Ирина Лобановская - Бестолковая любовь
Николай обреченно вздохнул. Ве Ве ласково улыбался. Потап ерзал на стуле, выжидая удобного момента распрощаться и облегченно помчаться на вокзал.
— И они вас не тронули? — с любопытством спросила Нина. — Могли ведь жутко обидеться, оскорбиться… Как вы не побоялись так ответить?..
Арбузова уперла руки в боки и вновь притопнула ногой:
— Бояться?! Их?! Нинон, своего страха вообще нельзя показывать никому! Иначе заклюют. А у некоторых цыганских кланов до сих пор есть такой обычай: после первой брачной ночи жених должен показать соплеменникам простыню. Если нет крови — то невесту сильно и больно бьют кнутом. Замечательные у них «законы гор»! Нашей Натке очень бы пригодились. Так вот насчет Ниночки…
Возле Боголюбского монастыря всегда паслось великое множество цыганок с детьми. Галдели, приставали к прохожим, выклянчивали деньги за гадание. Нина приехала сюда с экскурсией — подружка предложила посмотреть храм Покрова на Нерли. Но сначала им встретились цыгане…
Один цыганенок дошел до крайней наглости. У него с плеча на живот свисала закрепленная на шее табличка типа «Подайте бедному». Парнишка подбегал к экскурсантам и панибратски хлопал всех подряд по плечу. Люди оборачивались, а он тотчас выразительно показывал на свою табличку и молча протягивал руку: мол, подай!
Некоторые цыганки с детьми вдруг становились на колени перед прохожими, застыв на несколько минут, не обращали внимания на отгоняющие жесты, дергали проходящих мимо за руки и упорно не вставали до тех пор, пока кто-то не совал им мелочь — чтобы от них, наконец, отделаться.
Ниночка ужаснулась.
Экскурсовод, веселая кругло-очкастая тетка в брюках, пестрой кофтенке и бейсболке, хотя всех приезжих дам перед экскурсией предупреждали, что надо быть в юбках и платках, объявила: цыгане тут где-то неподалеку вечно стоят табором. На траве раскладывают рубахи, подстилки какие-то. И довольно откровенно ходят по любой нужде — малой и большой — в кусты у дороги. Причем иногда почему-то полуползком — видно, животы скручивает, — оно и понятно, едят всякие отбросы… Не стеснительные они.
Нина сказала подруге Миле:
— Давай пройдем мимо побыстрее и такой походкой, какой ходят мощные натренированные атлеты.
Они так и постарались — резкий шаг, уверенность, плечи расправлены, руки мощно покачиваются. И прошли в монастырь. Экскурсовод рассказывала очень интересно, и солнце припекало, и все увлеклись…
Но вышли из монастыря — и началось то же самое. Та же самая картина… Она оставалась неизменной, как телевизионные сериалы.
К продавцу сувениров подбежал цыганенок лет десяти с забинтованной рукой и заныл, упрашивая обменять ему мелкие деньги на крупные — где-то так рублей на тысячу, которая у него была в виде пачки тертых и мятых червонцев. Продавец заорал:
— Нет, пацан, проваливай! Мне, хули, нужны эти твои чирики в таком количестве, не могу обменять!
Цыганенок невозмутимо отправился к другому киоску. Видно, за весь день насобирал по штучке или наворовал из карманов или из сумок.
Вдалеке целая группа цыганок мчалась по улице за мужчиной средних лет. Он от них удирал, на ходу бешено отбиваясь, а они его пытались схватить. Свои разборки, испугалась Нина. И не ошиблась.
Возле монастырской стены стояли цыганка и цыганенок, очевидно мать с сыном. А перед ними топтался мужик и очень злобно орал на цыганенка:
— Сучонок! Это ты мои деньги взял! Ты!
И в бешенстве начал крутить ему ухо. Пацан стал судорожно отбиваться, и тогда вступилась цыганка, без единого слова, будто робот, принялась кулаками яростно отпихивать мужика, хотя до этого момента красовалась рядом монумент монументом, молча слушая брань мужика.
— Я видела, — сказала Мила, — как цыганята всей кодлой били старика, прямо ногами. Какая-то женщина поспешила на помощь, еще один прохожий подбежал, я тоже решилась — и пацанята смылись. Правда, старик этот сам смахивал на олдового цыгана, может, ребятишкам чем насолил. Таборные постоянно носятся пестрыми стаями. Человек двадцать — двадцать пять. И бабы, и мужики, и подростки. Баб больше.
Экскурсоводша обмахивалась бейсболкой.
— А я недавно ехала в автобусе, и там сзади цыгане-подростки — мальчик и девчонка. Девчонка в обувке, а парень — босой, и короткие брючки еще больше подчеркивают его «босость». Девица взяла да от скуки поставила ногу на переднее сиденье. Одна пассажирка не смолчала: «Ну что вы делаете, соображаете? Куда ноги ставите!» Девчонка угрюмо заерзала, а пацан в ответ, «вступившись» за девчонку, не нашел ничего лучшего, как так же молча и хмуро — такой дикий затаившийся зверек! — демонстративно поставить туда же свою ногу, прямо коричневую — пресловутый «цыганский загар». Грязнульки, совсем грязнульки невоспитанные!.. — Экскурсовод засмеялась.
Она привыкла к цыганам.
— А мне их иногда жалко, — вдруг выпалила Нина. — Правда-правда! Они ведь несчастные, неприкаянные, словно просят о чем-то, умоляют… А о чем? Мы их не слышим…
Мила взглянула на нее с насмешливым удивлением:
— Ну и жалей себе на здоровье! Умоляют… Денег они клянчат, это известно. Попрошайки! Но вообще у них очень неудачный, даже провальный пиар нищих: дети вполне прилично одеты, а один раз мальчишка просил подать на кусок хлеба — надпись такая была — с куском хлеба в руках.
— Это ему дали, — пробубнила Нина.
— Наивная ты! — вздохнула Мила. — Я еще видела кольцо с камнем на руке у нищенки. А недавно в вагон электрички вошла женщина с ребенком. Одеты абсолютно нормально, с виду оба здоровые. Не говоря ни слова, без всякой таблички, просто пошла эта леди с ребенком за руку по вагону, подставляя всем ладонь для подаяния. Уже верх наглости — ни малейших объяснений, никакого труда на «подобающий» вид — просто вошла и собираю, может, дадут… Они должны нищету рекламировать!
Экскурсоводша весело махнула рукой.
— Любая реклама — жуткая чушь! Например, как рекламируют кремы? Берется известная актриса после одиннадцати подтяжек, которая рассказывает байки про какую-нибудь «Нивею». Или вот еще: сидит парень, работает. Взял карандаш в рот и откусил кусочек. Голос за кадром: «Замучил голод? Кружка вермишелевого супа!» И она появляется. Ну, покажите мне такого идиота, который от голода начнет карандаши разгрызать?! Нисколько не смешная гипербола! Была реклама жвачек с гениальнейшей по рифме и по стилистике строкой: «Я надул громадный шар. Он большой, как динозавр!» И еще одна великолепная по «глубине» мысль, которую скандировали в одной из реклам: «Два ореха лучше, чем один!» А жалеть этих цыганских товарищей лучше всего про себя, потихоньку. И на всякий случай лучше к ним не приближаться. Мало ли что…
