Какая… Кака… Апчхи! — Мила мелко чихнула еще несколько раз. Глаза заслезились и покраснели. — Какой идиот их сюда принес… Апчхи!

— Наверное, тот идиот, которому ты очень нравишься, но который не знает про твою аллергию.

Федор среагировал спокойно и быстро: букет утащил в свой кабинет, нашел в аптечке антигистаминное, настежь распахнул окно, впуская свежий воздух.

— Полегче? — спросил Федор, когда Миле удалось проглотить таблетку в коротком перерыве между чиханием.

— Нормально, — отмахнулась Мила, утирая слезы. — Тебе ничего не кажется странным?

— А что?

— Д… Апчхи! Апчхи! Апчхи!

— Д… Доктора позвать? Домой хочешь?

— Дина где? — выпалила Мила и снова расчихалась.

— А действительно, где она?

Федор достал телефон, набрал номер, но ответил ему механический голос, предлагающий перезвонить позже или оставить сообщение после сигнала.

— Может, случилось что-то? — Федор перевел взгляд на Милу.

Она стояла у Дининого стола, держала в руках два листка, скрепленных скрепкой — побольше и поменьше, и свирепо смотрела на Федора.

— Мил, что с лицом?

На вытянутой руке Мила показала листки лицевой стороной.

На том, что поменьше, он увидел «…оформление ваше бракосочетания…», на втором — «…уволить меня по собственному желанию…».

***

А могло ведь быть так: у Жанны сохранилось приглашение из ЗАГСа с их старой, настоящей свадьбы. Его она и предъявила, а дату исправила. Вот только для чего? Да просто так, и сам не ам, и другим не дам. Или потому что узнала, что у Федора появилась другая. Или потому, что хотела его вернуть.

Дину пружиной подбросило на диване. Она напрягла память: как выглядели цифры на бумажке с приглашением? Не смотрелись ли она поддельными? Цифры разного размера, разного цвета и разной степени фальшивости прыгали перед глазами, и Дина не могла точно сказать, какие из них были отпечатаны на листке.

Чушь. Дина снова рухнула на серый плед в белую клетку. То есть Жанна не просто выжидала, когда у Федора, наконец, наладится личная жизнь, а еще хранила несколько лет приглашение?

— Динка, тут футбол! — крикнула бабушка из гостиной.

— Ага, — откликнулась Дина. И это, в общем-то, могло означать что угодно — от «оставьте меня в покое» до «о, с удовольствием присоединюсь». Главное, что бабушка в любом случае не будет ничего выяснять — предупредила, услышала ответ, а там уж выбор за тобой. Или смотреть матч, или киснуть в комнате.

Она тупо уставилась на дисплей телефона. Он был выключен с того момента, как Дина написала заявление, предупредила родителей, что останется у бабушки и, собственно, позвонила бабушке — уточнить, дома ли она.

Включать мобильный было страшно. Кто знает, какие сообщения ожидают доставки, о чем расскажут всплывающие уведомления? Или хуже того — вдруг тебя не ждет ничего?

Дина живо представила, как Федор пробегает глазами по ее заявлению, видит прикрепленное к нему приглашение и издает вздох облегчения — боже, этой дуре не нужно ничего объяснять, она все знает! Радостно хохочет Мила, втайне мечтавшая, чтобы семья брата воссоединилась, и кружится в вальсе вместе со своим Ромой. Жанна в подвенечном платье бросается Федору на шею, он хватает ее на руки и целует, целует, целует…

Как же плохо иметь хорошее воображение!

Однако, несмотря на буйную фантазию, даже в критический момент Дина не прощалась с логикой. Голос разума был настроен скептически: обидно обзывал ее drama-queen, твердил, что меньше всего Федор похож на человека, который перебирает девиц, точно заядлая модница платья на вешалках. И добавлял: с выключенным телефоном можно добиться многого. Например, пропустить важный звонок, который все объяснит, и тихо сойти с ума в запертой комнате.

От этой «борьбы противоположностей» Дина глухо застонала. Уткнулась лицом в одну подушку, а другой накрылась. Ей хотелось избавиться от навязчивых видений и не менее навязчивых мыслей и казалось, что в темноте и тишине они испарятся, но почему-то стало только хуже. Федор был везде: его запах щекотал ноздри, голос звенел в ушах, перед глазами одна за другой возникали картинки-воспоминания. От запомнившихся его шуток хотелось одновременно смеяться и плакать.

— Я вот помню, как наши с канадцами играли.

Бабушка присела на край дивана. Дина вылезла из-под подушки и пробурчала:

— Когда это они в футбол с канадцами играли?

— А это не в футбол, это в хоккей. Молодежная сборная. Знаешь, как проигрывали? Три-ноль.

— И зачем ты это вспоминаешь?

— …А выиграли в итоге пять-три.

— Ого, — безо всякой интонации произнесла Дина. — Это, наверное, хорошая история… Но она мне сейчас не поможет.

— Как это не поможет? Никогда нельзя сдаваться. Ни-ког-да. Представь, что было бы, если бы наши ребята тогда сопли распустили?

— Что?

— Канадцы бы чемпионами мира стали!

В голосе бабушки слышалось такое негодование, что Дина невольно улыбнулась:

— Какой кошмар.

— Динка, не кисни. — Бабушка погрозила ей пальцем. — Что бы там ни было, ты самая чудесная девочка на свете. А кто так не думает — пусть локти кусает.

Как хорошо, что бабушке не нужно ничего объяснять. Как хорошо, что она не мучает расспросами, а просто находится рядом.

Нащупав под пледом телефон, Дина удерживала клавишу включения до тех пор, пока не ощутила короткую вибрацию.

Будь что будет. Если сейчас она получит от Федора короткое «прости» — значит, получит. И отключенный телефон этого не изменит. Дина вспомнила слова, которые он сказал ей в машине, когда они ехали от Ирины Вадимовны:

«От того, что ты не будешь о чем-то думать, это что-то не исчезнет».

«Лучше бы ты сам исчез из моей головы», — зло подумала Дина.

Куча пропущенных — Федор, Мила, Мила, Федор. Множество сообщений — от нейтральных «ты где?» до угрожающих «надо поговорить».

Сразу вспомнились дурацкие диалоги из мелодрам: «— Нам нужно поговорить! — О чем? — О нас! — Нет никаких нас!».

Задорная мелодия из «Розовой пантеры» едва не оглушила — Дина поднесла телефон слишком близко к уху.

— Чего, Мил? — устало спросила она.

— Это не Мил, это я. Просто подумал, что ты все равно трубку не возьмешь, если увидишь мой номер.

От голоса Федора сердце сжалось, снова подступили слезы, и Дина, судорожно вздохнув, проговорила:

— Что ты хотел сказать?

***

— Я понимаю, почему ты согласился ей помочь. — Дина с грустью смотрела на Федора.

Они сидели на лавочке у дома, где жила ее бабушка. Дина с легкостью приняла предложение Федора встретиться и поговорить лично. Капризничать и строить из себя недотрогу не было никакого смысла. Одиночество, даже когда за стеной бабушка и двадцать два футболиста в телевизоре, — штука мучительная.

— Знаешь, я в одной умной книжке прочитала, что человек рано или поздно приходит туда, где должен быть. Даже если он выбирал обходные пути, даже если как бы и не стремился.

— Ну, вот я к тебе и пришел, — попытался пошутить Федор, но осекся, наткнувшись на Динин печальный взгляд. — Дин, не думал, что скажу это, но тебе поменьше умных книжек надо читать. Все намного проще: человеку нужна была помощь.