Барбара Хэдворт - Дорогами мечты

Он подошел и легонько поцеловал ее:

— Как я рад за тебя!

— Будь счастлив — за нас! — поправила она. — Я чувствую, что повеселюсь сегодня. А ты, милый? Давай начнем с вина.

Он наполнил два бокала и вложил один в ее руку, затем легонько чокнулся с ней:

— За тебя, Фиона.

Она зажала бокал в ладонях:

— Что случилось, Фред?

Он испугался:

— Ничего. С чего ты решила?

— Мне кажется, у тебя что-то на уме. Ты не кажешься счастливым.

Поняв, что, наверное, выдал себя, Фред уже был готов сказать правду о том, что теперь, когда с ее глазами все будет в порядке, она может считать себя свободной. Но он взглянул на нетронутый бокал и припомнил свои опасения. Если он скажет сейчас, что ей совсем необязательно теперь выходить за него замуж, то потом никогда не сможет разубедить Фиону, что вовсе не из жалости он делал ей предложение.

Наверняка даже такой выдающийся доктор, как Лоррингэм, не может на сто процентов быть уверенным в результатах операции. Нужно подождать, когда зрение окончательно вернется к этой прекрасной мужественной женщине.

— Дорогая, — Фред напустил на себя легкомысленный вид, что далось ему с трудом, — просто я ошеломлен замечательной новостью. Выпей, милая, и давай веселиться, как ты предлагала.

Он чокнулся с ней, и на этот раз она чуть-чуть отпила.

— Ты бы не мог освободиться на часик-другой завтра утром? Я хочу съездить с тобой к адвокатам по поводу нашего дома…

— Ты ведь не хочешь покончить со сделкой прямо сейчас? — прервал ее Фред.

— Почему бы и нет? Или тебе это все не по душе, дорогой? — Ее голос был мило озабочен.

— Мне все нравится. — В его памяти мелькнули строгие, очаровательные очертания дома, розовый кирпич среди хвойных деревьев в дымке серо-розового рассвета. — Только что ты будешь делать в деревенском доме в Англии, Фиона, теперь, когда снова все будешь видеть?

— Это будет наш дом. Мы по-прежнему сможем путешествовать, если ты чувствуешь, что это поможет твоему творчеству, Фред.

Он поморщился, узнав интонации Леди Щедрость, что всегда так раздражало его, даже когда эта щедрость предназначалась вовсе не ему.

— Но мне было бы приято думать, — продолжала Фиона, — что наш домик «Чантри» всегда ждет нашего возвращения.

— Я вовсе не о себе думал. Я могу отыскать весь необходимый мне «национальный колорит» здесь, в Лондоне.

— Мой ершистый журналист! — нежно улыбнулась женщина.

— Это что еще такое?

— Мое тайное прозвище для тебя. Но вернемся к «Чантри». Неправда ли, какое милое имя для дома? Одно я отчетливо поняла за эти дни — непостоянство того, что мы так легкомысленно воспринимаем как должное. Я никогда не задумывалась о слепоте, а теперь вдруг начала ценить простые вещи, которые могу потерять. Это заставило меня искать надежности — например, собственного дома. Разумеется, дом может сгореть дотла, но только я хочу хотя бы попробовать создать настоящий семейный очаг. Ведь у меня никогда его не было. Хотя, надо признаться, я сама не желала его, — Фиона усмехнулась, — до последнего времени.

— А как же шато Мари? Если бы он позволил тебе делать с ним, что тебе захочется? — с вызовом спросил Фред. Господи, как же мучительно ему произносить имя мужчины, которого, как Фиона призналась, она все еще любила.

— Это не одно и то же, — возразила ничего не подозревающая невеста. — Даже когда я разрабатывала свои грандиозные планы модернизации шато, я никогда не считала его своим. Это был дом Поля. Я просто хотела сделать его более удобным для него, вот и все.

— Ты хочешь, чтобы я освободился завтра утром?

— Да, чтобы съездить со мной к адвокатам. Они сказали, что, если я оформлю на тебя доверенность, ты сможешь всем заправлять и подписывать все бумаги, пока я буду в клинике. Но сэр Ральф сказал, что хочет видеть нас вместе.

— Если ты скажешь, в какое время, я постараюсь освободиться.

Фред чувствовал, что его затягивает. Но он не знал, что делать в этой ситуации. Ему оставалось лишь дождаться, когда ее глаза станут видеть, и вернуть ей ее свободу раз и навсегда.

Но что, если доктор Лоррингэм ошибался?

Нет, он разыграет до конца этот мучительный спектакль, притворяясь, что они с Фионой поженятся. Фред попытался представить, до какой степени увязнет в этом деле, если она оформит на него доверенность. Возможно, это означает не более чем возможность завершить до конца сделку с домом, пока она не в состоянии подписывать бумаги и тому подобное. Если Фиона хочет купить этот дом, он не видит особых препятствий. Если она впоследствии передумает, то разве расстроит Фиону Бартон потеря нескольких сотен на перепродаже?

Глава 18

— Сестра, пожалуйста, скажите, который час?

— Четверть двенадцатого. Вы спрашивали меня об этом пятнадцать минут назад, — шутливо укорила медсестра.

— Мне показалось, что прошла целая вечность, — тоненьким голоском пожаловалась Фиона. — Доктор сказал, что придет ровно в двенадцать, не так ли?

— Да, дорогая. Но я не стала бы полагаться на его пунктуальность.

— Но сегодня такой день… — запричитала Фиона.

— Знаю. Тяжело ждать. Но вам не нужно волноваться.

— А вы бы не волновались после почти трех месяцев слепоты, если бы вам сказали, что вы будете видеть через несколько часов?

Прошло почти три недели, как она оказалась в клинике второй раз. А вчера доктор Лоррингэм сообщил, что собирается сегодня снять бандаж с ее глаз.

— Я буду… — Она не смогла договорить.

— Вы сможете видеть так же хорошо, как прежде. — Он предупредил, что пусть Фиона даже не помышляет просто так встать и уйти из клиники. Сначала ей позволят открывать глаза на час, не более, затем назначат курс для разработки мышц. И только через несколько недель позволят выписаться.

Фиона почти не слушала его. Все остальное было уже не важно, если она избавится от темноты и увидит хотя бы проблеск света.

Как только доктор ушел, она позвонила Фреду:

— Я хочу, чтобы ты был здесь, когда это произойдет. Я хочу крепко держаться за твою руку, Фред, когда снова увижу дневной свет.

— Я буду с тобой.

Фред ушел из «Морнинг сан» за две недели до положенного срока. И несколько дней провел в полной панике. Впервые после окончания школы он был без работы. У него оставалось лишь несколько сотен фунтов, которые удалось скопить. Фред начал отчаянно экономить — стал меньше курить, обходил стороной пабы и тщательно выбирал самое дешевое блюдо в меню. Он выходил из своей комнаты только для того, чтобы поесть и навестить Фиону.