Диана Машкова - Дочки-матери
– Я «мерс» одного из них, – захлебываясь от волнения, прошептала она, – на мотоцикле разбила!
Звонки прекратились, зато теперь было слышно, как пинают входную дверь: сначала осторожно, словно проверяя на прочность, потом сильнее.
– И что?!
– Они сейчас ломать…
В трубке послышались короткие гудки. Отключился?! Вот так запросто, бросил ее умирать?! Неужели мама была права, когда говорила, что чужие дети никому не нужны? Руки затряслись, ладони моментально вспотели. Она снова набрала номер Игоря и опять услышала короткие гудки, словно звонок сбросили.
– Средств на счету недостаточно для данного вида связи, – объяснил ей железный голос.
Мака ринулась в прихожую за курткой, оделась. Выгребла из серванта паспорт, документы на квартиру и сунула все в школьную сумку. Сердце колотилось о ребра, пытаясь выскочить, но голова работала четко: если взломают дверь, останется только один выход – через окно. Она побежала в свою комнату и заранее распахнула створки. Как только бандиты окажутся в квартире, она спрыгнет на крышу поликлиники, а потом – вниз. Справа, подальше, лежал огромный сугроб: еще в ту злополучную ночь она его заметила. Нужно прыгать в него, тогда будет шанс выжить, даже сбежать. Лишь бы ноги остались целы!
Дверь продолжали сотрясать равномерные удары. Потом они прекратились. Решив, что бандиты ушли, Мака бесшумно пробралась в прихожую и заглянула в глазок. Все трое курили, прислонившись к перилам.
– И что делать, ломать?
– Прочная, зараза, – нерешительно отозвался хозяин машины.
– Вот-вот, может, подождем?
Они вытащили еще по одной сигарете из пачки, и Мака поняла, что взлом квартиры решили сменить на длительную осаду. Она прислонилась спиной к двери и съехала вниз, на корточки. Но вдруг подумала, что бандиты могут стрелять через дверь, и, трясясь, отползла в кухню.
– Мужики, что тут у вас? – раздался тридцать минут спустя новый голос.
– Тебе-то чего?
– Надо поговорить.
– А ты кто?
– Заинтересованное лицо, – усмехнулся мужчина. Послышалось шуршание.
Мака, не в силах сдержать любопытство, подползла и снова заглянула в глазок. Бандиты и вновь прибывшие – их оказалось двое – тыкали в лицо друг другу какими-то корочками.
– Добрый вечер, – неожиданно услышала она голос Игоря и вслед за этим его шаги, поднимавшиеся по лестнице.
Сердце Маки радостно забилось.
– Че надо? – расстроенным голосом осведомился бандит.
– Я, – Варшавский помолчал, раздумывая, а потом выдал: – отец девочки, которая протаранила вашу машину.
– Явился не запылился! – выпалил хозяин «Мерседеса» с облегчением.
– Скажите, сколько я вам должен, и разойдемся, – предложил Игорь.
– Твоя жена в курсе! – огрызнулся бандит.
– Зато я не знаю.
– Яс-с-сно, – прошипел зачинщик, – замена двери на «мерсе».
– Там только вмятина маленькая! – выкрикнула возмущенная Мака и, испугавшись, притихла.
– Ребенок говорит, там только вмятина, – повторил Игорь с улыбкой.
– Да пошли вы все! – не сдержался квадратный.
Игорь достал из кармана пальто бумажник, вытащил плотную пачку купюр и всучил хозяину машины.
– Здесь за вмятину, – проговорил он спокойно, – и за моральный ущерб.
Тот выхватил деньги и, скомандовав: «Пошли!», загрохотал вниз по лестнице. Верные товарищи двинулись вслед за ним.
– Игорь Аркадьевич, – обратился к Варшавскому мужчина с приятным голосом, – дальше справитесь сами?
– Да. Если будет информация по Маковецкой…
– Свяжемся, – кивнул тот и тоже ушел, уводя напарника.
Мака открыла дверь и бросилась Игорю на шею.
– Забери меня! Забери! – хрипела она, обливаясь слезами.
– Куда?
– К тебе! – Мака уткнулась мокрым носом в его плечо.
– Зачем это мне? – он испуганно отстранился и вытер лацкан дубленки платком.
– Н-не з-знаю, – она заикалась в истерике, – п-полы м-мыть, п-пос-суду…
– Пойдем, умоем тебя для начала. – Игорь вошел в квартиру, втащил Маку и закрыл дверь.
Тридцать минут спустя они вышли из подъезда бок о бок. Варшавский нес спортивную сумку, набитую вещами девочки, а Мака специально едва плелась – хотела, чтобы ее увидели рядом с «папой».
Открыв багажник машины, Игорь забросил в ее глубокое чрево Сашину сумку.
– Мака! – услышала она голос Димки и обернулась.
– Тебя тут искали, – глядя на нее влюбленными глазами, произнес он, – я сказал, вы с мамкой уехали.
– Спасибо, – она улыбнулась другу.
– Ты куда? – забеспокоился Димка.
– К папе в гости поеду.
Игорь за ее спиной недовольно кашлянул.
– Правильно, – кивнул Димка, расстроившись, – а то этот хозяин «мерса» совсем невменяемый стал.
– Разобрались мы с ним, – Мака гордо вскинула голову, – пока, Димка!
– Пока, Мака.
Она забралась в машину. Игорь, захлопнув за ней дверцу, обошел автомобиль и сел в водительское кресло. Он уже завел двигатель, но не спешил трогаться с места.
– Что еще за «макака»? – спросил он презрительно.
– Мака! – обиженно поправила девочка. – Прозвище такое. От фамилии Маковецкая. С первого класса.
– Чтобы я этого больше не слышал!
– Почему?! – она надула губы.
– Потому что! И еще. Я тебе никакой не «папа»!
Машина тронулась с места, без труда сползая с сугроба, на котором Игорь ее припарковал. Он посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в том, что дорога свободна, и увидел расстроенное лицо с красным от слез носом.
– У тебя потрясающее имя, Александра, – сказал он мягче, – а ты прозвищем обзавелась. Невезучим.
– Почему невезучим? – скривив губы, спросила она.
– Я не знаю, почему, – возмутился он, – но ты, например, обычный «Мерседес» подбить не могла? Обязательно нужно было нарваться на этих?
– Бандитов? – всхлипнула Саша.
– Если бы! – Игорь вздохнул. – Я, как в корки их заглянул, сразу понял: беда. Затаскают по федеральным инстанциям.
Она помолчала, обдумывая его слова.
– Много отдал? – спросила, как взрослая.
– На твой век хватит! – осадил он ее и тут же улыбнулся. – Лет пять придется полы мыть. И посуду.
– А что, – Сашка испугалась, – мама не вернется? Я у тебя целых пять лет жить буду?!
– Не дай бог! – отмахнулся он в ужасе и сосредоточился на дороге.
Глава 3
Инна очнулась и начала соображать, что натворила, только оказавшись в поезде Москва-Симферополь. Все, что случилось за несколько последних часов, было безумным вихрем горечи и отчаяния, который затянул ее в воронку, не давая опомниться. Она больше не хотела никого видеть и слышать – понимала, что проиграла собственную жизнь, как проигрываются в пух и прах в казино. Абсолютный банкрот: ни мать, ни женщина, ни журналист, ни писатель. У нее не осталось будущего. Ее место в прошлом: в собственном Забытом Мире.
