Одержимость (СИ) - Магницкая Доминика

Через десять минут дом опустел, и, когда последний человек вышел на улицу, Марк снова кому-то позвонил. В этот раз я очень четко расслышала, что он сказал:

— Заберите ее сейчас.

Я выглянула в окно. К дому подъехали две огромные черные машины с тонированными стеклами. Я все никак не могла понять, что он собирается делать, чувствовала свою полную беззащитность, и оттого мое тело уже начинало подрагивать от страха. Я вся тряслась. Подошла к столу и налила себе стакан воды, но из-за дрожащих рук случайно обронила его на пол. Раздался звон бьющегося стекла.

Марк куда-то пропал. В гостиную вошли незнакомые мужчины, которых я раньше никогда не видела. Я просто замерла на месте, не зная, что теперь делать. И самое страшное — что собирается делать ОН.

Прошло несколько минут. За спиной послышались тихие звуки шагов. Я обернулась и от представшей передо мной картины с трудом удержалась на ногах. Пришлось облокотиться об стол, чтобы не упасть прямо на осколки.

Двое мужчин несли на руках Алису. Дочка спала, и это было странно, что она не проснулась — обычно у Алисы очень чуткий сон. Я изо всех сил рванула к ним:

— Что вы дел…

— Лин, аккуратнее. Я не хочу это делать.

Шепот Марка раздался со стороны. Я повернула голову, и мне в лоб уперлось дуло пистолета. Если раньше я думала, что знаю, что такое страх, я ошибалась, потому что именно сейчас он буквально парализовал мое тело. Заторможенное сознание не справлялось с шоком. Раньше я довольно часто смотрела фильмы с автокатастрофами и недоумевала, почему, когда на людей со всей скоростью несется грузовик, они вдруг замирают. Словно ждут свою смерть.

Раньше я также шутила на тему того, насколько неправдиво снимают у нас фильмы. Лишь сейчас поняла, что это чувство реально — когда тебя парализует страх подобной силы, ты действительно не можешь сдвинуться с места. Ты просто обречен стоять и словно в медленных, сюрреалистичных картинках наблюдать, что грузовик лишь ускоряется.

— Марк, давай успокоимся и поговорим. Прикажи этим людям отпустить Алису, не вмешивай ребенка.

Муж цинично усмехнулся и снял пистолет с предохранителя.

— Ты ничем ей не поможешь, если умрешь. Так что стой на месте, разбудишь Алису, и я убью тебя у нее на глазах.

Когда-то я сама просила его выстрелить. Знала, что мне нечего терять и была готова к смерти. Сейчас я понимала, что смерть — это роскошь. У меня действительно нет права подвергать свою жизнь опасности, потому что иначе…Алиса потеряет мать и останется наедине с Марком.

Я была вынуждена наблюдать, как мою дочь уносят из комнаты. Они вышли из дома и погрузили спящую Алису в машину. Через две минуты от них не осталось и следа.

Все это время Марк держал меня на прицеле, и я не была уверена, что он не выстрелит.

— Куда увезли нашу дочь? Марк, ты окончательно спятил!

Он схватил меня за руку и поволок на второй этаж. Мои ноги заплетались, я не удержала равновесие и упала, больно ударившись коленками. Марк не отпустил меня и теперь волок за собой. Он будто специально заставлял мое тело ударяться обо все углы, и, когда мы дошли до спальни, я совсем не была способна стоять на ногах.

Он швырнул меня на кровать. Из-за силы удара я больно стукнулась головой о подлокотник, из разбитой брови пошла кровь. Я постаралась отползти как можно дальше, с ужасом смотря на Марка. Тот снял пиджак, оставшись в рубашке и брюках. Он расстегнул запонки и стал подворачивать рукава. Марк всегда так делал, когда собирался избивать меня.

Сиплым голосом я прошептала:

— Пожалуйста, не надо. Давай поговорим, этим ты ничего не добьешься.

На мгновение он остановился, но тут же продолжил, ответив:

— Верно, но так мне станет легче.

К боли нельзя привыкнуть. Каждый раз это всегда одинаково болезненно. Невозможно оставаться храброй в такие моменты. Тебе все равно страшно.

Марк положил пистолет на столик в коридоре и закрыл дверь. Его грудь шумно вздымалась, глаза налились красным. Это была жажда моей крови.

— Когда ты так смотришь, это тебе больше идет, чем улыбка. Вот, кто настоящий ты.

Все тело жутко болело из-за ссадин. Я попыталась отползти как можно дальше от него, но мужчина схватил меня за лодыжку и потянул на себя, а затем столкнул с кровати на пол. Я подставила ладони, чтобы не надавить сильнее на уже существующие раны, однако все равно взвыла от боли.

Потянулась к вазе, но он меня опередил. Марк схватил ее и кинул об стену. Снова звук разбивающегося стекла.

Мужчина схватил меня за волосы и потянул на себя, заставляя смотреть на его лицо. Он сжимал челюсти с такой силой, что на скулах проявились желваки. Марк не кричал, говорил шепотом, но ему и не нужно было.

— Тварь, ты сама напрашиваешься на такое отношение! Постоянно предаешь, сука. Если бы мог, давно бы выпотрошил тебя и выкинул из своей жизни. Но ты, змея, заползла так глубоко мне в душу, что тебя оттуда уже никак не достать.

Он сильно ударил меня по щеке и снова схватил за волосы. Я взвизгнула, попыталась вырваться, но не получилось. Меня мог спасти только пистолет, потому что мое ослабевшее тело ничего не могло противопоставить Марку. Была лишь одна проблема — оружие за дверью, и я никогда не смогу туда добраться.

Он впился ладонями в мои плечи с такой силой, что у меня потемнело в глазах от боли. Я ухватилась за ручку тумбочки и резко двинула на него. От неожиданности мужчина выпустил меня и повалился на бок. Пока он поднимался, у меня были считанные секунды. Я стала отползать к двери и, почувствовав его хватку на свой ноге, ударила его в лицо. Марк злобно прошипел:

— Никуда не денешься. Не хочешь моей любви, будешь терпеть побои.

Дверь была уже совсем близко. Я изо всех сил рванула к ней, встала на четвереньки и ухватилась ладонью за ручку. Мужчина снова потянул меня в свою сторону и под давлением дверь открылась.

Не знаю, откуда взялись силы. Потом я с трудом смогу вспомнить этот момент. Наверное, не зря говорят, что наш мозг стирает самые плохие моменты из памяти для того, чтобы психика окончательно не разрушилась.

Я дотянулась до столика и схватила пистолет. Марк снова повалил меня на пол. Я закричала от боли и спустила курок, целясь ему в живот.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. И…ничего. Никакого выстрела. Я взглянула на оружие, не понимая, почему пистолет не сработал. Марк выхватил его и откинул в сторону. Он навалился на меня всем телом и холодно усмехнулся:

— Ты правда поверила, что я бы наставил на тебя заряженный пистолет? В нем нет патронов.

Он ударил меня по щеке и пригвоздил к месту. Я до сих пор не могла поверить в свою готовность выстрелить. Прежняя я никогда бы на такое не пошла.

Я сипло прошептала:

— Что же ты сделал с нами.

— Это ты сделала с нами! И погляди на себя!

Он грубо засмеялся и откатился в сторону. Я осталась на месте, не видя никаких причин для смеха. Лучше бы он кричал, плевался жестокими словами, тогда мне было бы легче.

Когда Марк успокоился, он улыбнулся и произнес:

— Вот видишь, не такие уж мы и разные. Ты была готова убить меня. А раньше у тебя бы духу не хватило.

А потом…он снова меня ударил. Как и прежде не трогал лишь лицо. Я не помню, сколько это продолжалось, потому что вскоре, к счастью, я отключилась.

Глава 25. Я устала бегать по кругу

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Я чувствовала себя сплошным месивом, на котором не осталось ни дюйма нетронутой кожи. Боль была настолько сильная, что мне резко захотелось вновь уснуть. Забыться, потому что единственное место, в котором было спокойно — во сне. Хотя даже это довольно относительно, ведь я не могла забыть, кто лежит рядом со мной.

Попыталась приподняться на локтях и скривилась от боли. Запястья были перебинтованы. Этот псих после всех жестоких ударов со спокойной душой обработал мои раны и лег спать.

«Надеюсь, тебе стало легче, ублюдок».