Случайная мама (СИ) - Ручей Наталья

Откинув одеяло, я все-таки делаю так, как мне представлялось. Сгибаю ногу в колене. Провожу ладонью по бедру. Потом поднимаю ногу, делая вид, что подтягиваю чулок. Опускаю ногу. Сгибаю вторую.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Медленно, плавно, чувствуя, как напрягаются мышцы, и получая удовольствие от процесса. Мой тренер по йоге могла бы мною гордиться. А причина в том, что с правой стороны от меня весьма вдохновляющий фактор. Тяжелое дыхание буквально поджаривает мое плечо.

– Знаете что, Матвей Сергеевич… – говорю я, проделывая работу над вторым таким непослушным чулком.

– Матвей, – обрывает он недовольно. – Кажется, мы уже перешли на «ты».

– Да, – соглашаюсь, – но только потому, что на тот момент мне тогда тоже много казалось… А сейчас, когда всплыли все детали…

Я делаю вид, что раздумываю. Он держится пару секунд, а потом довольно резко интересуется:

– Твои предложения?

Я снова переворачиваюсь на живот, но уже куда грациозней, сгибаю ноги и постукиваю пальчиком по губам.

– Ну… вы несколько раз внесли коррективы. Думаю, будет вполне справедливым, если я внесу пару своих.

То ли луна к нему подобралась, то ли у него и правда так сверкают глаза, что можно и засмотреться. А еще очень трудно сосредоточиться, но я очень-очень стараюсь.

– Хорошо, – соглашается он неохотно. – Я тебя внимательно слушаю.

Ага, как же, слушает он. Этак мы всю ночь проболтаем!

– Здесь нужно не слушать, а делать, иначе ничего не сработает. Даете согласие?

– Ну?!

Уверена, от такого тона его сотрудники сливаются со стеной, а вот на меня действует возбуждающе. Даже пальчики ног подгибаются, но я, естественно, этого не показываю. Приподнимаюсь, сажусь в позу лотоса – чтобы и пальчики заодно разработать, и помучить кое-кого.

Да-да, у меня далеко не «батуты», но по взгляду, который прикипает к моему телу, я уверена, что надувается все там, где надо, и так, как мне надо. Ну что ж, с ветерком!

Тишина, разбавляемая лишь его дыханием. Освещение, которое затемняет его лицо, делая еще более строгим и притягательным. Предупреждающий взгляд, который только подстегивает. Несколько глотков вина, вкус которого еще ощущается на языке. Все это будоражит настолько, что я полностью себя отпускаю.

Его брови слегка приподнимаются, когда я сажусь ему на ноги. Вот так вот, Матвей Сергеевич, не только вы можете молниеносно оседлывать.

– Для начала, – говорю я, подкрепляя свои слова действиями, – я бы избавилась от ремня.

Звякнув, пряжка сдается: у нее просто не остается выбора. Матвей Сергеевич принимает мое первое решение молча. Но бедра слегка приподнимает, чтобы ремень легче вытягивался.

Подняв трофей над головой, я бросаю его себе за спину. Тихий стук только приободряет.

– Потом… – Мои пальцы скользят вверх, подбираются к распахнутому вороту и делают его шире. – Я бы избавилась от рубашки. Такое теплое одеяло, и без того будет жарко.

Я бесцеремонно дергаю пуговицы, которые пытаются проявить своеволие. Яров продолжает лежать неподвижно. Только грудная клетка вздымается все выше и выше. А если вот так?..

Парочка пуговиц оказываются очень упрямы, а я так далеко, их доставать не очень удобно. Грустно вздохнув, я приподнимаюсь. Мое лицо оказывается напротив лица Матвея Сергеевича, губы которого сейчас – плотно сжатая линия.

– На вас так много одежды…

Мой шепот не успевает еще раствориться, а пуговицы уже с жалобным стуком осыпаются на пол. Рывок – и рубашка распахнута.

– Да, – выдыхаю, – так значительно лучше.

Скольжу назад, возвращаясь в исходную точку, и сама начинаю дышать значительно чаще, заметив свои результаты. Мать честная! Я никогда не выигрывала, даже какой-нибудь рубль, а тут, похоже, сорвала целый джекпот! Может, это и есть результат снятия порчи?

Надо попробовать купить лотерейный билет… потом, как-нибудь…

Ох… рядом с таким дедушкой не страшно стать бабушкой. У него красивое тело. С удовольствием исследую его: задеваю кадык, скольжу вниз, растопырив пальцы, охватываю площадь побольше. И с наслаждением опускаюсь к мышцам живота, которые кажутся каменными.

По-моему, он морочит всем голову насчет торговых центров и продуктового бизнеса. Вот сеть фитнес-клубов, рабовладение личным тренером – в это поверю. Он не просто в хорошей форме. Она у него безупречна.

Так, ладно, нужно двигаться дальше, пока я не закапала слюной его кубики. Подумает еще, что на улице дождь, отправится чинить крышу – обратно и не дождешься, можно и правда уснуть.

– А еще…

Ну тут не только он, тут даже я задерживаю дыхание, когда прикасаюсь пальцами к молнии джинсов.

– А еще я бы сняла брюки. Согласитесь, в них не очень удобно.

Судя по тому, с каким трудом поддается молния, я попала в точку. А вот когда я с молнией все же справляюсь…

О мой бог…

Я готова просидеть еще вечер над чахлыми свечками, чтобы это не оказалось игрой света и тени!

– Ты понимаешь, что делаешь?

Поднимаю вверх голову, взгляд расфокусированный, с трудом удается навести резкость… Еще бы, после таких впечатлений! Какие там моллюски и духи с феромонами? Все меркнет в сравнении с этим взглядом, вызовом в голосе, этой угрозой, которую он даже не пытается скрыть! А, скажем так, напоказ выставляет…

– Естественно! – отзываюсь.

И, воодушевившись своим воинственным хрипом, продолжаю корректировку. Видимо, я вдохновила на подвиги не только себя, потому что теперь Матвей Сергеевич вполне активно участвует. Приподнимает бедра, чтобы было удобней стащить с него джинсы. А перед этим обхватывает мою ладонь и заставляет меня поддеть пальцем еще одну деталь его гардероба.

Все это тоже летит грациозно на пол. Мелькает мысль: хорошо, что это не его дорогущий костюм, – а потом…

А потом я возвращаюсь взглядом к Матвею Сергеевичу, и у меня пропадают все мысли, кроме одной. И как?! Как рядом с этим я умудрилась уснуть?! Тут же… ох… В общем, теперь я знаю: каменным бывает не только живот.

В горле пересыхает, щеки горят, пальцы пытаются проявить своеволие и отправиться в путешествие, остальные части тела очень даже не против и как могут подбадривают. От их уговоров становится жарковато. Какого черта он притащил на кровать это теплое одеяло?

– Устраивает?

Ох, ну я не могу-у-у… Не могу так быстро переключаться: уже не угроза, уже тихо, с таким придыханием, что хочется склониться к его губам и попросить повторить.

Конечно, я понимаю, о чем он. И чего ожидает после такого вопроса.

С трудом удается кивнуть.

– Вполне. – Дую себе на лоб, чтобы остановить закипание и вспомнить о сути нашего уговора. – Матвей…

Выдох.

Удовлетворённый.

Прищуривается.

На губах мелькает улыбка.

– Ты и сам это оценишь, – улыбаюсь в ответ. – Вот смотри…

Ах, секунду, у меня что-то с сережкой… Поднимаю вверх руки, поправляю ее – столько внимания к этой проблеме… Какой мужчина… заботливый… Смотрит, как смотрит…

А я, разобравшись с сережкой, уже проверенным молниеносным движением слезаю с мужских бедер и ныряю под теплое одеяло.

– Ах да!

Вспомнив, накрываю и его одеялом. А потом, повернувшись на бок, невинно интересуюсь:

– Напомни, как ты там говорил? Закрыть глаза, а потом… «хррр-хррр» или «хра-а – хр-а-а»? Ну, давай, потренируемся, чтобы быстрее уснуть. По-моему, я готова!

– По-моему, тоже!

Я успеваю только удивленно моргнуть от этого мрачного тона, как одеяло откидывается, эффектно приземлившись где-то там, где одежда, я оказываюсь распластанной на спине, а Матвей Сергеевич надо мной.

– Думаете, – с трудом дыша, произношу я, – так мне будет теплее?

– Думаю, – говорит он, – на холод ты жаловаться не станешь.

– Ну…

Пожимаю плечом, и…

И это последний свободный жест, который я успеваю сделать, потому что далее он все берет в свои руки. Ну образно говоря – в руки. На самом деле там подключается все: губы, язык, даже ноги, которыми он фиксирует мое тело.