До пепла... (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

 Ее изнутри до пепла выжигает, разрывает на ошметки, корежит сердце, разум болью клеймит, а на самом деле… Тоня молча стоит посреди своего кабинета, раскачиваясь. И даже двинуться не может никуда, на диван сесть… Зачем? Так сложно это. Так… бессмысленно…

 Сама не поняла, когда медленно на пол опустилась, подтянув под себя ноги. Разбитый телефон у стены мигнул какой-то смазанной судорогой, кажется, приняв сообщение.

 Ты смотри, экран весь в трещинах, цвета расплылись, засветилось все, а работает… Точно, как она сама, похоже…

 Дикая аналогия, обидная, крушащая и растаптывающая ее сердце и гордость… Но лишь подчеркивающая тот факт, что Тоня успела влюбиться в Дамира непозволительно сильно. Полюбила того, кого знала же, что не стоит. А он… А ему было просто хорошо. И этот мужчина ей не обещал ничего.

 Кроме звезды с неба, кстати, которую теперь придется достать!

 Сквозь закушенные губы прорвался придушенный дурной смешок… Нет, всхлип.

 Уткнулась лицом в колени. Нельзя. Она же в офисе! Здесь точно не место для истерик. Их никто не любит, не только Пархомов. А то, что у нее внутри все раскаленным железом жжет… Это ее боль и проблемы, не окружающих…

 Или просто то самое ошеломление и ступор еще не исчерпаны, помогают держаться… зубами вой сквозь пересохшие губы не пропускать, выступившей каплей крови сдерживать…

— Ты — дебил! — Чехов стоял в другом конце кабинета и с осуждением, недовольно смотрел на него.

 Дамир затылком этот взгляд друга чувствовал, хотя сам уперся лбом в холодное стекло панорамного окна. Телефон в руке молчал, и ему звонить Тоне уже не стоило. Нельзя.

 Только вот пальцы не разжимались никак, вцепились в этот гребанный аппарат, в котором всего пару минут назад звучал голос Тони. Но по-другому ее никак не отодвинуть и не уберечь.

 Выдохнув сквозь зубы воздух так, что в глазах потемнело от удушья, Дамир повернулся и заставил себя отложить телефон, медленно, с усилием разжимая палец за пальцем.

 ОН справится. Даже если сейчас ощущение, что Дамира через грейдер пропустили и бросили подыхать на асфальт.

 Да, Антонина слишком глубоко в него проникла, не ожидал. Просочилась в мышцы, переплелась с нервными волокнами, кажется. В голове его обосновалась… в груди, где сейчас воронка, словно после взрыва гранаты. Но он справится!

 Все не так критично, как пытается убедить его Санек, продолжая сверлить трагичным взглядом. Переживет, раз сейчас не подох. Не так и долго они были вместе. Переболеет. Выкричет эту чертову боль, саму Тоню из себя, когда ночью один останется! Может, на это тоже полтора месяца понадобится, но справится. Выкурит горечью табака из своих легких ее запах, ожогами от сигаретного фильтра память о ее коже под его руками сожжет… Зато вместе с собой в это дерьмо не втянет!

— Я не спрашивал твоего мнения или совета, Саня, — не подняв глаз, отрезал Чехову.

— Так в том и проблема твоя, б****! Что ты никогда не спрашиваешь совета! Как и Леха! Сам все решаешь! Сам придурочные выходы находишь! Идиот упертый! — не сдержался Чехов, заорал.

 Выдохнул резко, как самого себя осаживая, глянул на Дамира тяжело исподлобья. Но он пропустил мимо ушей, у них всех сегодня тяжелый день, простительно…

 — Кто мешает поговорить с ней и рассказать, а?! — уже тише, но не сбавив наезда, поинтересовался. — Тоня же умная, и поймет, и еще узнает, может, что…

— Я не спрашивал! — хрипло повторил Дамир, похолодев при одной мысли, что она в это влезет из-за него.

— Тупой дебил!!! Ты ведь сам еще не понимаешь, как накрепко уже к ней привязан! — психанул Санек и, раздраженно дернув дверь, вылетел в приемную.

 Дамир не останавливал. Вытащил сигарету и вернулся к окну. Вновь прижался пылающим, казалось, лбом, к холодному стеклу.

 Все он понимал… Или нет?

 Твою мать! У него было до хрена и больше сейчас причин, чтобы мозг парить! И проблем внезапно столько, что на год небольшой стране хватит. А он о Тоне и ее голосе думает!..

 Ладно… Ладно. Окей. Живой человек. Имеет право, тем более, когда так, в ошметки, впервые в жизни…

 Ладно. Сейчас выкурит эту сигарету, проживая, выжигая эту хренову боль за грудиной. И все, затушит, дальше пойдет…. Позволяет себе эти пару минут безмолвного внутреннего ора, пока сигарета тлеет…

 Щелкнул зажигалкой, прикуривая. Наощупь, не оборачиваясь, вновь телефон взял.

«Я всегда держу слово», — набрал, почти не видя букв за дымом, который выдыхал. Отправил.

 Вновь отложил аппарат, упорно глядя в окно и затягиваясь. И по хрену, что там делает Чехов, куда занесло… Скорее всего, в курилку, конечно. Просто злой, не хочет с ним один на один сейчас оставаться. Тоже правильно. Оба на подрыве и на грани… Еще подерутся... На кой черт? Достаточно забот и без мордобоя.

 Пальцы обожгло… Твою налево! Не заметил. Слишком глубоко затягивался, видно. Как кузнечные меха. Паровоз, лешего за ногу! Где его сдержанность и самоконтроль? И почему в этом долбаном кабинете так отвратительно работает вентиляция? Виски ломит, дышать нечем! Давление, что ли? Никогда таким не страдал вроде.

 Рванул узел галстука, распуская петлю-удавку, стащил через голову. Резко расстегнул пуговицу, пытаясь ослабить ворот… Но дышать легче не стало.

 Пепел под ногами на ковер осыпался… Пропалило? По фигу… Уберут и заменят. Все сейчас можно заменить. И всех…

 Не хватило, мля!..

 Достал вторую сигарету следом, прикуривая. С удивлением отметил, что пальцы подрагивают. Чертов адреналин…

 Она не смогла бы сказать, сколько времени просидела на полу, раскачиваясь. И не задумалась бы даже. Не было никакого желания что-то делать, вспоминать, есть ли еще встречи сегодня, папки искать… Пустота и пропасть внутри.

 И непонятно, до чего все дойти могло, и не осталась бы Тоня вот так на полу собственного кабинета до следующего утра, если бы в дверь не постучали, коротко, отрывисто. Опять! Шляются, отвлекают! Она не желала никого видеть и не собиралась впускать… Но тот, кто пришел, не ждал ее разрешения.

— Тоня, там Эля сказала, что еще одна папка должна быть, за третий квартал прошлого го… — Денис влетел в кабинет, на ходу, торопливо вывалив на нее эту информацию, пока сам читал что-то в смартфоне.

 Но, наверное, все же заметив нечто неладное, замер. Как в стену врезался. Застыл на полуслове, уставившись на нее.

 Антонина даже не повернулась. И не ответила ничего. Папки, кварталы, отчеты… Что это? Для чего…

— Блин! Какого черта, Тоня?! Что случилось?! — быстро засунув телефон в карман пиджака, Денис подлетел к ней, присев рядом.

 Заглянул в лицо, даже по щеке провел пальцами, глаза раскрыл сильнее, как проверяют реакцию зрачков. Инсульт искал, что ли?

— Тебе плохо? Голова? Сердце? Что такое?! — мужчина определенно заволновался и искренне переживал.

 А ей… Тоне было неприятно его касание. И громкий, как казалось, крик Дэна раздражал. Но не было мотивации даже отклонить голову назад. Отвечать тоже не хотелось. Так что она промолчала.

— Тоня, елки-палки! Да что случилось?! На тебе лица нет!!! — рявкнул Денис, стараясь до нее достучаться.

 Но она и сейчас не отреагировала…

 Денис вскочил на ноги и оглянулся, словно осматривался… Скорее всего, увидел и розы на столе, и разбитый телефон на полу. Вновь глянул на нее сверху вниз.

— Тоня!.. — позвал еще раз, однако, похоже понял, что бесполезно.

 Правильно понял, кстати, она и не дернулась.

Тогда Денис вытащил вновь свой смартфон и кому-то позвонил.

— Эля!.. Нет, не нашили папку. Да брось ты этот дурацкий отчет, — вдруг даже, как разозлившись, крикнул он в трубку. — Сюда иди быстро! К Тоне! Ты ей точно нужна больше, чем даже Акимову одобрение налоговой… —  что-то выслушал. — Вот уж поверь мне! — как-то саркастично, въедливо огрызнулся, вероятно, на какое-то замечание ее подруги. — Я, может, был и не лучший бойфренд в мире, но точно вижу, когда ей капец, как хреново! Давай сюда, живо! — еще раз распорядился неожиданным командным тоном. И прервал звонок. Вновь сел рядом с ней.